Глава 10

САРА

— Что ж, ты был прав. — Я бросила телефон на диванную подушку и плюхнулась рядом с Майло. — Отдел кадров официально принял к сведению отчет и обсудил инцидент с доктором Верноном. Они сделали ему устный выговор и напомнили, что служебные отношения противоречат политике больницы. В настоящее время они не будут предпринимать никаких дальнейших действий.

— Ублюдки.

Я прижалась к нему, безучастно глядя в другой конец комнаты. Как я должна была завтра вернуться на работу и встретиться лицом к лицу с Верноном? Как я должна была работать в больнице, где я не чувствовала себя в безопасности?

— Я правда не хочу завтра идти на работу, — простонала я. Дурацкие счета. Дурацкая зарплата. Если бы не они, я могла бы провести день в постели с Майло так же, как мы провели его сегодня.

— Мне жаль, детка.

Я пожала плечами.

— Все в порядке. Я посмотрю, как все пойдет. Я уверена, что это будет отличный день.

Отличный — это было явным преувеличением, но пока у меня не подыскалась другая работа, я не собиралась увольняться с нынешней. Последнее, что мне было нужно — это остаться безработной.

— Итак, какие у тебя планы на завтра? — спросила я.

— У меня их нет. Я побуду здесь, пока ты не вернешься домой.

Дом. Мне понравилось, что всего за один день это слово приобрело другое значение. Независимо от того, как пройдет завтрашний рабочий день, в конце мне будет чего ждать с нетерпением. Майло будет здесь, ждать меня.

— Сколько времени пройдет, прежде чем тебе понадобится вернуться в Монтану?

— Я не знаю, — вздохнул он. — Завтра мне нужно сделать несколько звонков и выяснить, что происходит с работой. Посмотрим, как долго я смогу оттягивать возвращение. До сих пор они ничего не говорили, но я уверен, что они готовы снова иметь полный штат заместителей шерифа. Я думал, через неделю? Может быть, две? Тебя это устраивает?

— Я приму все, что ты сможешь дать. — Я буду наслаждаться каждой ночью, когда мне удастся заснуть, свернувшись калачиком у него под боком. Когда он уйдет, снова придется спать в одиночестве.

На улице становилось все темнее, и из-за того, что весь день мы не занимались ничем, кроме друг друга, часы пролетели слишком быстро. Мы провели весь день в постели. Завтрак был пропущен. Обед состоял из тарелки, полной сыра, крекеров, винограда и каких-то овощей, которые мы нашли. К четырем часам мы оба умирали с голоду, поэтому я заказала пиццу, и мы заставили себя выйти из спальни, чтобы принять душ и одеться.

Джинсы Майло были закатаны до щиколоток, а ноги босы. От его простой белой футболки пахло кондиционером для белья, и когда он обнял меня, я уткнулась носом в хлопок, чтобы ощутить его запах, смешанный с его собственным древесным ароматом.

Даже запах нашей пиццы с пепперони и чесночного хлеба не был лучше, чем у Майло.

Мы проглотили свой ранний ужин, а затем вернулись на диван. Незадолго до пяти позвонили из отдела кадров и испортили то, что могло бы стать идеальным днем.

— Хочешь посмотреть телевизор? — спросила я.

— Нет. — Майло поцеловал меня в волосы и встал, притягивая меня к себе. Затем он повел меня в спальню, выключив свет, когда мы проходили через дверной проем.

Свет был выключен весь день.

Прошлой ночью и сегодня я провела несколько часов, исследуя тело Майло руками и губами, но на самом деле я его не видела. По большей части он укрывался простынями. Мы принимали душ порознь. Поэтому, когда Майло завел руку за голову, чтобы стянуть с себя футболку, я включила свет.

Он застыл.

— Что?

— Ничего. Я подумала, может быть, мы могли бы оставить свет включенным для разнообразия.

— Не сегодня. — Он снова натянул футболку на торс.

— Почему нет?

— Мне нравится темнота.

Это было правдой. Он предпочитал, чтобы в его больничной палате было темно. Но всегда ли он был таким? Или это было с тех пор, как он обгорел?

— Тебе нечего скрывать от меня, — мягко сказала я. Здесь нечего бояться.

— Эти шрамы. Они… уродливые.

— Они — часть тебя. И в тебе нет ничего, что я когда-либо сочту уродливым. — Я преодолела расстояние между нами и взяла в руки подол его футболки. Затем я медленно подняла его вверх по животу.

Его тело было напряжено, мышцы пресса напряглись, когда я осторожно приподняла его футболку. Когда она была поднята до его груди, он не поднимал рук, чтобы я могла стянуть ее через голову.

— Майло, — поторопила я, слегка кивнув ему. — Все в порядке.

Напряжение в его плечах спало. В порыве гнева он сорвал с себя футболку и швырнул ее на пол. Она растеклась лужицей у наших ног.

Шрамы от ожогов на торсе Майло были красными. Со временем они исчезнут, хотя текстура его кожи никогда не будет полностью гладкой. Швы там, где трансплантировали кожу соприкасались с исходной кожей, были похожи на линии на карте.

Да, в тот момент все было в беспорядке. Да, они были грубые. Но в моих глазах он всегда был бы прекрасен.

Я нежно провела руками вверх по его животу, кончики моих пальцев осторожно проложили свой путь к его груди.

Майло напрягся, крепко зажмурив глаза.

— Больно?

— Нет, — прошептал он.

