— Вот и все. Будь моей хорошей девочкой, и кончи на мой член, — говорит Джаггер, кладя ладонь мне на спину и подталкивая меня вперед, пока не сможет взять мой сосок в рот.

Внезапно на меня накатывает оргазм, и я выкрикиваю его имя, когда он берет сережку в зубы и сильно дергает. Вцепившись пальцами в его волосы, я сжимаюсь вокруг него и запрокидываю голову, а с моего языка срываются дикие и необузданные крики.

Кто угодно мог бы стоять снаружи машины и подслушивать нас, и мне бы было наплевать.

Джаггер не дает мне отдышаться, толкая меня назад, пока я не ударяюсь спиной о центральную консоль между передними сиденьями. Он обхватывает мои бедра и вколачивается в меня снова и снова.

— Блядь. Только посмотри на себя. Это тело такое сексуальное и принимает все, что я могу дать, — говорит он сквозь стиснутые зубы. Его рука перемещается к нижней части моего живота, где его нежные ласки составляют огромный контраст с его грубыми, дикими толчками.

— Я не могу дождаться, когда увижу тебя кругленькой с нашим ребенком. Я не смогу оторваться от тебя.

Из-за того, что он прижал меня к консоли, я не могу даже подтянуться, чтобы схватить его, поэтому я просто хватаюсь за передние сиденья по обе стороны от себя и крепко держусь, пошире раздвигая для него ноги.

— Да? Тебе нравится эта мысль, не так ли? Знать, что ты навсегда оставил свой след на моем теле, который мы никогда не сможем стереть? — пот стекает по ложбинке моей груди, и я чувствую слабость, мое тело измотано чуть больше, чем обычно, после одного раунда с мужем, но я продолжаю... и ради него, и потому что я так возбуждена, что не могу, блядь, здраво мыслить.

— Да. Я хочу, чтобы твой живот вздулся. Я хочу видеть, как твои руки поглаживают его, и чтобы ты разговаривала с моим ребенком, растущим внутри тебя. Каждый раз, когда я буду смотреть на тебя, я хочу чувствовать абсолютную гордость за то, что ты носишь моего ребенка. Я чувствую этого, Вай. В тебе растет мой ребенок. Наш ребенок.

Время останавливается. Все замирает, ничего не кажется реальным, кроме нас с Джаггером. Даже его слова, которые повисли между нами, кажутся чем-то из бредового сна.

— Прости, что ты сказал?

Слёзы подступают к глазам, и он сразу понимает, что я хочу большего, чем просто то, что мы сейчас делаем. Мне нужно, чтобы он обнял меня.

Отстранившись от меня, он обнимает меня и прижимает к своей груди.

— Я сказал, что наш ребенок уже растет внутри тебя, Вай. Я знаю это так же хорошо, как знаю, что ты - любовь всей моей жизни, моя вторая половинка.

— Я... как? — я запинаюсь, не в силах связать мысли воедино

— Когда я был ангелом, сильные чувства охватывали меня каждый раз, когда с тобой происходило что-то жизненно важное. Не имело значения, хорошее это было или плохое. Я просто знал, что должен быть рядом с тобой, защищать тебя. Это изменилось после того, как я пал. Четыре недели назад все вернулось, но по-другому. Мне хотелось заботиться не только о тебе. Было что-то... кто-то еще.

Моя рука ложится на живот, и я провожу по нему ладонью. — Ты уверен?

— Да. Я хотел, чтобы ты сама все узнала. Я не хотел лишать тебя этого. Но больше того, мне нужно было знать, что ты хочешь этого так же сильно, как и я. Потому что, черт возьми, меня заводит осознание того, что ты станешь матерью моего ребенка.

Я зажимаю нижнюю губу между зубами и просовываю руку между нами, сжимая в кулаке его полутвердый член.

— Не сомневаюсь. Что ты претендуешь на меня до конца наших дней. И ты будешь так заботиться обо мне, не так ли? Твое сердце альфа-самца будет в восторге от этого... ходить со мной повсюду, следить, чтобы никто больше не прикасался ко мне. — я поднимаюсь на колени и опускаюсь на его член. — Но ты не боишься трахать меня? — спрашиваю я притворно-невинным голосом. — Не боишься сделать мне больно?

Его губы растягивает лукавая улыбка. — Как только я понял, что чувствую, я начал выполнять домашнее задание. Оказывается, тело человеческой женщины - сильная и чудесная штука. А твое тело... Боже, от твоего тела я не могу оторваться.

Он крепко сжимает мои бедра и двигает меня над собой медленными глубокими толчками. Я люблю жесткий, грязный трах, но этот я просто обожаю. Он поглощает меня, когда нежно любит. Я полностью сосредоточена на нем и на том, что он делает с моим телом. Каждый толчок, каждое прикосновение продумано.

— Я люблю тебя, Вай, — говорит он, прежде чем поцеловать меня.

Одно сладкое признание, и моя киска сжимается вокруг него. Волны теплого удовольствия омывают меня, как солнце, встретившееся с моей кожей после месяцев холода. Я оживаю и купаюсь в ощущениях, которые может подарить мне только он.

— И я люблю тебя, Джаггер. — я снова провожу руками по его волосам и сжимаю их у корней. Зная, что это новое прозвище может обернуться чем угодно, я сдерживаю ухмылку и бормочу ему в губы — А теперь... кончи для меня, папочка.

Он шлепает меня по заднице, и я сжимаюсь вокруг него, хихикая.

— Нет? — спрашиваю я.

— Скажи это еще раз.

— Папочка.

С каждым толчком в меня он говорит — Грязное, порочное создание.

Он содрогается, его член пульсирует внутри меня, когда он наполняет меня своей спермой. Проходит несколько секунд, прежде чем каждый мускул в его теле ослабевает, и он опускается на сиденье. Я прижимаюсь головой к его груди и слушаю, как его сердце замедляется и возвращается к своему обычному ритму.

Только когда он проводит пальцами по моим волосам, я поднимаю на него взгляд. Он улыбается мне и целует мой лоб.

— Ничто из того, что я когда-либо делал, даже не сравнится с тем, какая ты невероятная, Вай.

Я качаю головой и беру его руку, кладу себе на живот, прежде чем переплести наши пальцы. — Не могу не согласиться, Призрак. Ты сделал это, и это чудо, на которое мы едва смели надеяться.

Он проводит большим пальцем по моему мягкому животу и встречает мой взгляд. — Думаю, для нас нет ничего невозможного.

Мое сердце трепещет в ответ на правду, которую он сказал. Мы были созданы друг для друга. Джаггер был создан для меня. Ни рай, ни ад, ни добро, ни зло не могли встать между нами. Наша любовь проложила свой собственный путь и установила правила, которые противоречили законам этого мира. Похоже, мы все еще добиваемся невозможного и будем продолжать это делать до самого конца.