ЭЛИАНА

У меня дрожат руки, когда я подхожу к дверям кафе. Я миллионы раз проходила мимо этого входа, но сегодня утром мои кишки скрутило, и я была так близка к тому, чтобы меня вырвало.

Оказавшись внутри, я сразу же обнаруживаю массу кудрей, принадлежащих моей лучшей подруге. Она потягивает кофе из кружки, а потом поднимает глаза и улыбается, махая мне рукой.

Я делаю глубокий вдох и направляюсь к ней, минуя очередь в кассу. Мой желудок завязан узлом, и я знаю, что не смогу ничего удержать, даже если попытаюсь. Я слишком нервничаю, чтобы знать, чем закончится этот разговор.

— Как прошла твоя поездка?!

Она сияет, вставая и заключая меня в объятия. Ее сладкий парфюм наполняет мои чувства, и мне хочется плакать. Если сегодня я в последний раз обнимаю свою лучшую подругу, то буду дорожить каждым моментом.

— Все было хорошо, — бормочу я, пока мы оба не садимся. Она улыбается и крутит прядь вьющихся волос между пальцами.

— Да? А я знаю с кем.

Я прочищаю горло. — Хорошо. Но Лена, ты не рассказывала мне, как...

Она игриво машет рукой и насмехается. — Мне рассказал Мальком.

— Что?

Она кивает.

— Да, он сказал мне... В среду? Я просто была поглощена тем, что мы делали, и забыла написать тебе до вчерашнего дня.

— Подожди, я в замешательстве. Как Мальком узнал?

— Ну, это то, о чем я хотела поговорить с тобой... Ты уже поговорила с родителями?

У меня отпадает челюсть.

— Мои родители знают?! Черт, почему ты мне не сказала? У меня не было времени вернуться домой. Они собираются ...

— Расслабься! — Лена поднимает руки, и ее глаза расширяются. — Я просто пыталась влезть в разговор, чтобы наверстать упущенное. Я понимаю, что это был не лучший способ сделать это. Вопрос о родителях был совершенно отдельным от того, что услышал Малькольм.

— Так расскажи мне, пока у меня не случился сердечный приступ, — нажимаю я. Моя тревога зашкаливает, и я не знаю, сколько еще смогу продержаться в этом разговоре или вообще в чем-либо сейчас. Я просто хочу свернуться в клубок и спать, пока все не исчезнет. Может быть, проснуться в другом веке.

— Итак, однажды утром Малкольм собирался купить для нас бублики, когда столкнулся с Гарри.

— Гарри Симмонс?

Я прервала ее. Она кивает.

— А ты знаешь других Гарри? Да, того самого.

Она заметно вздрогнула.

— В общем, он начал рассказывать о тебе и о том, как он был озадачен, почему ты так рано ушла с двойного свидания. Да-да, да-да. — Она закатывает глаза. — Малкольму пришлось напомнить ему, какой он мудак, пока Гарри наконец не проговорился, что видел тебя и профессора Эстраду на станции Амтрак.

— Черт, — выплюнула я.

Она извиняюще смотрит на меня, прежде чем продолжить.

— Малкольм прибежал домой без бублика и начал рассказывать мне, что ты с профессором Эстрадой. И мне пришлось смириться с тем, что я голодна и без бублика, прежде чем я поняла, что моя лучшая подруга солгала мне о своей поездке. Я должна была связать все точки. Я такая глупая.

— Нет, не глупая. Я честно думала, что ты все это время знала, но пыталась молиться, чтобы отбросить эти мысли, и надеялась, что ты получишь легкую амнезию только ради этого.

Она смеется.

— Боже, спасибо, Ана. Ты действительно меня любишь.

— Продолжай, Лен, — я укоризненно смотрю на нее.

— Верно, — кивает она. — Потом я заставляю Малкольма снова взять свой бублик, и он возвращается с ним и другими новостями. Он пытался позвонить профессору Эстраде, но, похоже, тот отключил телефон или что-то в этом роде, пока был с тобой. Какой внимательный. Кстати, я ненавижу то, какой Джулиан замечательный. Было бы легче ненавидеть его, если бы он был придурком, детка.

— Лена, — ругаю я.

Улыбка появляется на ее лице и на моем тоже.

— И тогда он позвонил Кейну. Он никак не мог успокоиться насчет вас двоих. Малкольм всячески пытался перевести разговор на то, что он сможет получить информацию о вас. Он не сказал ни слова.

— Хорошо, — смеюсь я.

— Мы пытались. Так что да, я не знаю, где Гарри и что он собирается делать. Но знай, что я тебя полностью поддерживаю. Даже если ты мне солгала. Я уважаю профессора Эстраду...

— Пожалуйста, называй его Джулианом, — умоляю я.

Я чувствую, как мое тело сворачивается в трубочку каждый раз, когда она говорит "профессор". Не помогает и то, что мы находимся в кафе , где вокруг толпятся студенты.

— Мне это не очень нравится. Мне очень жаль. Может, если я узнаю его получше, тогда конечно, — смеется она.

Я весело закатываю глаза. — Лена.

— Ладно, вернемся к делу. Профессору Эстраде просто нужно поговорить с Гарри, честное слово. Я сомневаюсь, что он рассказал кому-то еще. Он не стал бы разрушать чью-то жизнь из-за этого.

Я пытаюсь представить себе все правдоподобные сценарии. Я не уверена, что Гарри пойдет на это. Он не похож на него.

В кармане пищит телефон, я достаю его и вижу сообщение от папы. За все каникулы я не получила ни одного сообщения от родителей, даже после того, как написала им пару раз. Я не хотела им мешать, ведь они любят проводить каникулы вдали от всего.

