ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Эмма

Он ведет меня по заднему проходу, который огибает замок, опускаясь и изгибаясь, пока мы не достигаем двойных дверей. Гладкие двери винного цвета украшены такой замысловатой золотой резьбой, что я не могу удержаться, чтобы не провести по ним кончиками пальцев, задаваясь вопросом, может ли то, что находится за дверью, быть красивее этого. Дизайн переливается, как будто он полон волшебства и возможностей.

— Ты закончила пялиться на дверь?

Я подпрыгиваю, на мгновение забыв, что принц Дрейвен прямо за мной. Должно быть, я выгляжу совершенно нелепо, ощупывая дверь, и ясно, что он так думает.

Когда я отступаю, он обходит меня, чтобы дотянуться до ручки, но не раньше, чем добавит еще несколько своих милых комментариев.

— Я не знал, что у тебя фетиш на двери, но я уверяю тебя, что это не удовлетворит потребности твоего тела.

И с этими словами он поворачивает ручки и раздвигает их. Сердитый ответ застревает у меня на языке, прежде чем я прикусываю его обратно. Раздражение исчезает, когда я наконец вижу, что находится на другой стороне, и это действительно волшебство.

Я вхожу в комнату, но это не комната... это как шагнуть в другой мир. Стеклянный купол потолка расширяется высоко вверх, открывая полный вид на мрачное небо, вокруг которого клубится туман. Мягкий поток света проникает в комнату, заливая все вокруг чарующим сиянием. Держу пари, что в ясную ночь вид завораживает. Я представляю темное небо, сверкающее белыми звездами, которые танцуют перед луной.

Изогнутую комнату окружает множество окон, открывающих безмятежную красоту окружающего ее леса. Высоко над ней рядами возвышаются книжные полки насыщенного коричневого цвета, полностью заполненные бесконечными историями и древней историей. К каждой секции прикреплены изящные черные лестницы, которые катятся по полированному полу из оникса. Я поворачиваюсь, чтобы заглянуть в дальнюю часть библиотеки, и вижу огромную гостиную с глубокими полуночными диванами и плюшевым ковром, в который хочется погрузить ноги перед широким камином. В нем потрескивает слабый огонь, разливая повсюду тонкий, тусклый свет с теплом, которое доставляет удовольствие каждой замерзшей, онемевшей части моего тела.

— Вау, — выдыхаю я. Никакие слова не могут описать эту скрытую жемчужину. Она намного больше и содержит более чем в два раза больше книг, чем у моего отца. Интересно, есть ли у них какие-нибудь романтические книги, спрятанные в задней части, или они держат их на виду. Но что меня больше всего поражает, так это то, что там нет ни пылинки, когда я прохожу дальше в комнату.

На столе перед мягкими сиденьями лежало несколько книг, оставленных кем-то в разгар чтения, с торчащей между страниц закладкой. Я в восторге. Эту библиотеку любят, ею пользуются и в ней уютно. Особенно по сравнению с домом, где я, кажется, единственная, кто пользуется библиотекой, хотя мне приходится прокрадываться, чтобы почитать те книги, которые я хочу.

Все, что я слышу, это потрескивание углей в камине и равномерное биение моего сердца, пока я продолжаю осматривать комнату. Пока тишину не нарушает голос принца Дрейвена:

— Я так понимаю, это означает, что тебе это нравится? — Грубость в его голосе возвращает меня к сосредоточенности после того, как я потерялась в собственных мыслях.

Я поворачиваюсь к нему лицом, замечая, что он остался стоять у дверей, пока я хожу по комнате. Его темный взгляд прикован ко мне, когда я смотрю своими серыми глазами в его голубые, разбивающимися друг о друга, как волны в шторм.

Но, кажется, я не могу позволить своей неприязни к нему выплеснуться в этой комнате; мне кажется неправильным привносить сюда злобную энергию. Я делаю глубокий вдох и перебираю свои мысли, отбрасывая все до единой, которые хотят, чтобы я укусила его в ответ и задушила.

— Это потрясающе, — говорю я на выдохе, вглядываясь в шепчущую завесу облаков над головой.

Он кивает, засовывая руки в карманы.

— Что ж, моя мать будет довольна. Тебе здесь рады в любое время дня и ночи.

Дать волю всем этим книгам до конца дня, и у меня все еще есть целый день завтра! Я внутренне взвизгиваю от волнения. Возможно, я никогда не покину эту комнату.

Принц Дрейвен прочищает горло, и это эхом разносится по всему пространству.

— Если это все, и у тебя есть способ занять свое время, я откланяюсь.

Я поворачиваю к нему шею, хотя мне отчаянно хочется откинуться назад и с тоской смотреть на вечернее небо, даже если нет возможности увидеть, как солнце садится за весь мрак.

— Подожди! — Мой голос эхом разносится по каждому ряду полок, прокатываясь по стенам и обратно вниз. Я не хотела кричать, не понимая, как эта комната усилит его.

Прежде чем его нога в ботинке переступит порог, я задаюсь вопросом, позволит ли мне этот небольшой момент прекращения огня попросить о помощи.

