— Хочешь узнать? — он добавляет еще один палец, растягивая меня почти до боли. Но мне это определенно нравится. — Не думаю, что ты хочешь, чтобы между нами было что-то большее. Кроме того, разве причина того, что ты течешь мне на руку, не в том, что я - незнакомец, трахающий тебя пальцами на переполненном танцполе? Любой может застукать тебя с моими пальцами внутри.

— Да, ты прав, — задыхаюсь я, извиваясь на его руке, практически оседлав ее, как будто у меня никогда в жизни не будет другого шанса почувствовать в себе мужские пальцы. — Трахни меня, как будто мы здесь одни.

— Если бы мы были одни, я бы не только ласкал тебя. Я бы стоял на коленях, зарывшись лицом между твоих ног. Я жажду полакомиться тобой.

Блядь, как бы я хотела увидеть его, посмотреть, как его губы произносят эти грязные слова. С другой стороны, есть что-то сексуальное в том, чтобы не знать, как он выглядит.

— Боже, пожалуйста, я так близко, — хнычу я, и он замирает, прежде чем притянуть меня еще ближе к себе.

— Бога здесь нет, детка. Здесь есть только я, и я, черт возьми, не святой, - рычит он, проталкивая пальцы глубже и загибая их, пока не попадает в то самое место внутри меня, которого почти никто раньше не касался.

Он закрывает мне рот ладонью и издаёт низкий горловой смешок.

— Хочешь, чтобы все видели, как твоя жадная маленькая пизда плачет по моим пальцам?

Я качаю головой, и он кивает, прежде чем отпустить меня, показывая, чтобы я вела себя тихо. Он снова начинает обводить мой клитор большим пальцем, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, пока маленькие мурашки у меня внизу живота не поднимаются снова, и я не оказываюсь на грани.

Чем больше он играет со мной, тем сильнее я возбуждаюсь. Мой оргазм так близок, что все тело содрогается от предвкушения. В душу закрадывается страх, что все это закончится разочарованием. Может быть, он не сможет заставить меня кончить. Затем он щиплет мой клитор, и эта мысль мгновенно вылетает из моей головы, а на смену ей приходит самый сокрушительный оргазм, который я когда-либо испытывала. Мне кажется, что моя душа покинула тело и устремилась к звездам. В то же время я прекрасно осознаю, что моя спина выгибается, из моего рта вылетают нежелательные слова, а моя киска спазмирует вокруг его пальцев.

— Блядь, блядь, блядь, — бормочу я себе под нос, едва не опускаясь на колени, но он удерживает стальной хваткой, не давая упасть. — Хорошая девочка, — шепчет он достаточно громко, чтобы я слышала его сквозь маску.

— Ты так хорошо справилась. Вряд ли кто-то не видел, как ты распадалась на части ради меня

У меня отпадает челюсть, и я оглядываюсь по сторонам, мое лицо пылает, а унижение захлестывает меня. — Люди заметили?

Он вынимает из меня свои пальцы так медленно и целенаправленно, что, несмотря на нарастающую панику, мне почти хочется попросить его вставить их обратно. — Разве ты не этого хотела, маленькое порочное создание? — спрашивает он.

Я думала, что да, но теперь, когда это произошло, я волнуюсь, что, если кто-нибудь узнает меня? А завтра отцу за это влетит? Я слишком усердно работала, чтобы вернуть его доверие, и теперь все испорчу. Черт побери.

Боясь, что любой признак паники сработает против меня, я натянула на себя маску невозмутимости, которую всегда натягиваю для папарацци. — Да. Надеюсь, им понравилось шоу. И с этим пора заканчивать, — я вырываюсь из его объятий, оставляя между нами некоторое расстояние.

— Спасибо за это... Это было... Хорошо.

— Хорошо? — он делает шаг вперед, а я делаю один назад.

— Да. Хорошо, нормально, достойно. Выбирай сам.

Я не даю ему шанса ответить и протискиваюсь сквозь толпу. Низко опустив голову, я мчусь к ближайшему выходу. Мне нужно убраться как можно подальше отсюда, пока кто-нибудь не понял, кто я такая.

Если они еще не поняли.