Я делаю глубокий вдох, крепче сжимая его руку.

— Я хочу заключить сделку, — говорю я грубым, но твердым голосом. — С федералами, с окружным прокурором. Я хочу уничтожить семью, разрушить империю, которую Данте построил на крови и страхе.

Глаза Луки расширяются, в них мелькают удивление и гордость.

— Ты уверен? — спрашивает он, проводя большим пальцем по моим костяшкам. — Это будет нелегко, Энцо. Это будет опасно для нас обоих.

Я киваю, решительно стиснув зубы.

— Я уверен. Я должен это сделать, Лука. Ради себя, ради тебя… ради шанса на будущее, на жизнь за пределами тьмы.

Он улыбается, мягко и ослепительно.

— Тогда я с тобой, — говорит он, и в его голосе звучит убежденность. — На каждом шагу, в этой жизни и в следующей. Я люблю тебя, Энцо Витале. И всегда буду любить.

Я наклоняюсь и запечатлеваю на его губах нежный поцелуй. Это обещание, клятва, завет, скрепленный встречей губ и смешением дыхания.

— Я тоже люблю тебя, Лука, — шепчу я, касаясь его кожи. — Всегда и во веки веков, при свете и во тьме. Ты — мое сердце, моя душа… мое все.

Он прижимается своим лбом к моему, его глаза блестят от непролитых слез. И в этот момент я понимаю.

Что бы ни случилось, какие бы испытания и ужасы ни ожидали нас впереди… мы встретимся с ними лицом к лицу вместе. Рука об руку, сердце к сердцу. Связанные любовью, которая сильнее страха, глубже смерти.

Любовью, которая никогда, ни за что не отпустит нас.

***

Спальня залита теплым светом свечей, тени танцуют на стенах, когда я подхожу к Луке.

Он стоит у кровати, его глаза темнеют от желания, губы приоткрыты в неглубоком вздохе. Я жаждал этого, жаждал его неделями. Потребность живет во мне, скребется изнутри, умоляя дать ей выход. И теперь, наконец, я готов. Готов заявить на него права, обладать им, сделать его своим во всех смыслах.

— Энцо, — шепчет он, когда я сокращаю расстояние между нами, его голос хриплый от желания. — Пожалуйста…

Я заставляю его замолчать страстным поцелуем, мой язык проникает глубоко, заявляя о своих правах. Он стонет мне в рот, его руки сжимают мои волосы в кулаки, он притягивает меня ближе. Я чувствую жар его тела сквозь тонкую ткань рубашки, биение его сердца напротив моей груди.

Я хочу его обнаженным. Хочу видеть его всего, прикасаться к нему, пробовать на вкус каждый дюйм его золотистой кожи. Я отчаянно рву на нем одежду, пуговицы трещат, ткань рвется. Он задыхается, когда я прикусываю его нижнюю губу, успокаивая боль языком.

— Мой, — рычу я ему в рот, руки проходят по голой груди, животу. — Ты мой, Лука. Скажи это.

— Твой, — выдыхает он, запрокидывая голову, когда я впиваюсь в нежную кожу его шеи. — Всегда твой, Энцо. Только твой.

Внезапно я поднимаю его, его ноги обхватывают меня за талию, и я несу его к кровати. Я бросаю его на матрас, опускаюсь следом за ним и накрываю его тело своим. Я прижимаюсь бедрами к его бедрам, наши твердые члены соприкасаются через ткань брюк.

— Черт, — задыхается он, ногти впиваются в мои плечи. — Энцо, пожалуйста. Ты должен быть внутри меня. Мне нужно чувствовать тебя, всего тебя.

Я стону, мой член пульсирует от его слов. Я сажусь на корточки, расстегиваю его брюки и стаскиваю их вниз по его ногам вместе с нижним бельем. Он великолепен в свете свечей, у него гладкая кожа и подтянутые мышцы, его твердый член упирается в живот.

Я быстро, отчаянно сбрасываю с себя одежду, желая ощутить прикосновение его кожи к своей. Я снова опускаюсь на него, и мы оба стонем от первого прикосновения обнаженной плоти. Я завладеваю его ртом в еще одном обжигающем поцелуе, моя рука просовывается между нами, чтобы обхватить его ноющую длину.

Он откликается на мои прикосновения, всхлипывая мне в губы. Я глажу его медленно, дразня, наслаждаясь тем, как он извивается подо мной.

— Энцо, — выдыхает он, его пальцы царапают мою спину. — Не дразни. Пожалуйста, мне нужно…

— Шшш, — успокаиваю я, покусывая его подбородок. — Я с тобой, малыш. Я так хорошо о тебе позабочусь.

