ГЛАВА 37

Андрей

Мы с братьями ползем к Кире, дрожащей за перевернутым ящиком. Даже с пистолетом в руке она теперь выглядит гораздо менее уверенной в себе. Ее молодость и неопытность очевидны.

Прежде чем мы успеваем добраться до нее, дверь выбивается, с тяжелым стуком ударяясь о цементные стены, когда люди, одетые во все черное и вооруженные АК-47, входят в пространство один за другим, окружая нас полукругом. За ними следуют клубы дыма, ядовитый газ просачивается нам в глаза и нос, закрывая обзор.

И тут сквозь дым появляется знакомая форма. Он останавливается внутри комнаты, внимательно ее осматривая. Ледяные голубые глаза останавливаются на Кире.

Олег Антонов стоит в центре комнаты, направляя пистолет в голову собственной дочери.

— Кира, иди сюда, — лает он. Жестокий приказ.

— Не двигай ни единым мускулом, — говорю я ей. И затем я обращаюсь к Олегу: — Оставь ее. Она не имела к этому никакого отношения. Если тебе нужен кто-то, возьми меня.

Несмотря на мою внешнюю браваду, у меня в желудке скручиваются узлы. Без оружия мы не сможем защитить ее. Мы окружены. В этой комнате должно быть как минимум дюжина мужчин, вооруженных до зубов, и все их внимание сосредоточено на нас. За исключением Олега, который смотрит на Киру, его лицо покраснело и осунулось, и он выглядит готовым убить своего единственного ребенка.

Она медленно разворачивается и приближается к нему.

— Ты думала, что меня так легко обмануть? — он насмехается над своей дочерью. — Ты думала, что я не узнаю о твоих тщательно продуманных планах?

Кира изо всех сил пытается сохранять спокойствие, но на ее верхней губе образуется слой пота, а руки дрожат. Одним быстрым движением он вырывает у нее пистолет и наносит ей удар по лицу. Истекающая кровью и раненая, она падает на цементный пол, прижав колени к груди.

Необходимость повалить Олега на землю почти непреодолима, но рука Лео на моей спине служит напоминанием о том, что мы только усугубим ее положение, если попытаемся сражаться. Это обязательно закончится нашей смертью. Что бы мы ни делали, нам нужно быть умными.

На волоске не только наша жизнь, но и Киры, а возможно, и Джорджии. Быстрый взгляд подтверждает, что экран телевизора погас. Я могу только надеяться, что Джорджия находится далеко отсюда и в безопасности.

— Предать меня вот так. Мой собственный ребенок. — Он плюет ей под ноги. — У тебя была возможность рассказать им о своем блестящем плане, или я слишком рано прервал твою уютную маленькую встречу? — Одинокая слеза скатилась по щеке Киры; единственная эмоция, которую она выдает, когда Олега трясет от гнева.

— Оставь ее, Олег, — приказываю я. — Эта встреча была моей идеей. Ей нечего было делать…

— Заткнись, — рявкает он, сузив глаза и ухмыляясь на губах. — Я знаю все. Как моя дочь хотела, чтобы вы помогли ей свергнуть меня, объединились с ней как с главой семьи Антоновых. — Он смеется, и это жестокий, пустой звук. — Как будто бы глупая девчонка могла возглавить мою Братву. Как будто мои люди воспримут ее всерьез.

Он грубо тянет ее за руку, крепко прижимая пистолет к ее ребрам. Она выглядит напуганной, ее правый глаз опухает в том месте, где он ее ударил, но она не отвечает на его насмешки.

У меня нет больших надежд, что сегодня мы выберемся отсюда живыми. Но я отказываюсь идти в наши могилы, не раскрыв правду.

— Почему бы тебе не сказать ей правду, Олег? Кира явно не знает, кто ее мать и что мы ее братья.

Глаза Киры широко раскрыты, и на смену страху, который был на ее лице мгновение назад, пришло смятение.

— Что происходит?

