ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Эмма

Взяв еще один бокал самого сладкого вина, которое когда-либо пробовали мои губы, я ускользаю в задний коридор, который находится в углу бального зала. Я надеюсь, что найду дорогу на балкон или в сад, где смогу почувствовать свежий воздух на своей разгоряченной коже. Только боги знают, насколько теплая моя кровь все еще кипящая после принца Дрейвена, действовавшего мне на нервы, плюс вино, постоянно гудящее в моем организме. Не говоря уже о раздражении, охватившем меня от того, как его прикосновения разжигали огонь в каждом моем нервном окончании.

Даже сквозь гладкую ткань моего платья жар его рук обжигал мою кожу. Я собираюсь винить себя в недостатке физического прикосновения со стороны других, или, по крайней мере, нежных людей, в том, почему мое тело так реагирует на парня, который ведет себя так, будто его яйца выкручены и засунуты в задницу.

Я делаю огромный глоток вина, продолжая идти по темному коридору, каблуки стучат при каждом шаге, создавая эхо моего присутствия. Я останавливаюсь и снимаю их, держа оба ремешка в одной руке, продолжая идти. Холодный камень освежает подошвы моих босых ног, охлаждая боль, которая начинала нарастать.

На перекрестке я поворачиваю налево, но резко останавливаюсь. Паника охватывает меня, когда я бегу обратно за угол и прижимаюсь спиной к стене, задерживая дыхание. Сердце тяжело колотится, я крепко прижимаю свой бокал к груди, требуя, чтобы оно успокоилось. Я должно быть, сплю.

Стон отражается от каменных стен.

Определенно не сон. Трещина в моем сердце пробегает по его центру. Как это может быть? Я думала… Очевидно, я думала неправильно.

Я резко закрываю веки, пытаясь стереть то, что я увидела.

Эйден. Девушка. Целующаяся с прерывистым дыханием. Ее руки, держащиеся за его шею.

Я крепче зажмуриваю глаза, когда они начинают гореть от слез, угрожающих пролиться. Я застываю на месте, желая, чтобы мои ноги двигались, чтобы я могла быть где угодно, только не здесь, но они остаются прикованными к полу.

Эхом раздается ворчание, за которым следует всхлип. Одна душераздирающая капля падает с моих глаз, прежде чем я смахиваю ее тыльной стороной ладони.

Нет.

Он не заслуживает моих слез. То, что начиналось как тесная дружба, начало превращаться для меня в неизведанную территорию, но мне нужно было время. Я не имею права голоса в его внеклассных мероприятиях, но жало его действий все еще причиняет боль.

Он говорит, что он ждал меня, что я ему нужна, только для того, чтобы переспать с какой-нибудь случайной женщиной в темном углу.

Боги, мы обручены. Я знаю, что не была согласна выйти за него замуж и разрушить свой шанс с судьбой, но это все равно обещание союза между двумя людьми.

Мне нужно уйти, убраться отсюда, пока он меня не увидел. Хотя часть меня хочет встретиться с ним лицом к лицу и сообщить, что его поймали.

Я мягко поворачиваюсь на ногах, со бокалом в одной руке и туфлями в другой. Быстрый поворот ненадолго выводит меня из равновесия, коридор колышется, как морские волны, или, по крайней мере, так кажется. Я опираюсь на стену одной рукой для опоры, удерживая равновесие, пытаясь призвать свои тренировки с раскачивающегося корабля, чтобы они сработали мне на пользу.

Я молюсь, чтобы его чувствительный слух был отключен из-за того, что его отвлекают огненно-рыжие волосы перед ним. Я иду на цыпочках вперед, но когда я отталкиваюсь от стены, один из каблуков в моих руках запутывается в тюле моего платья, вырывая его из моих рук. Я наблюдаю в замедленной съемке, как туфля с хрустальным покрытием проклинает меня, падая на пол и с громким стуком ударяясь о камень.

Я останавливаюсь. Все остальные звуки заглушаются эхом.

Я слышу, как голос Эйдена бормочет: — Отвали, а в ответ раздается женский вздох.

Я могла бы броситься к нему, но сильное желание противостоять ему удерживает меня на месте.

— Кто там? — Голос Эйдена повышается, и я слышу беспокойство, пронизанное вопросом.

Мне удается залпом допить остатки вина, наслаждаясь тем, как оно скользит по моему горлу. Со стальным хребтом и решимостью, установленной на месте, я поворачиваюсь лицом к углу, из которого он выйдет, готовая принять все, что встретится на моем пути.

Хотя мне любопытно. Как он поведет себя, узнав, что я словила его? Будет ли он умолять меня о прощении? Скажет, что это была ошибка и что это никогда не повторится? Может быть, он будет игнорировать меня, как делал раньше, и вести себя так, как будто ничего из этого никогда не происходило.

Когда я перевожу взгляд вперед, из-за угла появляется Эйден. Пуговица на его тунике расстегнута. Золотые пряди его волос, которые были аккуратно уложены перед балом, теперь растрепались во все стороны, когда он пытается пригладить их. Я приподнимаю бровь, когда он, наконец, видит меня, хотя это, вероятно, бесполезно, поскольку моя маска все еще на месте.

Опасение в его глазах ярко сияет, но в тот момент, когда эти зеленые глаза соединяются с моими серыми, их наполняет шок, когда они расширяются, заставляя его споткнуться на шаг. Девушка с рыжими волосами выбегает из-за угла следующей, пыхтя и пытаясь поправить помаду.