Я тянусь за смазкой, покрывая ей свои пальца и обводя его тугой вход. На мгновение он напрягается, затем расслабляется от прикосновения, его тело раскрывается для меня, как цветок. Я ласкаю его медленно, нежно, наслаждаясь каждым вздохом и стоном, срывающимися с его припухших от поцелуев губ.

— Сейчас, Энцо, — умоляет он срывающимся голосом, когда я погружаю в него три пальца. — Я готов, черт возьми, я так готов для тебя.

Я вынимаю пальцы, приподнимаясь, и головка моего члена упирается в его скользкую дырочку. Я замираю на мгновение, встречаясь с ним взглядом, молча прося его разрешения, его доверия.

Он кивает, обхватывает ладонями мое лицо и притягивает меня к себе для нежного поцелуя.

— Я люблю тебя, — выдыхает он мне в губы. — Я доверяю тебе. Я твой.

Я стону, мое сердце бешено колотится в груди. И затем я подаюсь вперед, погружаясь в его тугой жар дюйм за мучительным дюймом. Мы оба вскрикиваем от этого ощущения, от растяжения, жжения и совершенной полноты. Я замираю, когда полностью погружаюсь в него, давая ему время привыкнуть.

Он так крепко обхватывает меня, такой обжигающе горячий. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы просто не начать врезаться в него, не взять его жестко, грубо и требовательно.

— Двигайся, — выдавливает он через минуту, обхватывая ногами мои бедра. — Трахни меня, Энцо. Жестко. Хочу чувствовать это завтра, хочу, чтобы все знали, что я твой.

Собственнический рык вырывается из моего горла, и я подчиняюсь, почти полностью выходя из него, прежде чем снова войти. Он издает одобрительный возглас, выгибая спину на кровати, его пальцы впиваются в мою спину.

Я задаю темп, вгоняясь в него глубокими, мощными толчками. Кровать скрипит под нами, изголовье ударяется о стену при каждом движении. Наша кожа покрывается потом, воздух насыщен запахом секса и феромонов.

— Так чертовски хорошо, — выдыхаю я, уткнувшись ему в шею, мои зубы царапают его кожу. — Такой тугой, такой идеальный. Я никогда не перестану трахать тебя, хочу навсегда остаться внутри тебя.

Он прерывисто стонет, его голова мечется по подушке, руки царапают мою мокрую от пота спину.

— Да, — выдыхает он. — Твой, Энцо. Всегда твой, только твой. Черт!

Я меняю угол наклона бедер, ударяя по тому месту внутри, от которого у него перед глазами вспыхивают звезды. Он практически кричит, его тело сжимается вокруг меня, как тиски.

— Вот так! — всхлипывает он. — Вот так, Энцо, не останавливайся. Черт, я уже близко, я собираюсь…

Я протягиваю руку между нами, обхватываю кулаком его истекающий член, поглаживая его в такт своим толчкам.

— Кончи для меня, — приказываю я хриплым от напряжения голосом. — Кончи на мой член, покажи, кому ты принадлежишь.

Его спина выгибается, как натянутая тетива лука, хриплый крик вырывается из его горла, когда он подчиняется, его оргазм горячей и влажной волной разливается по моим пальцам.

Я стону, чувствуя, как он сжимается вокруг меня, как ритмичные спазмы доводят меня до оргазма. Я погружаюсь в него до самого основания, вжимаюсь в него, опустошая себя глубоко внутри, отмечая его, заявляя на него права.

— Лука! — я кричу, и перед моими глазами пляшут огоньки, пока я погружаюсь в экстаз. — Черт, я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя.

Мы падаем рядом, мокрые от пота и насытившиеся, вдыхая воздух в узком пространстве между нашими губами. Я осыпаю его лицо нежными поцелуями, ощущая соль слез и пота на его коже.

— Я люблю тебя, — хриплю я, прижимаясь своим лбом к его лбу. — Я люблю тебя, Лука. Больше всего на свете, больше жизни. Ты для меня все.

Он улыбается мне, сияющий и счастливый.

— Я тоже люблю тебя, Энцо. Навсегда. Ты мое сердце, мой дом.

Я снова целую его, медленно, глубоко и нежно, вкладывая в этот поцелуй всю свою преданность. А потом я переворачиваю нас, прижимаю его к своей груди, наслаждаясь его теплой тяжестью в моих объятиях.

Я знаю, что дорога впереди будет нелегкой. Будут ухабы и препятствия, неправильные повороты и неудачи. Но с Лукой рядом я знаю, что смогу справиться с чем угодно. Преодолеть что угодно.

Потому что его любовь — это свет, который выводит меня из тьмы. Надежда, дающая мне силы встречать каждый новый день. С ним я учусь понимать, каким человеком я могу быть, какое будущее мы можем построить вместе. Будущее, основанное на любви, доверии и нерушимой вере.

Будущее, в котором тени моего прошлого больше не смогут сковывать меня.

Где с ним я наконец-то свободен.