Глава 1. Выживание

ВОСЬМИДЕСЯТ девятый год был решающим для современного Китая, и не только из-за инцидента на Тяньаньмэнь. Помимо внутренних политических вызовов Коммунистической партии и проблем перегретой экономики, в тот год, казалось, сама судьба мирового коммунизма висела на волоске. Лично для Дэн Сяопина следующие два года будут наполнены испытаниями и бедами, поскольку он боролся за стабилизацию Китая и передачу власти следующему поколению китайских лидеров. На следующий день после объявления военного положения в Пекине (20 мая) Дэн должен был охарактеризовать эти вызовы, с которыми "столкнулись наша партия и государство, как кризис жизни и смерти". Таким образом, это был не просто вопрос выживания.

В высшем руководстве было полное единодушие по одному вопросу: летом 1989 года они вышли из борьбы не на жизнь, а на смерть. Это укрепляло их убежденность в том, что партия верховна и что ее абсолютное лидерство должно быть сохранено любой ценой. Дэн возглавлял этот лагерь истинно верующих. Правда, с начала 1980-х годов он призывал к политическим изменениям в стиле партии, но лишь в той мере, в какой это сводило к минимуму возможность повторения в будущем культа личности, подобной Мао, или другого движения, подобного Культурной революции. В своих секретных мемуарах, опубликованных посмертно, Чжао Цзыян подтвердил, что идеи Дэнга о политических реформах "были направлены именно на укрепление однопартийного правления Коммунистической партии". Дэн решительно отвергал любые реформы, которые могли бы его ослабить". Дэн особенно критически относился к многопартийной системе и западным представлениям о парламентской демократии. (Си Цзиньпин повторил ту же политическую линию в партийном документе № 9, изданном в 2013 году). Если уж на то пошло, то даже Чжао Цзыян никогда не задумывался о демократии западного образца в Китае. В своих мемуарах он ясно дал понять это. Конечно, политическая реформа, которую я задумывал для Китая в то время, вплоть до 1989 года, не была адаптацией многопартийной системы. Я также не думал, что правящая позиция коммунистической партии должна измениться", - писал Чжао. Мы надеемся, что правящая позиция коммунистической партии сохранится в течение длительного времени". Надежды Запада на Чжао Цзыяна оказались неуместными.

Непосредственным вопросом для Коммунистической партии Китая и лично Дэнга был выбор нового руководства. Помимо консенсуса по поводу отстранения Чжао Цзыяна и важности выбора нового генерального секретаря, который должен был идеологически отстаивать абсолютное превосходство партии, семь стареющих мужчин (Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, Ли Сяньнянь, Ян Шанкунь, Бо И Бо, Ван Чжэнь, Пэн Чжэнь) и одна стареющая женщина (Дэн Инчао) разошлись во мнениях относительно того, кто должен быть этим человеком. Консервативная группа среди партийных старейшин во главе с Чэнь Юнем предложила имена, которые, как опасался Дэн, могли повести партию в левом направлении. Дэн отдал предпочтение Ли Жуйхуану, мэру города Тяньцзинь, которого он считал энергичным и эффективным экономическим менеджером, но ему не удалось заручиться поддержкой своего кандидата. Вместо того чтобы ввязываться в еще одну кровопролитную борьбу, Дэн решил провести неофициальные консультации с двумя ведущими консерваторами - Чэнь Юнем и Ли Сяньнянем. Втроем они смогли прийти к консенсусу по двум вопросам. Во-первых, по кадровым назначениям Дэн согласился с выбором Чэнь Юня - Цзян Цзэминь, партийный секретарь города Шанхая, сменил Чжао Цзыяна на посту нового генерального секретаря Коммунистической партии. И это несмотря на то, что Цзян Цзэминь не обладал явно реформистскими качествами. Взамен Дэн обеспечил своему кандидату Ли Жуйхуану место в Постоянном комитете Политбюро. Новый состав Постоянного комитета Политбюро из семи человек - Цзян Цзэминя, Ли Пэна, Цяо Ши, Яо Илиня, Ли Жуйхуаня и Сун Пина - был окончательно утвержден в резиденции Дэн 27 мая 1989 года и представлял собой неопрятный компромисс. Хотя он не совсем нравился Дэнгу, он сохранил равновесие и помог быстро стабилизировать политическую ситуацию. Во-вторых, в области политики Дэн заручился заверениями консерваторов - Чэнь Юня и Ли Сяньняня - в том, что новая команда руководителей будет политически привержена политике экономических реформ и открытости Дэнга. Экономическая реформа была для Дэнга самым важным наследием, которое он хотел оставить после себя, и он был готов пойти на сделку со своими соперниками по поводу выбора кадров, если это означало, что его политика не будет сведена на нет. Это еще раз продемонстрировало способность Дэнга идти на компромисс ради достижения долгосрочных стратегических целей.

