Однако это ничего не меняло.

– Мы с Гейлом просто друзья, – сказал Шейд.

– Тогда я не вижу проблемы. – Аполлон придвинулся на шаг ближе, так что их разделяло всего несколько дюймов. – Если только я не в твоем вкусе?

– Я почти уверен, что ты всем симпатичен, – протянул Шейд, но все равно отступил.

– Ты нравишься мне, я нравлюсь тебе, в чем проблема?

– Ты очень прямолинеен, да? – Шейд не привык к такому, и ему потребовались все его силы, чтобы просто продолжать отвечать нормальным тоном.

– Это ерунда, – сказал Аполлон. – На самом деле в данный момент я себя сдерживаю.

– Почему?

– Значит, я тебя не отпугиваю? – Аполлон рассмеялся, создавая впечатление, что он пошутил. – Я не верю в притворство. Если я чего-то хочу, я добиваюсь этого. И если мне интересно с кем-то познакомиться, я знакомлюсь. Если ты сомневаешься из-за того, что технически ты на работе и не планируешь задерживаться по ее окончании, то не беспокойся. Я знаю, во что ввязываюсь. В конце концов, ты агент МПФ, и оставаться на одном месте не входит в планы таких, как ты.

Должен ли он быть оскорблен тем, что репортер фактически признал, что его интересовала только интрижка? Шейд не был в этом уверен. Они были двумя взрослыми людьми со своей собственной жизнью, и, если бы кто-то вроде Аполлона искал что-то серьезное, без сомнения, он бы уже нашел.

– Могу я кое-что попробовать, детектив? – спросил Аполлон, и Шейд кивнул, не давая себе времени на раздумья.

В следующее мгновение губы Аполлона прижались к губам Шейда. Все остальное исчезло, когда он окружил Шейда. Запах льняного масла и мха душил его так же, как язык Аполлона.

Аполлон прижал язык к небу Шейда и шагнул еще ближе, положив руки ему на бедра, чтобы притянуть его к себе, пока их груди не оказались на одном уровне друг с другом. Твердые очертания его тела не ускользнули от внимания Шейда, и его охватило непреодолимое желание сорвать с Аполлона эту чертову майку, чтобы он мог посмотреть.

Зубы Аполлона прикусили нижнюю губу Шейда сначала слегка, пока он не застонал. Затем он прикусил чуть сильнее, достаточно чтобы пошла кровь.

Шейд дернулся назад, прижимая пальцы к губе. Кровь осталась на пальцах, но все было не так уж плохо. Жжение уже начинало ослабевать.

– Прости, детектив, – голос Аполлона доносился как будто бы издалека, несмотря на то что кончики их кроссовок соприкасались, – я сделал тебе больно?

– Нет. – Шейд покачал головой и снова прижался к ране, надавливая чуть сильнее, чтобы вновь вызвать эту незначительную боль. – Все в порядке.

Осознав, что он делает, он тут же опустил руку, но, когда взглянул на Аполлона, у него перехватило дыхание.

В том, как репортер наблюдал за ним, была какая-то неприкрытая напряженность, как будто он точно знал, чего добивался Шейд. Однако на его лице не было отвращения. Он выглядел так, словно только что сделал увлекательное открытие.

Как раз в тот момент, когда Шейд начал опасаться, что ему это почудилось, Аполлон набросился на него.

Он снова подтащил Шейда назад к себе, положив руку ему на затылок, прижимая достаточно крепко, чтобы у Шейда не было ни единого шанса сбежать, даже если бы он захотел.

Не то чтобы он хотел сбежать. Особенно когда его рот поцеловали с еще большим пылом, чем раньше. Было что-то собственническое в том, как Аполлон поглощал его; настойчивость, которой не было в первый раз. Он был груб с ним, сжимая руку на шее сзади, когда не получал желаемого ответа.

Глаза Шейда затрепетали и закрылись, когда Аполлон приподнял подбородок, чтобы изменить угол обзора. Шейд был не в силах выразить даже легкое смущение от того, что превратился в глину в объятиях другого парня.

Он и раньше целовал людей, но никогда не было такого. Никто никогда не заставлял его чувствовать, что его рот – их любимое блюдо и они месяцами голодали в пустыне. В прошлом поцелуи всегда были средством достижения цели, предвестником пресного, скучного секса, который был бы у него с любым выбранным им партнером.

Никто никогда не воспламенял его кровь, и, когда Аполлон укусил его во второй раз, легко вскрыв рану на губе, которая только начала затягиваться, Шейд издал бесстыдный стон, который, как он почувствовал, потряс его до глубины души.

Боль была... идеальной, рот репортера греховным, и, если бы Шейд имел хоть какое-то право голоса, они бы оба оказались обнаженными и переплетенными в кустах вон там, прежде чем...

Звон его мультислейта прорвался сквозь наполненный похотью туман. На Шейда словно вылили ведро ледяной воды. Он напрягся рядом с Аполлоном, глаза резко открылись и расширились, когда одна из его ладоней поднялась и прижалась к груди.

Они были на улице, на людях. Любой мог наткнуться на них, и тогда его репутация – буквально единственное, что у него было – была бы уничтожена.

Аполлон выглядел так, будто не собирался отпускать его хоть на секунду, но затем он вздохнул и опустил руки, наблюдая, как Шейд отскочил в сторону.

Ему нужно было увеличить дистанцию между ними, нужно было взять себя в руки и вспомнить, что он на самом деле здесь делает. Немного внимания, и он полностью сходит с ума? Черт возьми.

Шейд демонстративно сверился со своим мультислейтом, делая вид, что это требует от него полной сосредоточенности и именно поэтому он больше не мог встречаться взглядом с репортером. На самом деле он чувствовал себя так, словно его подхватило цунами, и он не мог прийти в себя под пристальным голубым взглядом Аполлона, который был так сосредоточен на нем.

– Мне нужно возвращаться, – сказал он, двигаясь в том направлении, откуда они только что пришли.

– Увидимся позже, – остановил его Аполлон, но, когда Шейд наконец заставил себя посмотреть на него, любой намек на собственничество, который он видел раньше, исчез. Его сменил очаровательный, дружелюбный парень из бара, его руки небрежно скользнули в карманы коротких шортов, когда он улыбнулся Шейду.

– Я... – Он прочистил горло. – Я не думаю, что это хорошая идея.

– Чего ты так боишься, детектив? – Аполлон задал этот вопрос достаточно вежливо, но Шейд все равно вздрогнул.

Он был напуган. Боялся, что Аполлон поймет, насколько он на самом деле сломлен, и убежит, но не раньше, чем снова вывернет Шейда наизнанку, как он сделал мгновение назад своим ртом и этими чертовыми пальцами на его затылке.

Немного властности, покусывания зубами и мягкости этих губ... это было идеальное сочетание для Шейда.

Гейл всегда говорил ему, что это нормально – не возбуждаться от ванильного секса, но Шейд верил ему лишь частично, потому что, в конце концов, дело было не столько в том, что ему нравится в спальне, сколько в том, что он сделает, если кто-нибудь узнает об этом.

Никто не стал бы доверять агенту МПФ, если бы услышал, что тому нравится, когда ему делают больно. Даже если совсем немного. Никто не воспринял бы его всерьез.

Черт, даже сам Шейд не воспринимал себя всерьез.

Его мультислейт зазвонил во второй раз с сообщением от Гейла, в котором тот предложил встретиться в участке.

– Тебе пора идти, – сказал Аполлон. – Увидимся позже, детектив.

Шейд заколебался, но затем развернулся и побежал обратно тем же путем, которым они пришли. Он старался не думать о том, как чувствовал на себе пристальный взгляд другого мужчины.

Или как трепет пронзил его при этом факте.