— Что? — я поднял глаза, намереваясь взглядом заставить его замолчать.

Он кивнул на экран на приборной панели, где высвечивалось сообщение от Карен. Чёртов блютуз.

На экране появился ещё один звонок от Идлер.

— У тебя такой вид, будто ты вот-вот вырвешь руль из приборной панели, — мягко заметил Нолан.

Я одарил его ещё одним холодным взглядом.

— Ладно, ладно. По тебе этого не скажешь, но ты создаёшь именно такую атмосферу. Я чертовски наблюдательный. Не надо меня ненавидеть.

— Я в порядке, — жёстко настаивал я.

— Вот что я думаю. Ты попытаешься связаться со своей «деловой партнёршей» Морин и сохранить свои планы на ужин. Моя невеста сегодня допоздна работает, готовясь со своей командой к какой-то важной встрече завтра утром. Почему бы тебе не поручить мне ввести Идлер в курс дела?

Я открыл рот, чтобы перечислить ему целый перечень причин, по которым этого не произойдёт, но он продолжил:

— Я пока не буду упоминать мадам и расскажу о милой маленькой подставной компании, которую твоя команда хакеров раскрыла пятнадцать минут назад.

— Что за подставная компания? — потребовал я. — И по юридическим причинам ты не можешь называть их хакерами.

— Та, про которую написала мне специалист по информационной безопасности Прерия.

— Почему она не связалась со мной напрямую?

— Потому что ты страшный ублюдок, чувак. На самом деле никому не нравится с тобой разговаривать. Светская беседа с тобой похожа на удаление корневого канала без анестезии.

— Неправда, — возразил я, чувствуя себя угрюмым.

— Карен — мама Слоан, не так ли? — спросил он.

— Да.

— Есть определённые задачи, для которых ты подходишь как никто другой. Смотреть в глаза политику, разрушая его карьеру. Тратить более нескольких миллионов, когда того требует ситуация. Звонить женщине, которая руководит самым дорогим сервисом девушек по вызову в окрестностях. И навестить свою подругу, пока она оплакивает её мужа. Об остальном я позабочусь.

Я выдохнул.

— Ты не такой уж никчёмный работник.

— Спасибо, босс. Эти золотые звёздочки, которые ты раздаёшь, западают мне прямо сюда, — сказал он, ударив себя в грудь.

Мой телефон снова зазвонил. На сей раз это была Петула.

— Что? — огрызнулся я, нажав кнопку ответа на консоли.

Нолан многозначительно посмотрел на меня. Я закатил глаза.

— Здравствуй, Петула. Что я могу для тебя сделать? — спросил я с преувеличенной вежливостью.

— С вами всё в порядке, сэр? На вас оказывают давление? Я могу прислать охрану к вам через несколько минут.

— Я в порядке, — сухо сказал я.

— Не волнуйся, Петула. Я не допущу, чтобы с боссом что-нибудь случилось, — объявил Нолан.

— Я рада это слышать, — сухо сказала она. — Однако у нас проблема.

— Что случилось? — спросил я, всё ещё думая о Дункане, Феликсе, а теперь ещё и о Морин.

— Когда Холли вышла купить ланч, за ней погнались двое мужчин на чёрном Шевроле Тахо.

Я резко газанул с парковки.

— С ней всё в порядке? — спросил Нолан.

Его рука незаметно легла на дверную ручку, когда машина вырулила на дорогу.

— С ней всё в порядке. Немного перепугана. Но её машине повезло меньше, — сообщила Петула. — Она частично запомнила номерной знак.

— Пробейте его, — коротко сказал я. — Мы будем на месте через полчаса.

***

— Чёрный Тахо сидит в полном одиночестве, — доложил Нолан и протянул мне свой бинокль.

Я нахмурился.

— Где ты его взял?

— Никогда не выходи из дома без бинокля, перочинного ножа и перекуса, — мудро посоветовал он. — Хочешь вяленой говядины?

— Чего я хочу, так это отомстить, — пробормотал я, разглядывая в бинокль внедорожник на парковке роскошного многоквартирного дома.

Автомобиль был зарегистрирован на одну из корпораций Хьюго. Согласно закладной на трёхкомнатную квартиру в Александрии, она принадлежала одному из сотрудников Хьюго.

— Ты приказал охране...

— Доставить фирменный Эскалейд к дому Холли? — спросил Нолан. — Да. Лина и Петула поедут туда, чтобы убедиться, что девочка отошла от шока. Отличный апгрейд по сравнению с двенадцатилетним седаном и его серым багажником.

Я вернул ему бинокль и ничего не сказал.

Это самое малое, что я мог сделать.

Я был готов к тому, что Хьюго обострит ситуацию, но я ожидал, что он обострит отношения со мной, а не с сотрудником, отправившимся купить салаты. Он послал сообщение, показал пример. Я переоценил его чувство честной игры, и одна из моих сотрудниц поплатилась за это. Такого больше не повторится.

— Оставайся здесь, — приказал я и открыл дверцу фургона.

Я одолжил грузовой фургон у службы безопасности. Пришёл мой черёд послать сообщение.

— Извини, босс. Не могу, — Нолан выскользнул из пассажирской двери. Он вытащил из кармана пальто чёрную шерстяную шапочку и нахлобучил её на голову.

— Я собираюсь нарушить полдюжины законов, — предупредил я, прежде чем обойти машину сзади.