Я отвожу глаза от девушки и удерживаю взгляд Эйдена. Но там, где я думала, что увижу какую-то вину, я нахожу потрясенный взгляд, превращающийся в обещание проклятия, совсем как у его отца. Лужи зелени затвердевают передо мной, когда он нерешительно начинает подкрадываться ближе. Я не могу сдержать растерянного взгляда, который появляется на моем лице при перемене в его характере. Волосы у меня на затылке встают дыбом, но я, тем не менее, стою на своем, отказываясь, чтобы меня обошли или спугнули. И кинжал, пристегнутый к моему бедру, внезапно успокаивает.

Девушка позади него начинает распутывать свои волосы, когда Эйден приближается ко мне на дюйм. Он останавливается в футе от меня.

— Уходи, Маргарет, — приказывает он, не сводя с меня горящих яростью глаз.

Она взвизгивает от его прямого требования, но затем неторопливо подходит к нему, протягивает руку, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй на его щеке. Только он отворачивает голову в сторону, отказывая ей. Ее рот приоткрывается, затем она переводит свои карие глаза на меня с вызовом. Я игнорирую ее, поскольку мой взгляд прикован к моему другу передо мной, все еще пытаясь понять, как пройдет этот разговор.

После того, как она понимает, что не добьется от меня никакой реакции, она бесшумно проходит мимо и направляется к балу, который все еще жив и в самом разгаре.

Когда шагов Маргарет больше не слышно, я наблюдаю, как успокаиваются его глаза. Острота в них притупляется.

— Это не то, на что похоже, Эмма, — говорит Эйден, все еще стоя в футе от меня.

— Правда, разве это не так?

Он качает головой.

— Это не так. Что ты видела? — Его губы сжимаются, ожидая моего ответа, когда он слегка покачивается на ногах.

Я закатываю глаза на его отрицание, хотя и вижу каплю раскаяния. Меня тошнит от моего ответа, потому что вино внезапно заставляет меня забыть о том, что я говорю:

— Это выглядело так, как будто ты собирался намочить свой член. Но почему? — Я спрашиваю.

Не нужно ходить вокруг да около, когда мы оба точно знаем, что происходило всего несколько минут назад.

Он издает болезненный вздох, как будто знал, что таким будет мой ответ.

— Тогда ты пропустила ту часть, где я оттолкнул ее от себя, — говорит он, икая.

— Ты мужчина, который помолвлен, — я пытаюсь сказать спокойно, но это сопровождает небольшое рычание.

— Да! — клянется он. — Маргарет была девушкой, с которой я дурачился задолго до нашей помолвки. Я оттащил ее в сторону, чтобы покончить с этим, ради тебя. Но она отказывалась верить в это и набросилась на меня. Все, что я когда-либо делал с ней, ничего не значило.

Я не могу сдержать вспышку в своем голосе, когда вино разливается во мне немного сильнее, протягивая руку помощи в высказывании своего мнения.

— Итак, это ничего не значило, когда ты сказал мне, что я нужна тебе, что ты ждал меня?! Ничего не значило, когда ты обещал, что нам будет хорошо вместе?! Или как насчет того, когда мы поцеловались... — Я замолкаю, делая глубокий вдох. — Это тоже ничего не значило? Просто ложь и слова, чтобы попытаться завоевать мое сердце?

Он закрывает глаза на вдохе, прежде чем открыть их и ошеломить меня тем, как выглядят расколотые зеленые камни. Я хочу сказать ему, как больно видеть его с другой, но прежде чем я успеваю закончить эту мысль, его руки прижимают меня к стене. Одна рука на моей талии, а другая прижимается к стене рядом с моей головой. Задняя часть моего черепа мягко ударяется о камень, когда от резкого контакта начинает возникать тупая боль. Его лицо так близко к моему, что я чувствую прикосновение его дыхания, пахнущего несвежей выпивкой, смешанной с оттенком вишни, оставшимся на нем от духов девушки.

— Эйден, что..

— Эмма, — говорит он на выдохе. — Ты действительно думаешь, что я бы изменил тебе? Чтобы подурачиться с другой? Ты моя, а я твой. Ты должна поверить мне, потому что Маргарет больше никогда не повторится. Я так ей и сказал. Она просто плохо это восприняла. Но должно быть доверие. Ты должна доверять мне.

Каждое его слово выводит меня из себя, чувство вины формируется из-за моей вспышки и угнетающего чувства, что он не до конца честен. Слышать, как он произносит ее имя, только глубже вонзает нож в меня.

Я отворачиваю голову в сторону, не в состоянии смотреть на него. В голове у меня все затуманивается. Расставив ноги по обе стороны от меня, он сильнее прижимается ко мне всем своим весом, проводя носом по моей щеке.

Я могла бы легко изогнуться, быстро подняв локоть, чтобы отбросить его назад, а затем пригнуться, чтобы освободиться. Но я не хочу, чтобы о моих навыках узнали. Особенно с чувством неуверенности в том, что Эйден не причинит мне вреда. Я беспокоюсь, что он может превратиться во врага больше, чем в друга, потому что жало предательства пронзает мое сердце, заставляя его истекать кровью из-за его собственных действий. Я чувствую, как частичка моего доверия к нему разбивается на миллион крошечных кусочков, которые никогда не смогут собраться вместе.