И тут... В самый разгар боя с НП полка, где находились мой заместитель подполковник И. Ф. Коренюшин и начальник штаба майор А. И. Иванов, неожиданно сообщили, что прибыл офицер штаба корпуса с важным поручением.

Я поспешил на наблюдательный пункт, разместившийся в каменном здании. Из его окна и стал показывать корпусному товарищу направление атаки полка. И тут один за другим грохнули два мощных взрыва. Как оказалось, это стреляло самоходное орудие "фердинанд". Второй его снаряд разорвался рядом с окном. Офицер штаба корпуса был убит. А меня, Коренюшина и Иванова ранило...

Очнулся в медсанбате. Первая мысль: "Вот теперь-то действительно отвоевался". Но уже 22 апреля всеми правдами и неправдами вернулся в дивизию. Здесь и узнал, что после моего ранения полк принял начальник разведки дивизии капитан П. Г. Скачко. И неплохо командовал им. А теперь на этой должности, тоже временно, его сменил начальник оперативного отделения подполковник К. Р. Воропай.

Мое появление, конечно, весьма удивило как комдива полковника П. И. Шумеева, так и начальника политотдела дивизии А. К. Соболева. Но на расспросы, к счастью, у них явно не было времени: дивизия с утра вела бой с противником, окруженным западнее Шпремберга, в районе населенного пункта Кауше.

- Нас это колечко задерживает, Николай Григорьевич, - поделился со мной Шумеев. - А твой полк что-то затоптался на месте. Так что поезжай туда и разберись.

На северной окраине Кауше, где разместился наблюдательный пункт 26-го полка, я встретил начальника оперативного отделения дивизии подполковника К. Р. Воропая и старшего лейтенанта С. А. Пухарева. Они исполняли обязанности командира и начальника штаба полка. Оба тут же стали жаловаться на слишком долгий подход обещанных для усиления танков.

Но жалобами делу не поможешь. Надо искать какой-то другой выход и попробовать обойтись без танков.

Начали думать вместе. Обстановка подсказывала единственно разумное решение: совершить обход Кауше через примыкающий к нему лес и во взаимодействии с соседним полком атаковать противника с тыла.

Доложили наши соображения командиру дивизии. Полковник П. И. Шумеев согласился с нами и приказал нанести удар совместно с 23-м полком подполковника В. С. Накаидзе.

Забегая вперед, хочу сказать, что мы успешно решили задачу по ликвидации противника, окруженного в Кауше. Но в то же время хочется более подробно рассказать о том бое и его героях.

...Вначале атака наших двух полков на Кауше развивалась успешно. Мы уже приблизились к окраине этого населенного пункта, когда были неожиданно контратакованы во фланг вражескими танками и автоматчиками. Хорошо еще, что командир второго батальона капитан В. В. Кошуков и начальник артиллерии полка капитан Б. И. Московский, действовавшие на этом направлении, не растерялись. Один из них тут же развернул фронтом к противнику батальон, другой - артиллерию. На помощь им я срочно бросил свой противотанковый резерв - два огневых взвода.

Принятые меры были очень своевременными. Расчеты взвода старшего лейтенанта П. X. Старикова смело вступили в бой с танками, атаковавшими роту старшего лейтенанта Д. А. Фалина, а другой огневой взвод занял позиции в боевых порядках роты лейтенанта П. С. Столярова.

Вскоре несколько вражеских машин запылало. А пехоту противника умело отсекли от танков пулеметчики роты капитана И. С. Баринова. Вражеская контратака захлебнулась. А вот уже рота старшего лейтенанта И. Л. Пояскова первой врывается в Кауше. За ней - остальные подразделения. Разгорается жестокий уличный бой...

Не щадя своей жизни дрались в Кауше гвардейцы нашего и 23-го полков. Мне потом доложили о подвигах некоторых из них. Назвали, например, фамилию красноармейца И. Ф. Черного. В рукопашной схватке этот воин лично уничтожил нескольких фашистов, подорвал гранатой вражеский миномет вместе с расчетом. Был ранен, но не покинул поле боя до полного освобождения населенного пункта.