— А я-то думал, что у тебя для этого есть помощники, — сказал Нолан, открывая грузовой люк.

Я схватил кувалду.

— Иногда лучше самому испачкать руки. И под этим я подразумеваю свои руки, а не твои.

Он поднял с пола фургона почти двухметровый рулон материала.

— Я не могу оставить всё удовольствие тебе. Кроме того, если нас поймают, твои страшные адвокаты вытащат меня прежде, чем моя задница коснётся скамьи подсудимых.

Я был странно тронут.

Затем раздражённо вздохнул.

— Ладно. Давай поиграем с огнём, — я не стал дожидаться ответа и направился в тень.

— На моей прошлой работе никогда не было так весело, — восторженно прошептал Нолан у меня за спиной.

***

— Ты опоздал, — объявила Карен, открывая дверь с притворным материнским разочарованием.

Я наклонился и поцеловал её в щёку. Я опоздал и вымотался, но месть притупила ярость. Теперь я был почти весёлым. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз пачкал руки.

— Прошу прощения. Возникла ситуация, с которой мне нужно было разобраться, — объяснил я, снимая пальто.

— Хм, ты опоздал, от тебя пахнет бензином и дымом, и твоё пальто порвано, — заметила она, когда я вешал его на вешалку у двери.

— Вот и все причины, по которым я не отказался бы от большого бокала того посредственного вина, которое ты обещала.

Взрыв произошёл немного раньше, чем ожидалось. Восторженное «Ух ты ж ёб твою мать!», вырвавшееся у Нолана, до сих пор звенело у меня в ушах.

Нокс гордился бы мной. Нэш был бы в ярости. Что касается меня, я начинал ценить Нолана больше, чем просто как приспешника.

— Следуй за мной, мой дорогой, — сказала Карен, направляясь на кухню.

Квартира была совсем не похожа на их семейный дом в Нокемауте. Я выбрал её из-за близости к больнице, а не из-за преимуществ в интерьере. Но за те два года, что они прожили здесь, Карен сумела превратить помещение с белыми стенами и «чистым листом» в уютный дом.

Как всегда, моё внимание привлекла большая фотография в рамке, на которой были запечатлены Саймон, Слоан и я в тот день, когда Слоан получала водительские права. Хотя на этот раз, помимо обычного чувства сожаления, я испытал ещё и удар под дых.

Саймон не ждал меня на кухне, как было на протяжении многих лет моей жизни. Я не знал, как Карен удавалось оставаться здесь, окружённой воспоминаниями о жизни, которую она никогда не сможет вернуть.

Она была босой, одетой в повседневные леггинсы и безразмерный свитер. Её волосы были убраны с лица широким ободком с узором в «огурчик».

Мне нравилось, что у Уолтонов не было формальностей. Женщины, с которыми я встречался, пусть и недолго, никогда не выходили на люди без макияжа, идеально уложенных волос и гардероба, готового для похода на симфонический оркестр, в Париж или на благотворительный вечер.

— Ты садись. Я налью, — настояла Карен, когда мы вошли в маленькую, но удобную кухню. Она покрасила стены в солнечно-жёлтый цвет и заменила белые кварцевые столешницы на терракотовую плитку, украшенную кобальтово-синими акцентами.

Я выдвинул стул, обитый вельветом мандаринового цвета, и потянулся за тарелкой с закусками. В кладовой Карен Уолтон всегда лежала банка моего любимого копчёного миндаля. Она запасала его вместе с любимыми хлопьями Мэйв и рутбиром Слоан, как будто я тоже был членом их семьи.

— Каково это — вернуться? — спросил я.

Она подвинула ко мне бокал с вином и взяла свой собственный.

— Ужасно. Хорошо. Гнетуще. Успокаивающе. Нескончаемое страдание. Облегчение. Ну, знаешь, как обычно.

— Мы могли бы перенести встречу, — сказал я.

Карен выдавила из себя жалостливую улыбку и направилась к духовке.

— Милый, когда же ты поймёшь, что иногда одиночество — это последнее, что тебе нужно?

— Никогда.

Она фыркнула и открыла дверцу духовки, наполнив комнату ароматом магазинной пиццы.

Я встал со стула и обошёл столик, чтобы отодвинуть её с дороги.

— Ты бери салат, а я нарежу пиццу. Ты всегда режешь её криво, — поддразнил я. Кроме того, она вечно забывала смыть сыр с ножа для резки пиццы, и в результате получалось застывшее месиво, требующее нешуточных усилий.

Она протянула мне посуду.

— Совместная работа — это работа мечты.

Мы оба замерли. Я несколько сотен тысяч раз слышал эту фразу на кухне Уолтонов, в основном от Саймона, когда они с Карен вместе готовили еду.

Я не знал, куда смотреть. Выражение неприкрытого горя, промелькнувшее на её лице, было подобно удару ножа в моё сердце. Я оказался не подготовлен к тому, чтобы справляться с подобными эмоциями. Я разбирался с проблемами, предлагал решения. Я не переживал личную потерю вместе с кем-то, как бы сильно я его ни любил.

Карен была мне больше матерью, чем моя собственная. А Саймон был таким отцом, которого мне хотелось бы заслуживать.

Она прочистила горло и придала своему хорошенькому личику жизнерадостное выражение.

— Давай мы просто на какое-то время притворимся, что всё нормально? — предложила она.

— Отлично. Но не думай, что я позволю тебе выиграть в рамми только потому, что ты теперь вдова, — предупредил я.