— Ты случайно не мог бы показать мне, есть ли у вас какие-нибудь книги о проклятиях? — Когда его глаза расширяются от шока, я добавляю: — О! И если у вас случайно есть какие-нибудь романтические книги...? — Я вздрагиваю, немного смущенная последним, но я также не хочу часами бездумно бродить вокруг, пытаясь их найти. Я планирую осмотреть каждую полку с красиво расставленными здесь книгами, но я не хочу тратить драгоценное время на поиск тех, которые мне нужны в первую очередь. Даже если мне придется столкнуться с судом этого богоподобного принца передо мной.

— Ты хочешь... проклятия? — спрашивает он скептически.

Я поджимаю губы и киваю.

— Ммм.

— И романтику...?

— Ага. Это в значительной степени подводя итог, — быстро говорю я.

— Могу я спросить - зачем? — он уклоняется, глядя на меня с любопытством, как будто он может найти ответ, если будет смотреть достаточно долго.

— Я бы предпочла не отвечать, — прямо заявляю я.

Последнее, что мне нужно, это сказать ему, что, по моему мнению, я, возможно, проклята. Я не уверена, что еще могло бы объяснить тьму, таящуюся глубоко внутри, умоляющую о свободе. Несмотря на то, что ее шепот насмехается надо мной, я не могу отрицать чувство эйфории, когда они стирают всю боль, разбитое сердце и одиночество. Тогда, что насчет призрака, который преследует мои сны, или, скорее, крадет их, чтобы заманить меня в свою ловушку? Это часть какого-то проклятия, наложенное на меня? Чтобы меня вечно посещал монстр, о котором люди только рассказывают истории?

Если я проклята, это объясняет, почему страдают мои близкие. В какой-то момент их жизни выбросят за борт и оставят смываться в море.

И романтика… Что ж, это говорит само за себя. Мне нравится читать о любви, рассказанной между страницами, потому что я знаю, что у меня этого никогда не будет. Но это просто еще одна мысль, которую я оставлю при себе.

Пока я была глубоко погружена в свои мысли, я понимаю, что он все еще смотрит на меня. Он прищуривает свои ледяные голубые глаза, глядя на меня, кажется, недовольный тем фактом, что я отказываюсь вдаваться в подробности. Но что нового? Кажется, мы уже установили, что не нравимся друг другу, только этот краткий момент — нейтральная территория. И все же, у меня такое чувство, что оно не продлится долго из-за того, как он смотрит на меня своими глазами, как будто он пытается заморозить меня, заманить в ловушку под ледяным морем.

Жилы на его шее дергаются, прежде чем он шаркает ногами и начинает пробираться между рядами книг. Я неохотно следую за ним, пока он резко не останавливается, заставляя меня столкнуться с его спиной.

Умф.

Боги, из чего он сделан? Чистый камень? Может быть, самая твердая сталь, когда-либо выкованная? Я отступаю назад, потирая лоб, чтобы уменьшить легкую боль. Но контакт посылает электрический разряд по моим венам, исчезающий в тот момент, когда я увеличиваю расстояние между нами. Я стою как вкопанная в замешательстве, когда оставшееся покалывания, вспыхнувшие во мне, начинают исчезать. Я смотрю на него, его крупное тело напряжено, когда я вижу, как напрягаются мышцы на его спине.

Интересно, почувствовал ли он то же самое, или я просто настолько лишена какого-либо контакта, что мое тело немедленно загорается. С другой стороны, я не чувствовала ничего подобного, когда Эйден прикасался ко мне, это ощущение... другое. Если только это не моя ненависть к нему, подпитываемая тем, насколько он дьявольски красив, и борющаяся с этим. Мое подсознание говорит мне "нет", но я предпочитаю игнорировать это.

Его плечи приподнимаются, когда он делает глубокий вдох, и я вижу, как нарисованные чернилами черные завитки, которые тянутся к его рукам, сжимаются в кулак, прежде чем согнуть пальцы. Мои глаза внезапно замечают символ, который выделяется среди остальных его татуировок. Он находится на верхней части его указательного пальца и выглядит как черный круг с полумесяцем, соединенным внутри. Я хмурю брови, чтобы больше сосредоточиться на этом, задаваясь вопросом о его значении.

Он прочищает горло, грубость в его голосе нарушает тишину. — Любые книги о проклятиях должны быть в этом разделе.

Он стоит ко мне спиной, пока я смотрю на его густые черные волосы, внезапно представляя, как мои пальцы хватают их у корней. Он оглядывается на меня, прежде чем полностью развернуться. Принц делает большой шаг ко мне, сокращая любое подобие нормального расстояния, когда я снова чувствую тепло, исходящее от его тела, проникающее в меня, как наркотик. Он наклоняется ровно настолько, чтобы я могла увидеть длинные темные ресницы, обрамляющие его глаза. Он так близко, что я вижу размытое отражение в углублении его пирсинга в брови.

Он поднимает руку, чтобы указать пальцем на противоположную сторону комнаты, прямо на другой ряд полок.

— Любовные романы вон в той секции.

Он останавливается в нескольких дюймах передо мной, ожидая, что я дам ему язвительный ответ, но я не могу. Несмотря на то, что его голос поддразнивает, я чувствую себя немного уставшей от препирательств в данный момент. Я вижу, как его взгляд скользит по моему лицу, мимо губ и останавливается на моем ожерелье. Его лицо ничего не выдает, о чем он думает, поэтому я решаю разрядить напряжение, роящееся между нами.