Олег скалит зубы в угрожающей улыбке. Воздух пульсирует от напряжения.

— Ты ни черта не знаешь, — насмехается он. — Твой отец был идиотом, которого я с большим удовольствием стер с лица земли, и ты показал себя не лучше. Ты даже не смог убить меня, когда у тебя была такая возможность. И теперь ты никогда этого не сделаешь.

Я блокирую его оскорбления и сосредотачиваюсь на Кире.

— Твой отец соблазнил нашу мать. Она родила тебя незадолго до своей смерти, но Олег к тому времени увез тебя далеко. Мы узнали о тебе только шесть месяцев назад — с тех пор мы ищем тебя.

Кира поворачивается к отцу, на ее лице написано опустошение.

— Как ты мог скрыть это от меня?

Губы Олега кривятся от отвращения, и он толкает пистолет еще дальше ей в бок.

— Тебе повезло, что я потрудился сохранить тебе жизнь. Единственное, на что ты была способна, это разрушить рассудок Далии Козловой и, как следствие, остальных членов ее семьи. У меня никогда не было потребности в дочери, и до сих пор нет.

В ее глазах вспыхивает огонь, она с воплем вырывается из его объятий и бьет Олега коленом между ног. Он перевернулся на спину и закричал от боли.

Мы с братьями движемся в унисон. В мгновение ока я сражаюсь с ближайшим ко мне солдатом. С тяжелым стуком мы приземляемся на бетонную землю. Его пистолет вылетает из его рук и ускользает на несколько футов, когда он в ярости ревет. Вокруг меня творится ад, но я сосредотачиваюсь на одной задаче — убийстве этого человека.

Оседлав его торс, я достаю ручку из внутреннего кармана куртки. Одним движением моего запястья из нее выскакивает четырехдюймовое, как бритва, лезвие. Не раздумывая, я вонзаю его прямо в шею. Получается кровавое месиво, прямо как в скетче Монти Пайтона, но это дает желаемый результат - он мертв в течение нескольких секунд.

Раздаются выстрелы, и солдат справа от меня падает, как тонна кирпичей. Даниил пинает оружие упавшего человека в мою сторону, а Лео пинает солдата позади него. Все происходит в мгновение ока, сказываются годы тренировок, и мое тело просто реагирует на то, что происходит вокруг меня. Это хаос. Не замечаем Олега, пока не становится слишком поздно.

— Бросайте оружие, или я выстрелю ей в голову. — Он грубо прижимает Киру спиной к себе, ствол пистолета упирается ей в висок.

— Трахните меня, — бормочет Лео. Я ловлю его взгляд, и он почти незаметно кивает мне. Мы не сомневаемся, что Олег убил бы собственную дочь.

Даниил, Лео и я бросаем оружие перед собой и поднимаем руки в знак сдачи. Мы нанесли некоторый ущерб. По крайней мере, половина солдат мертва, хотя я не сомневаюсь, что за пределами этой комнаты их больше. Мы в меньшинстве и без оружия.

— Оставь ее, Олег. — Я умоляю его. — Я дам тебе все, что ты хочешь. Только не причиняй ей вреда.

Звучит его жестокий смех.

— Сегодня я получаю именно то, что хочу. Удовольствие от прекращения рода Козловых. Я поставил перед собой задачу разрушить вашу семью, так же, как ваш отец разрушил мою. Но сначала я подумал, что вы можете посмотреть, как я немного повеселюсь. В его глазах сверкает зло, и у меня возникает ужасное ощущение, что мне не понравится то, что будет дальше. Олег поворачивается к одному из своих людей.

— Почему они так долго? Иди, приведи ко мне девушку.

Его слова рассекают воздух, словно смертоносные осколки льда, и я понимаю, кого он имеет в виду. Я переглядываюсь с Кирой, которая выглядит такой же встревоженной, как и я. Черт, это значит, что Джорджия находится на территории, а не удерживается за ее пределами, как я надеялся.

Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным за всю свою чертову жизнь.