Дэн использовал компромисс, который он выработал с Ченом и Ли, чтобы ограничить власть премьера Ли Пэна и вице-премьера Яо Илина, которые, по его мнению, пытались помешать экономическим реформам 1987-88 годов. Он проницательно распространил документ, содержащий детали компромисса, среди всего высшего руководства партии. В этом документе Дэн ссылался на консенсус, достигнутый высшими руководителями партии в отношении сохранения актуальности и важности политики, чтобы публично закрепить сделку, достигнутую "тройкой" в частном порядке. Его послание партии было четким: "Политика реформ и открытости внешнему миру должна оставаться неизменной на протяжении десятков лет". Дэн выбрал свое первое публичное выступление после подавления протестов на Тяньаньмэнь, чтобы донести это четкое послание до народа Китая, а также до всего мира. Обращаясь к высшему военному руководству 9 июня 1989 года, он сказал, что Китай будет вкладывать значительные средства в базовую промышленность, даже если это будет означать временное влезание в долги; он будет брать на себя больше финансовых рисков, используя заемные средства; и он сосредоточится на инфраструктуре. На последующих переговорах он выступал за создание совместных предприятий с участием иностранного капитала, поддерживал специальные зоны развития с активным иностранным присутствием и призывал новое руководство продемонстрировать своими политическими действиями, что в Китае не будет изменений в политике открытости. На одной из встреч он даже похвалил павшего генсека Чжао Цзыяна за смелую экономическую политику, несмотря на совершенные им серьезные политические ошибки. Таким образом, он добился того, что попытки тех, кто держал в руках административные бразды правления, особенно премьера Ли Пэна, не смогли бы саботировать процесс реформ.

Даже когда китайское руководство решало вопросы политической преемственности и экономических реформ, оно было вынуждено обратить внимание на события за рубежом, особенно в Восточной Европе. События в Польше вызывали особую озабоченность в середине 1989 года. Солидарность", независимый профсоюз во главе с Лехом Валенсой, оказавший давление на польское государство с целью проведения выборов, победил в тот самый день, когда китайские танки вошли на площадь Тяньаньмэнь (4 июня). Еще одним источником беспокойства была Венгрия. Останки Имре Надь, бывшего коммунистического героя, возглавившего антикоммунистическое восстание в 1956 году и поплатившегося за это жизнью, были с почестями перезахоронены в присутствии тысяч венгров в знак неповиновения коммунистическим правителям Венгрии (16 июня). Ни одно из этих событий не оказало существенного влияния на протесты внутри Китая, но по мере того как в конце лета и начале осени 1989 года в Восточной Европе нарастали антикоммунистические движения, китайцы все больше беспокоились. Критика советского президента Михаила Горбачева по поводу применения китайской компартией военной силы для подавления движения на площади Тяньаньмэнь в его речи в Верховном Совете 1 августа 1989 года должна была усугубить эти тревоги, поскольку Коммунистическая партия Советского Союза считалась авангардом международного коммунизма. Дэн попытался сбить эти тревоги в беседе с ведущими членами Центрального комитета в сентябре 1989 года. Я думаю, что потрясения в Восточной Европе и Советском Союзе были неизбежны", - сказал он. Трудно предсказать, как далеко они зайдут; мы должны спокойно наблюдать за развитием событий". Он призвал их тщательно изучить ситуацию, прежде чем реагировать на нее. Китайская коммунистическая партия начала детальное изучение причин краха коммунизма в Восточной Европе с целью извлечь правильные уроки, чтобы не разделить судьбу, постигшую их европейских товарищей. Китайская академия общественных наук создала специальные исследовательские группы для изучения краха коммунизма. Позднее этот проект был признан настолько важным, что его выделили в качестве фундаментальной темы национальных исследований в области социальных наук.

Одним из последствий такого развития событий стало затягивание дела Чжао Цзыяна. (Он был смещен с поста генерального секретаря партии в мае 1989 года, но руководству еще предстояло решить, как поступить с ним политически и юридически). Изначально партия надеялась решить его дело к концу 1990 года после того, как Специальная следственная группа представит в ЦК свой отчет о его виновности в допущении политических беспорядков в мае 1989 года. Идея заключалась в том, чтобы двигаться дальше. Однако события в Восточной Европе заставили партию пересмотреть свое отношение к Чжао. Партия начала беспокоиться о том, что он может стать центром сплочения антикоммунистических сил как внутри страны, так и за рубежом, если их действия сделают из него очевидного мученика. Они хотели узнать, что он думает о том, что происходит в Восточной Европе. Чжао Цзыян вспоминает, как в феврале 1990 года руководитель Специального следственного отдела Ван Жэньчжун неожиданно передал Чжао пачку документов, касающихся событий в Восточной Европе, и попросил его изложить свою точку зрения на радикальные перемены, происходящие в Европе. Они пытались выяснить, что он думает по этому поводу, опасаясь, что он может стать магнитом для антиправительственных настроений. В итоге его дело затянулось до конца 1992 года. Даже после того, как его дело было урегулировано, он оставался под домашним арестом в течение многих лет. Его редкие выходы на улицу тщательно контролировались.