PAPÁ

Приезжай домой как можно скорее. Нам нужно поговорить.

Вот дерьмо. Я вытаращила глаза.

— Что?! — спрашивает Лена, наклоняясь над столом, чтобы посмотреть на мой экран, но я не позволяю ей увидеть это.

— Это просто мой папа. Он хочет поговорить со мной кое о чем.

— Думаешь, он знает?

Я качаю головой.

— Нет, но странно, что они сегодня дома. Обычно они приезжают в последний день каникул. Они стараются насладиться тем временем, когда у них выходной.

— Жаль, что я не могу пойти с тобой, Ана.

Я отмахиваюсь от нее. — Все в порядке. Это хороший знак, если это он пишет мне, а не моя мама.

Она сглотнула и кивнула.

— Ага, я бы уже заказывала билеты и пыталась сменить личность, если бы это твоя мама написала тебе такое.

Я делаю глубокий вдох и встаю, не желая больше терять время и возвращаться домой.

Мои мысли быстро возвращаются к Джулиану и к тому, как он трижды сжал мои руки в ванне прошлой ночью. Как будто он говорил мне что-то, что пока не хотел озвучивать. Я тоже об этом думала, но еще слишком рано. Я думаю.

Я не хочу говорить что-то, а он в ответ ничего не скажет. Сейчас все находится в таком напряжении, так много поставлено на карту, что я не могу думать об этих трех словах, пока не буду уверена, что это безопасно.

Но будет ли это когда-нибудь?

Я вхожу в кабинет отца и замираю на месте, увидев черные волосы матери, прежде чем она поворачивается ко мне. Ее глаза почти как кинжал, она проникает в мою душу одним лишь взглядом. Я сглотнула и поняла, что вляпалась по уши.

Гарри, мать его, рассказал им.

Я смотрю на отца, который слегка улыбается мне, а затем жестом предлагает мне сесть на свободный стул рядом с мамой. Она деликатно убирает волосы за ухо и смотрит, как я медленно сажусь. Я опускаюсь в кожаное кресло и делаю глубокий вдох, прежде чем посмотреть на отца.

— Ты хотел поговорить? — пискнула я.

Мама кивает и щелкает языком, а папа тоже кивает. — Да, Princesa. Это насчет... Профессор Симмонс звонил мне сегодня.

Черт.

Я пытаюсь сохранять спокойствие, но мое тело почти вибрирует от этого затруднительного положения.

— И что он сказал?

Я пытаюсь сказать это сквозь стиснутые зубы. Моя мать двигается в своем кресле, скрещивая одну ногу с другой.

Отец крутится в своем кресле, прежде чем поставить локти на стол и наклониться. — Ты хочешь мне что-нибудь сказать?

Я сглотнула и перевела взгляд с отца на мать. Она не приветствует меня, и я почти слышу ее мысли. Они нехорошие.

— Я... я не знаю. Знаю ли я?

Я пытаюсь притвориться глупой, но они видят меня насквозь. Я ничего не скажу, пока они не скажут.

— Ты уверена, Princesa? — спрашивает он, еще больше наклоняясь ко мне. Я жую внутреннюю сторону щеки, пока не чувствую вкус железа.

— Да, — киваю я.

Моя мать хмыкает и показывает на меня.

— Карлос! Просто скажи это! Мы знаем, что происходит. Она просто ждет, пока мы скажем это первыми. Я знаю свою дочь.

Я смотрю на отца, и он выглядит страдающим. У меня сердце разрывается, когда я вижу его таким. Смущенным, но в то же время желающим поговорить. Я ненавижу свою мать. Она не позволяет мне поговорить с ним наедине.

— Я даю тебе этот шанс, Princesa , — говорит он, глядя на меня умоляющими глазами.

Он не хочет, чтобы это было правдой. Он хочет, чтобы я сказала ему, что это не то, что сказал Гарри.

Я уже чувствую, как мир рушится на меня. Я не могу больше терпеть. Слезы застилают мне глаза, и я делаю дрожащий вдох.

Моя мама смеется.

— Видишь? Она скорее разрыдается, чем признается в том, что мы знаем, Карлос. Я не могу в это поверить. Не думала, что у нас будет дочь-шлюха...

— Виктория! — кричит отец, заставляя меня остановиться на полуслове. Ее брови сходятся вместе, а лицо хмурится. Она потирает виски, и с ее губ срывается возмущенный вздох.

— Ты даже не можешь признать это сама. Это жалко, прости. — Она встает и поворачивается ко мне, положив руку на бедро, а другой обвиняюще указывая на меня. — Я не хочу, чтобы под моей крышей жила шлюха. Твой отец может, но я живу не по этому принципу. Ты можешь спать с кем хочешь, но спать с профессором? Подчиненным твоего отца? Это невероятно, и я не могу поверить, что ты скрыла это от нас.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то, что угодно, но ничего не выходит. Слезы текут по моим щекам, и отец вздыхает. Он выглядит виноватым и как будто находится в центре перетягивания каната. Он хочет утешить свою дочь, но в то же время он хочет поддержать свою жену.

— Скажи что-нибудь! — кричит она, делая шаг ко мне. Я опускаюсь в кресло и на мгновение закрываю глаза. Она никогда не била меня раньше, но я не стану винить ее, если она сделает это сейчас.

— Виктория, уходи. Я поговорю с ней, — громко говорит папа.

Смех вырывается из нее.

— Я не могу поверить тебе, Карлос. Ты защищаешь ее действия?

— Нет, но нам нужно действовать по-другому. Так мы ничего не добьемся.

Она щелкнула языком и повернулась ко мне, опустив руку на бок.