— Ты не мог бы посмотреть на меня? — Я ждала, когда откроются его темные глаза. — Я не вижу шрамов, когда смотрю на тебя. Я вижу мужчину, с которым я чувствую себя в безопасности. Мужчину, который заставляет меня чувствовать себя желанной и сексуальной. Тебе не обязательно скрывать от меня эти шрамы. Они меня не пугают.

Ничто бы не напугало. Ни его шрамы. Ни расстояние.

Все тело Майло расслабилось. Выдох, который он сделал, пронесся по комнате, унося прочь его страхи. Его руки прикоснулись к моим щекам. Его лоб прижался к моему.

— Как же мне так повезло, что я нашел тебя?

Я улыбнулась.

— Нам обоим повезло.

Майло вырвался и отступил назад, проведя рукой по волосам.

— Я пытаюсь относиться к этому спокойно. Но проблема в том… что я не крутой. И никогда не был крутым. Я действительно хочу тебе кое-что сказать, но боюсь, что это оттолкнет тебя.

Мое сердце упало.

— Хо-хорошо.

— Я, э-э… черт. Я не знаю, как это сказать. — Он мерил шагами пространство между нами. — Прошло всего пару месяцев. Но они говорят: «Когда ты знаешь, ты знаешь.» И я знаю. Я думаю, ты тоже так думаешь, но я…

— Майло, — выпалила я. Его бессвязная болтовня была готова заставить меня вылезти из кожи, и мое сердце не выдерживало этого. Если он скажет то, о чем я думала — на что я надеялась, — мне нужны были эти слова.

— Просто скажи это.

— Я люблю тебя.

Слезы навернулись мне на глаза.

— Я тоже тебя люблю.

— Ты уверена?

Я кивнула, улыбка на моем лице была болезненной.

— Да! Определенно.

Майло бросился ко мне, его губы прижались к моим, и мы вместе рассмеялись. Это происходило на самом деле. Нас ничто не разлучило бы. Так или иначе, мы бы нашли совместное будущее. Я знала это в глубине своей души.

Поцелуй стал глубже. Его язык высунулся, чтобы приласкать мои губы. И пока мы, спотыкаясь, добирались до кровати, снимая одежду, пока оба не остались голыми, улыбки на наших лицах оставались на месте.

Они оставались там всю ночь напролет.

Мы собирались сделать это. Мы бы нашли наш счастливый конец.

Потому что я никогда не сказала бы «Я люблю тебя» ни одному мужчине, кроме Майло Филлипса.

— Так ты весь день будешь чем-то занят? — спросила я Майло, когда мы, держась за руки, шли по тротуару к больнице. Он настоял на том, чтобы проводить меня до работы.

— В значительной степени. — Он пожал плечами. — Мне нужно сделать несколько звонков. Позвоню родителям и на работу. Я подумал, что также попробую еще раз позвонить Мейзи, просто чтобы узнать, как у нее дела.

— Хорошо. — Я сжала его руку. — Я уверена, она хотела бы получить от тебя весточку.

Майло однажды звонил ей, но она не ответила. По словам его родителей, Мейзи с момента похищения держалась в тени. Ее родители заверили жителей Прескотта, что с ней все в порядке, она просто выздоравливает и борется с утренней тошнотой. Но Майло подозревал, что это еще не все. Он все еще испытывал сильное чувство вины за то, что его не было рядом, когда ее похитили.

Я надеялась, что телефонный звонок облегчит некоторые его опасения. И, может быть, поможет Мейзи. Я не могла себе представить, как она справлялась. Я только надеялся, что она ответит на его звонок.

По мере того, как приближалась больница, чувство страха становилось все тяжелее.

Я была блаженно отвлечена Майло с тех пор, как он появился на моем пороге. Он отвлек меня от поцелуя Вернона своими собственными поцелуями.

Но теперь, когда я была здесь, больше нельзя было прятаться. Я понятия не имела, как смотреть в лицо Вернону. Я не могла избегать его вечно. И только надеялась, что у меня хватит сил встретиться с ним лицом к лицу и гордиться собой.

Мой план на данный момент состоял в том, чтобы держать голову высоко поднятой, изображать ложное чувство уверенности и надеяться, что Вернон не заговорит о поцелуе. Надеюсь, его иллюзии об отношениях между нами были полностью разрушены, и он вернется к тому, чтобы относиться ко мне так, как относился вначале, — как к медсестре.

— Ты заканчиваешь в четыре? — спросил Майло, когда мы подошли к боковой двери.

— Ага. Я зайду домой и переоденусь, а потом, может быть, мы могли бы пойти куда-нибудь поужинать.

— Звучит неплохо. Позвони мне, если что-нибудь случится.

Майло, кажется, нервничал так же сильно, как и я. Он пытался отговорить меня от похода на работу, но я пообещала, что все будет хорошо. Я была профессионалом. Вернон был профессионалом — большую часть времени. Я бы просто постаралась не оказаться в его компании.

И если что-то и случится, то, по крайней мере, поцелуй, который он мне навязал, был зафиксирован в отделе кадров.

— Ничего не случится. Все будет хорошо.

Майло нахмурился.

— Ладно. Свяжись со мной сегодня.

— Я так и сделаю, — пообещала я. — Увидимся позже.

Он наклонился и поцеловал меня в губы, когда я приподнялась на цыпочки. Затем, помахав пальцем, я подошла к двери, показала свой бейдж и исчезла внутри.