- Тебе, Горька, только по технике безопасности работать.
С тех пор Карасев сделал много новых технических экспериментов, иногда удачных, иногда неудачных, а Куликовский шел издали по его следам, сзади Татарчука и Голованова. Частенько его опережали совсем молодые ребята, вышедшие из фабрично-заводского училища. Было обидно, но на собраниях Куликовский всегда оправдывался тем, что план перевыполняет, а за большим заработком не гонится. Не мог же он, комсомолец, сказать, что боится новаторства?
Покупку машины Карасевым Куликовский принял как личное для себя оскорбление. Конечно, и он мог купить машину, а вот не вышло... Как-то (в отсутствие Леонида и Голованова) попробовал пустить слух: ему, мол, Карасеву, отец деньги на покупку дал... Получилось конфузно: все хорошо знали, что иной месяц Леонид зарабатывал больше самого Федора Ивановича.
Только в одном Куликовский без труда превосходил товарищей по бригаде - по части франтовства и успеха у иных работниц "Плюшевой игрушки". Дурочки на слово верили красивому парню, что он всегда и во всем на первом месте. И вот, пожалуйста, на весь поселок прошел слух: пока Леонид Карасев задерживал и обезоруживал отчаянных хулиганов, он, Куликовский, сбежав от товарищей, отсиживался черт знает где! Другую насмешку можно мимо ушей пропустить (мало ли что треплют!), но на этот раз о поведении Куликовского говорилось (хотя, конечно, и вскользь) на суде. Встретил он как-то на Рабочем проспекте знакомых девушек с фабрики, хотел к ним подойти, а они в разные стороны. Визжат: "Ой, пахнет!" Одна из насмешниц даже нос зажала. Вот уж подлинно - кому венок, кому веник!
Окончательно возненавидев Карасева, Куликовский был готов подстроить ему любую каверзу. Другой его целью было возвеличить собственную особу. Но каким образом? Как помнит читатель, в предыдущей главе мы уже говорили, что установка новых станков цеха заинтересовала Куликовского. Было ясно, что честь освоения новых машин достанется лучшим станочникам из числа опытных токарей и молодых новаторов. Куликовский не был в их ряду, но разве человечество не знавало случаев, когда недостойные проскакивали впереди достойных?
Однажды, когда приезжий инженер Назаров, в силу своего характера быстро превратившийся из таинственного незнакомца в личность самую популярную, вошел в заводскую столовую, следом за ним прошмыгнул Куликовский. Свободных мест было много, но он облюбовал стул по соседству с Назаровым.
- Разрешите? - вежливо осведомился он.
- Конечно, - приветливо ответил инженер, успевший запомнить молодого красивого токаря, не раз интересовавшегося новыми станками
О природе этой заинтересованности Назаров даже не задумывался, благодушно приписывая ее вековечному влечению молодежи к новой технике. Не было ничего особенного и в том, что разговор сразу зашел о монтаже станков. Сделав несколько дельных замечаний, Куликовский, неожиданно понизив голос, обронил:
- К этим станкам да настоящих токарей - чудеса бы делали!
- За хорошими токарями у вас дело не станет! - весело ответил Назаров, с аппетитом отправляя в рот очередную ложку с морковными и петрушечными деталями. - Мало ли у вас в цехе золотых рук? Костромин, Сысоев, Коваленко, Федоров, Карасев, Примаков, Татарчук, Голованов... Я, на что новый человек, и то с полсотни насчитаю.
- Токари, действительно, хорошие, - отозвался Куликовский, несколько удивленный осведомленностью и памятью недавно приехавшего инженера. - Слов нет, очень хорошие, но... только, товарищ Назаров, не каждый человек с новым делом справится. Костромин - тот, конечно, в полной силе, а вот Сысоев и Федоров - староваты. Сысоев - слепой, а Федорову вовсе на пенсию пора... Коваленко справится, Татарчук тоже, может быть, справится, а Карасев - не знаю...
- Лучший и способнейший из молодых токарей, - ответил Назаров.
- Так оно считается. Не спорю: токарь хороший, "о только...
- Что "только"?
- Рекордсмен.
- Я слышал другое.
- Это про новаторство? Что он первый скоростное и силовое резание применил и пневматическое крепление деталей усовершенствовал?.. Так это все раньше его выдумано было... И перевыполнение норм у него ненастоящее.
- Ненастоящее?
Инженер Назаров с аппетитом обедал, что, однако, не мешало ему внимательно слушать собеседника. Куликовский был хитер, даже по-своему неглуп, но не проницателен. Внимание Назарова показалось ему хорошим признаком.
- Как понять "ненастоящее" перевыполнение норм? - с любопытством переспросил тот.
Куликовский оглянулся вокруг (этот трусливый жест не укрылся от внимания конструктора) и, наклонившись к своей тарелке, шепотом ответил:
- Блат у него могучий.
Как уже заметил читатель, Назаров был не только инженером и конструктором, но и человеком, как говорится, с живинкой. Сама его идея изучать работу новых станков не "в теплице", а на рядовом машиностроительном заводе была достаточно хороша. Вопрос о том, кто станет у новых станков, должен был решаться администрацией, партийной и общественными организациями завода, но он не мог не интересовать конструктора. Назаров хотел знать судьбу станков. Только поэтому он остался внешне спокоен и так же тихо спросил:
- Кто же Карасеву... потворствует?
- Отец! - сообщил Куликовский. - Он на заводе мастером штамповочного цеха работает и член партийного бюро. Понятно?
- Понятно.
- Когда керамику вводили, ни для кого пластин не было, а для Леонида Карасева всегда сколько угодно.
- Верно?
Назаров вытащил записную книжку, авторучку и быстро записал: "NB. Обяз. узнать, какими резцами пользовался Карасев. Марка, геометрия заточки, державка, крепление".
Истолковав факт появления записной книжки как благоприятный для него признак, Куликовский продолжал:
- Я, товарищ Назаров, рекордсменства не признаю. Работать нужно, понятно, с перевыполнением, "о аккуратно, чтобы и станок и инструмент всегда в порядке были...
Как видно, подсаживаясь к Назарову и затевая с ним якобы случайный разговор, Куликовский, выражаясь языком дипломатов, преследовал "далеко идущие цели". При этом у него хватило ума, опорочивая лучших токарей и косвенно восхваляя себя, не удаляться далеко от истины: