Глава 2

На следующий день они провели пресс-конференцию в мэрии. До этого момента полиция не торопилась делать какие-либо публичные заявления и лишь просила граждан быть бдительными и соблюдать меры безопасности. Поскольку не было очевидной закономерности в том, как выбирались жертвы, Дарио благоразумно отказывался проводить конференцию, не желая понапрасну сеять панику на улицах.

Но так было до прибытия Шейда.

Была причина, по которой принадлежность к Читте гарантировала должность в «МПФ Трансперенси». Если детектив может видеть ложь человека насквозь, то значительно облегчит себе работу. И к тому же ускорит ее.

Полиция Юэкса работала над делом уже шесть месяцев, но никаких серьезных зацепок не было. Шейд понимал, что вначале копы не отнеслись к убийствам слишком серьезно. Как только они подтвердили, что информация в пакетах, оставленных рядом с телами, была правдивой, то почувствовали отвращение к жертвам. Некоторые даже вообще прекратили расследование, отказавшись помогать раскрывать убийство убийцы. Хотя не все жертвы были убийцами. Некоторые из них совершали вещи и похуже, по крайней мере, по мнению Шейда.

Но убийства не прекращались, и с каждым новым телом становилось все труднее и труднее скрывать новости от средств массовой информации. Глава полиции Юэкса начал испытывать давление со стороны вышестоящих лиц, которые хотели, чтобы дело было раскрыто до того, как все выйдет из-под контроля. Дарио взял руководство на себя и был первым, кто работал над этим делом и отнесся к нему серьезно. Тем не менее после нескольких месяцев изворотливой полицейской работы они преодолели грань отчаяния и были открыты для предложений.

Поскольку они знали, что человек, за которым они охотились, любил отмечать свои убийства, можно было с уверенностью предположить, что он проявит интерес к пресс-конференции. По крайней мере, так думал Шейд. Во всяком случае, попробовать стоило, а если им повезет? Будет здорово.

Несмотря на то что всем было хорошо известно, что МПФ взяла бразды правления на себя, Дарио руководил конференцией, склонившись над подиумом с микрофоном. Он объяснял все в зале, битком набитом репортерами, а также представителями общественности, которых впустили под предлогом – по иронии судьбы – прозрачности⁶. На самом деле они просто надеялись, что преступник окажется среди них и им удастся поймать его.

Вот тут-то и появлялся Шейд. Он стоял в стороне, смешавшись с группой других офицеров, которые уже работали над делом. Он намеренно держался как можно дальше от внимания толпы, просматривая лица, в то время как все внимание зрителей было приковано к Дарио.

Продолжительные эффекты блокираторов полностью исчезли, и Шейд смог использовать свою способность с ясным умом. В любом случае у него был примерно час, прежде чем начнется головная боль, но они подсчитали, что к тому времени конференция уже подойдет к концу.

Они с Гейлом провели большую часть вчерашнего дня, прочесывая всю информацию о прошлых убийствах, которую собрала команда Дарио. Информации было много, но не было ничего, что указывало бы на кого-то определенного как на возможного виновника. На местах происшествий не было обнаружено образцов ДНК. Шейд с Гейлом были уверены, что каждое тело было оставлено там для того, чтобы его нашли.

Все жертвы были убиты где-то в другом месте, а затем перемещены. Также нет никаких подсказок о том, где могло находиться место убийства. Просто целая куча пробелов. С кем бы они ни имели дело, он был хорош.

А значит, он был очень, очень плохим. Даже Шейд, который обычно мог переварить все что угодно, поперхнулся, просматривая некоторые фотографии других убийств.

Тяжело смотреть было не только на места преступлений.

Информация о тайных преступлениях каждой из жертв была тщательно собрана и распечатана, прежде чем ее вложили в конверт из плотной бумаги и оставили поверх каждого тела. Вся информация была отсканирована и оцифрована, что облегчило Шейду и Гейлу работу над ней, и... это было не менее ужасно, чем то, на что был способен их серийный убийца.

Из одиннадцати известных убийств ни одна жертва не была порядочным человеком при жизни. Они притворялись, дурача окружающих, но каким-то образом убийца увидел их истинную сущность и рассказал о ней всему миру.

Шейд с Гейлом решили воздержаться от раскрытия информации общественности, опасаясь, что если люди, которые не совершали никаких преступлений, узнают правду, то будут считать себя в безопасности. Несмотря на то что до сих пор мишенями становились только ужасные преступники, никто не мог сказать, когда это изменится и изменится ли вообще. Даже если такой исход событий был маловероятен – серийные убийцы очень редко меняли свой почерк – рисковать не стоило.

– Можете ли вы рассказать нам что-нибудь еще о возможном убийце? – спросил один из репортеров Дарио; Шейд слушал лишь частично, продолжая обыскивать помещение. – Насколько сильно мы должны волноваться?

– К сожалению, я мало что могу сказать с какой-либо уверенностью, – ответил Дарио, – кроме того, что людям следует избегать выходить на улицу по ночам в одиночку. Передвигайтесь парами или группами.

– Есть какие-то конкретные районы, которые представляют наибольшую угрозу? – спросил другой репортер, вставая.

Все тела были обнаружены в разных местах по всему городу, так что сузить круг поисков не было никакой возможности. Они были готовы выслушать много дерьма из-за пресс-конференции и отсутствия важной информации, которую они могли бы предоставить; однако они решили сделать это публичным объявлением, чтобы предупредить людей о возможной опасности. Будем надеяться, у них получится смягчить удар.

Шейд вглядывался в разные лица: некоторым было скучно, и их притащили сюда друзья или члены семьи; другие были настороже, как репортеры на задании; некоторые были напуганы, как и следовало ожидать, и...

Там. Шейд сосредоточился на человеке сзади. На парне была черная бейсболка, низко надвинутая на лоб, и, хотя его рот был сжат в твердую линию, сбой проявлялся по-другому.

Он смеялся. То был не случайный смешок и не раскатистый смех. В сознании парня его рука прикрывала рот, когда он смеялся: хохотал он так, словно знал что-то, чего не знал никто другой.

Шейд двинулся вдоль стены, не сводя глаз с парня.

Едва ли парень был здесь единственным гражданским в головном уборе, так что это ни у кого больше не вызвало подозрений. Его одежда тоже не представляла собой ничего примечательного: темно-синие джинсы, заправленные в рабочие ботинки, и простая черная футболка.

Шейд почти добрался до самого конца, когда парень заметил его и напрягся. Парень повернулся и вышел через широкие двойные двери, а Шейд уже пришел в движение.

Шейд бросился за ним, заметив, как он свернул направо по коридору. Парень на бегу оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, преследуют его или нет.

В коридорах было не так много людей, и Шейд проносился мимо них, отчаянно пытаясь удержать подозреваемого в поле зрения, пока они мчались по коридору за коридором. Здание мэрии использовалось для проведения множества различных мероприятий, и в нем было больше перипетий, чем он ожидал. Они уже сделали несколько поворотов, и парень в кепке нисколько не терял скорости.

Он исчез за крутым углом, и Шейд выругался, игнорируя легкое жжение в бедрах, когда рванул за ним.

И врезался во что-то, похожее на твердую стену. Сила удара заставила и его, и человека, в которого он только что врезался, упасть на пол. Он приземлился на задницу и с трудом выпрямился, оглядывая тело, в которое только что врезался.

Парень исчез.

Шейд подумывал о том, чтобы рискнуть и снова пуститься в погоню, но затем мягкий голос, похожий на подогретый мед, заговорил, привлекая его внимание.

– Извините, детектив. – Мужчина, с которым столкнулся Шейд, встал и отряхнул пыль со своих черных джинсов, затем поднял камеру, висевшую у него на шее, и заметил, что Шейд смотрит на него. – Не обратил внимания, куда иду. Дурная привычка.

Шейд замер.

– Я видел тебя, – он поймал себя на том, что говорит, – вчера. На месте преступления.

– Правда? – Мужчина издал легкий смешок, и в его темно-голубых глазах тоже отразилось веселье. – Если в следующий раз столкнешься с моим боссом, сделай мне одолжение и расскажи ему об этом. У меня не было ни единого шанса, а он продолжает настаивать, что это только потому, что я струсил и не пришел.

Они оба были примерно одного роста, но мужчина, в которого врезался Шейд, возможно, был на дюйм или два выше его. У мужчины напротив были чернильно-черные волосы, которые слегка завивались на концах, густые брови, длинный и прямой нос. На нем была фиолетовая рубашка, заправленная в черные джинсы, и парадные туфли. На его правом запястье красовался дорогой мультислейт в золотом корпусе, что обычно указывало на то, что человек перед вами – левша; а камера, висевшая у него на шее, была первоклассной.

Губы мужчины были оттенка свежеспелой вишни, но уголки слегка приподнимались набок. Словно он смущался.

Шейд вздрогнул, осознав, что откровенно пялится, и прочистил горло, отступив при этом на целый шаг. Его способности так и не проявились.

Единственные эмоции, которые он испытывал, были его собственными и других людей, кто был ближе всего по коридору.

Он попытался придумать хоть что-нибудь, что он мог бы сказать, чтобы преодолеть неловкость, которую только что сам и создал, но безуспешно.

К счастью, Аксель выбрал подходящий момент, чтобы выскочить из-за угла; он остановился, немного запыхавшись. Аксель упер руки в бока и перевел взгляд с одного на другого: фамильярно кивнул мужчине с камерой, прежде чем повернуться к Шейду.