ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Тень

Распространяется информация о нападении на южной стороне двора Асиза. Граница двора, самая дальняя от замка королевы. Место, где живут несколько местных жителей, старающихся держаться подальше от центра деревни, строящих хижины на окраине леса. Я позволяю своим теням растворить меня в ночи, когда увеличиваю скорость к месту атаки. Это идеальное время для одного, так как знаменитый бал Асизы в самом разгаре, где все правители сосредоточены на развлечениях в течение вечера. Я ощущаю, эти шумные и переполненные балы, где слишком много людей дышат одним воздухом.

Луна излучает эфирное сияние повсюду, заливая землю волшебным светом, который слишком нежен для таящегося зла. Холодный воздух — это благословение, которое держит меня настороже. Я опускаюсь на землю и упираюсь обеими ногами в подлесок, сглаживая тени, когда смотрю перед собой.

В хижине передо мной устрашающе тихо, но Испорченные все еще знают, как охотиться за добычей. Их логическое мышление в стратегии все еще существует, даже когда яд превращает их в животных.

Мои ботинки шуршат, когда ветка хрустит под моей ногой, и я проклинаю себя за то, что не заметил этого. Пока я осторожно крадусь вперед, до меня доносится металлический запах, заставляющий мои ноздри раздуваться.

Я решаю послать все к черту и отбрасываю осторожность на ветер, срываясь с места в полном спринте. Я в считанные секунды прохожу через выломанную дверь и выхватываю свой меч из ножен, когда острый запах Испорченной крови смешивается с красной кровью того, кто в здравом уме. Издалека в комнате царит тусклый свет, так как камин все еще горит. Замедляя свои движения, я вижу, что фонарь с незажженной свечой в нем лежит частично разбитый на полу, из фитиля все еще струится дым. Тающий на свече воск все еще теплый, когда я окунаю в него палец.

Они близко.

Я бесшумно ступаю ботинками по половицам в помещение, похожее на кухонную зону. Справа от меня мелькает размытое пятно, и, не колеблясь, я вытягиваю руку, хватая Испорченного за горло, прежде чем взмахнуть мечом и вонзить его ему в живот, направляя под углом в грудь. Из раны хлещет маслянистая жидкость, когда я отдергиваю свой меч назад. Бездушные черные глаза с темными прожилками, разбегающимися во всех направлениях, смотрят на меня, не видя, когда тело падает на пол. Мои глаза начинают гореть от отвратительного запаха, исходящего от трупа, но через несколько мгновений тело превращается в пепел. Как будто его никогда и не было.

Я чувствую укол скорби по человеку, у которого была жизнь до того, как ее разрушил Падальщик, но затем меня переполняет ненависть к монстрам, в которых они превращаются. Убивая невинных, разрывая их на части по кусочкам, выпивая их кровь. Похоже, что они не удовлетворяются человеком, которого убивают. Возможно, они ищут что-то еще, но эта часть все еще остается для меня загадкой, сводящей меня с ума, когда я пытаюсь выяснить первопричину их повседневного вторжения.

Крик вырывает меня из моих мыслей, и я выбегаю через заднюю дверь, не потрудившись почистить свой меч, оставляя остатки моей добычи, стекающие с кончика в качестве предупреждения. В тот момент, когда холодный воздух ударяет мне в лицо, я прыгаю к Испорченному, держащему женщину-фейри в воздухе за горло. Когда я подхожу достаточно близко, я ударяю рукоятью своего меча по его затылку. Сила заставляет его отбросить женщину и угрожающе повернуться ко мне. Темные вены тянутся вверх по его рукам, шее и вокруг глаз. Глаза, которые похожи на бесконечные ямы смерти, глубоко проникают мою душу. Издав еще один вопль, он бросается вперед с чистым, первобытным инстинктом убивать. Они могут быть умны, когда дело доходит до охоты и пребывания в укрытии, но как только они находят свою цель, они становятся неуправляемыми.

Он замахивается своими острыми когтями на мою шею, но я блокирую удар наручом на своих кожаных рукавах. Я сгущаю свои тени, образуя более прочный щит, и растворяюсь в ночном воздухе.

Монстр останавливается в замешательстве, пока я вонзаю свой меч прямо ему в грудь. Этот не так-то легко падает. Он смотрит вниз на источник боли и, все еще оставаясь в тени в темноте, отшатывается назад. Рычание срывается с его потрескавшихся губ, прежде чем я вынимаю серебряный клинок из его отравленного сердца.

Я позволяю своим теням на мгновение рассеяться. Моя ошибка.

В меня с силой ударяют сзади. Летя вперед, я умудряюсь кувырнуться, вскакивая на ноги, чтобы увидеть Испорченную женщину, подпитываемую безумной силой. Она приседает, неестественно наклоняя голову, прежде чем броситься вперед на высокой скорости. Я расставляю ноги, рисую свои тени и держу меч перед собой.

В тот момент, когда она оказывается передо мной, она пригибается, целясь мне в ноги. Я отталкиваюсь от земли, и она промахивается, пролетая подо мной. Когда я уверенно приземляюсь, в ее угольно-черных глазах вспыхивает злобный блеск. Обещание смерти. И все же, я тот, кто держит испачканный кровью меч, оставляя за собой пепел. Я ухмыляюсь, провоцируя ее на новую попытку.