Под Кауше отличился и пулеметчик сержант А. Н. Иванченко. О нем мне хочется рассказать более подробно. Служил сержант во взводе лейтенанта Д. В. Музыченко. Встретился я с ним еще в первые дни моего пребывания в 26-м гвардейском воздушно-десантном полку, когда еще только знакомился с его личным составом. Тогда мне почему-то сразу бросилось в глаза излишне, как подумалось, суровое лицо этого воина. Да и весь его облик явно свидетельствовал о том, что сержант совсем недавно пережил какую-то трагедию. Был он неразговорчив, каждое его слово горело жгучей ненавистью к фашистам. Как оказалось, Иванченко два с половиной года испытывал на себе весь ужас оккупационной неволи. Его три раза пытались угнать на фашистскую каторгу. И всякий раз, рискуя жизнью, он совершал из эшелонов дерзкие побеги.

- В нашей Андреевке, есть такое село на Кировоградчине, - рассказал, помнится, мне Иванченко, - гитлеровцы расстреляли и повесили в общей сложности 166 человек. Так что у меня с этими выродками личные счеты. Я клятву дал, что, пока эта нечисть ходит по земле, не успокоюсь.

К слову сказать, сержант Иванченко всегда рвался в бою туда, где труднее, в самое пекло. Помнится, один из таких случаев имел место на Шпрее. Там довольно многочисленная группа гитлеровцев, оказавшись в тылу наших наступающих войск, стала пробиваться к своим. И так уж случилось, что она вышла именно на полковой наблюдательный пункт. Находившийся там мой начальник штаба майор А. И. Иванов организовал круговую оборону НИ. Правда, сил для этого было мало - всего лишь оказавшееся под рукой отделение сержанта А. Н. Иванченко да один пулемет. За него лег сам командир отделения, стал разить врагов меткими очередями.

Но гитлеровцы вскоре, поняв, что им противостоит лишь горстка советских бойцов, усилили натиск. Разорвавшимся почти рядом фаустпатроном Иванченко был контужен и на время потерял сознание. Пулемет смолк. Фашисты приближались. Когда их от НП полка отделяло уже не более ста метров, точные очереди очнувшегося сержанта снова прижали их к земле...

Когда после боя мы подошли к отважному пулеметчику, то вначале даже не узнали его. Лицо Иванченко было сплошь залито кровью, волосы от близкого взрыва фаустпатрона обгорели. И только глаза светились азартно, победно.

За этот подвиг сержант А. Н. Иванченко был награжден орденом Красной Звезды. А здесь, в Кауше, он снова отличился. Из своего пулемета сержант в этот день лично уничтожил 28 фашистов.

В боях под Кауше части нашей дивизии нанесли противнику немалый урон. Так, нами было уничтожено 760 вражеских солдат и офицеров, а 645 взято в плен. Мы сожгли 8 танков и самоходных орудий врага, 8 бронетранспортеров, 215 автомобилей и много другой боевой техники, а в качестве трофеев захватили 2 исправных танка, 3 бронетранспортера, 47 орудий, 180 автомобилей, сотни единиц стрелкового автоматического оружия{5}.

* * *

Подходил к концу апрель. Время неумолимо отсчитывало последние дни нацизма.

Сегодня уже 25-е. По календарю - среда. И вдруг именно в этот день Московское радио сообщило долгожданную весть: войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились северо-западнее Потсдама, в районе Кетцин! Стальные танковые обручи, выкованные на Волге и Урале, намертво обхватили Берлин!

А через несколько часов - новая, не менее радостная весть: те соединения нашей, 5-й гвардейской армии, которые не участвовали в ликвидации шпрембергской группировки врага, а продолжали стремительно развивать наступление на запад, вышли к Эльбе и соединились с частями американской 1-й армии! Выражаясь военным языком, немецко-фашистские войска были теперь как бы разрезаны на две изолированные друг от друга группировки. Одна из них оказалась в северной, другая - в южной части Германии.

Встреча союзных войск на Эльбе имела и немаловажное политическое значение. Она выбивала из-под ног почву у тех реакционных кругов США и Англии, которые за спиной своих народов и вопреки их желанию хотели бы отвести фашистскую Германию от окончательного поражения, пойти на сепаратную сделку с гитлеровскими бонзами. Но не вышло!