Ее первобытная сторона кажется более сдержанной, но не полностью, поскольку она идет прямо на меня. Когда она находится в паре футов от меня, я поднимаю ногу и бью ее ногой в грудь, отбрасывая ее назад. Ее тело падает на лесную подстилку. Я подкрадываюсь к тому месту, где она неподвижно лежит в грязи. Я знаю, что она не мертва — эти сосунки не могут умереть, пока ты не проткнешь им сердце.

Я поднимаю свой меч в тот момент, когда она пытается подпрыгнуть и вонзить в меня свои когти. Я вонзаю заостренный кончик вниз, с хрустом проламывая кость и проходя прямо сквозь нее в землю. Пригвоздив ее смерть к влажной почве.

Ее черная кровь вытекает и впитывается в землю, на которой она лежит. Я выдергиваю свой меч в тот момент, когда она превращается в пепел.

Жужжание наполняет мои уши от сегодняшних убийств, мое сердце колотится от адреналина. Кайф от избавления мира от еще троих Испорченных за одну ночь.

Крик пугает меня, когда я смотрю, откуда донесся звук. Женщина-фейри, которая, должно быть, живет здесь, съежилась рядом с мужчиной на земле. Они медленно отступают назад, подальше от того места, где сосредоточены их испуганные взгляды. Я смотрю поверх них и..

Боги.

Падальщик крадется между деревьями, присев на задние лапы. Из его груди вырывается адское рычание, острые искореженные зубы обнажены во всю ширь, а губы оттянуты назад. Ярко-красные глаза фокусируются на них, как два огненных шара, и, кажется, питаются их страхом.

Его тело — мираж теней и черного пламени, трансформирующийся вместе в форму чудовищного зверя. Он похож на волка в смертоносной грации своих движений. Точный. Сильный.

Как Падальщику удалось пересечь моря? Это первое наблюдение за одним из них за пределами Двора Пепла. Обычно они остаются за своими границами, но Дейадрум явно принимает худший оборот.

Я даже не уверен, как убить одного из них, и есть ли у этих призрачных существ вообще сердце, которое можно проткнуть, но это был бы лучший вариант проверить. Пронзение клинком сердца, кажется, подходит для всех остальных. Но я не могу стоять здесь и позволять этому жить, или, что еще хуже, превратить этих двух невинных фейри в Испорченных.

Не раздумывая ни секунды, я взлетаю и напрягаю ноги, чтобы дотянуться до монстра. Но он выбирает этот момент, чтобы прыгнуть на задних лапах и наброситься на мужчину-фейри, сомкнув свои острые зубы вокруг его предплечья. У него вырывается гортанный крик, когда я выталкиваю свои тени, чтобы обернуться вокруг тела Падальщика.

— Нееет! Нет, нет, нет! О Боги, нет! — кричит женщина, ужасающая печаль пронизывает каждое слово, когда она срывается, зная, что происходит, когда кого-то кусают.

Я выпускаю в него еще одну очередь теней, игнорируя рыдания позади меня. Я обвязываю их вокруг его шеи, затягивая. Мерзкие шипящие угрозы звучат, когда он пытается вырваться из моей хватки, капли черного яда разбрызгиваются при каждом рывке его головы. Я направляю на него свой меч, но... ничего.

Железный меч проходит прямо сквозь него…

Какого хрена?!

Я отбрасываю свой клинок в сторону и сосредотачиваю всю свою силу на том, чтобы управлять своими тенями, задаваясь вопросом, смогу ли я задушить эту чертову тварь до смерти.

Стоны боли все еще наполняют полуночный воздух позади меня, но затем что-то глухо стучит у моих ботинок.

— Попробуй это! — выдавливает мужчина между прерывистыми вдохами. — Это сделано из железа виверны. Это может сработать.

Мои глаза расширяются при виде лезвия, лежащего в земле, когда я осторожно беру его рукой в перчатке. Железо виверны — самый прочный материал, но оно встречается редко. Оно использовалось специально для охотничьих групп, которые рыскали по земле во времена, когда драконы свободно бродили по земле. Основное железо не действует на драконов-оборотней; для них это просто кусок металла. Но железо виверны отличается — это единственный способ убить их, которому охотники довольно быстро научились и использовали в своих интересах, истребляя драконов. Но сейчас, когда этот тип железа не ковался веками, он настолько редок, что немногие в Дейадруме обладают таким оружием.

Я выкидываю из головы вопросы о том, как у этого мужчины в руках оказалось что-то настолько смертоносное, и осторожно сжимаю рукоять меча.

Падальщик все еще свирепо щелкает пастью, извиваясь, чтобы освободиться от моей хватки, но прежде чем он успевает, я вонзаю меч ему в голову.

Шипение и рычание смолкают, когда Падальщик превращается в столб дыма и частицы черных углей. Я смотрю широко раскрытыми глазами на пустое пространство передо мной, затем на оружие в моей руке. Я прячу знания о том, как убить Падальщика, на задворках своего разума, зная, что они мне понадобятся в другой раз. Но сначала мне нужно раздобыть немного собственного железа виверны.