Глава 16

Рейн

Стук. Стук. Стук.

Грохот ударился о мои уши, разбудив меня. Это очередная шутка Лиссы? Кто еще в это время играет хэви-метал? Сбрасывая одеяло, я чувствую холод утреннего воздуха, когда собираюсь встать с кровати. Комната кружится, а грохот баса становится все тяжелее и больнее в моей голове. Со стоном я тянусь к воде рядом с кроватью. Этот стук у меня в голове, и это не шутка. Сделав долгий медленный глоток и прихватив обезболивающее, я заставляю себя снова лечь на кровать, накидывая подушку на голову, надеясь, что она закроет часть света, пока я снова не почувствую себя человеком. Слава богу, у меня сегодня нет занятий.

После того, как я снова засыпаю и примерно через час просыпаюсь, стук больше похож на постукивание, а свет становится менее навязчивым. Когда я бросаю подушку на другую сторону кровати, мое внимание привлекает розовый листок бумаги. После того, как я пролила на него воды, он стал мокрым, но я почти разобрала, что на нем написано.

Рейн,

Извини, что я ушел.

Желаю тебе доброе утро. Девин.

Мои брови морщинятся, думая о том, что произошло прошлой ночью. Я с трудом могу вспомнить это в дымке красного вина. Я знаю, что смотрела «Холостяка», это точно, потому что это был вечер понедельника, но все, что дальше, ускользает от меня.

Добираясь до ванной, я позволила теплой воде душа разбудить мои кости. Только после того, как я почистила зубы, ко мне начали возвращаться воспоминания о прошлой ночи. Я помню, как много выпила, а затем оседлала Девина и бросилась на него, как я сделала прошлой ночью. За исключением этого раза, это не закончилось умопомрачительными оргазмами, а вместо этого он ушел сразу после того, как категорически отверг меня.

Выплюнув мятную зубную пасту, я качаю головой и возвращаюсь в свою комнату. Как это имеет смысл? Накануне вечером он хотел меня. Я знала, что он хочет меня. Что изменилось за день? Я подхожу к окну, и он задергивает шторы. Уже почти полдень, шторы уже должны быть открыты, потому что у него тренировка по утрам. Он закрыл их намеренно. Чтобы закрыть меня.

Отойдя от окна, я быстро переодеваюсь, отчаянно пытаясь вспомнить, что было сказано между нами. Я помню, как сказала ему, что хочу большего, и я хочу. Я вроде как думала, что именно так мы и шли с той ночи. Я никому так не открывалась с тех пор, как мы с Клэем думали, что находимся на одной волне. Но, вспоминая об этом, он продолжал тянуть время, говоря, что мы поговорим об этом сегодня. В тот же день он впервые задернул шторы. Я чувствую, как мои щеки горят при одной мысли о том, как сильно я прижимаюсь к нему, пытаясь убедить его встречаться со мной. Должно быть, я выглядела такой отчаянной.

Мое сердце начинает биться, а дыхание учащается, когда я думаю обо всем, о том, что я ему рассказала, и о том, как мне неловко за прошлую ночь. Мне нужно двигаться, сидеть здесь не помогает мне чувствовать себя лучше, и Девин даже не хочет со мной разговаривать. Мне нужно выбраться из этой комнаты, из своих мыслей. Может быть, все эти разговоры о чем-то большем, чем просто одноразовая вещь, были просто так. Ему нужен был приятель, и я дала ему это. Пока мне не захотелось большего.

Собрав волосы в хвост, я схватила сумочку и вышла из комнаты, сбегая по лестнице так быстро, как только могла. — Рейн, вот ты где, — говорит Лисс, держа в руках мешок с чем-то и озорной ухмылкой на лице. — Я придумала идеальный способ отомстить ребятам, — говорит она, держа сумку, и я искренне задаюсь вопросом, когда же у нее есть время ходить на занятия, несмотря на всю ту чушь, которую она несет.

— Извини, Лисс, я уже кое-что запланировала, — прежде чем она сможет показать мне, что в сумке, или попытаться вовлечь меня в свой план, я выхожу за дверь, более чем когда-либо решительная, чтобы выбраться на минутку из района и подышать. Я знаю, что игнорирование Лисс укусит меня за задницу, но как я могу оставаться здесь и находиться в этой комнате с Девином напротив меня? Постоянно напоминал мне, как сильно я себя смутила. В любом случае, это больше, чем мне нужно думать сейчас.

— Рейн, — воркует знакомый глубокий голос Адама. Он прислонился к своей машине, держит сумку, а его ярко-голубые глаза сияют на меня. Я едва останавливаюсь, иду к нему. — Куда ты так спешишь?

Этот вопрос заставляет меня остановиться, потому что мне нужно на секунду подумать. Я не зашла так далеко в своем планировании. — Эй, — говорю я небрежно. — Я просто иду прогуляться, — говорю я, проходя мимо него и целясь в конец дороги.

— В этом направлении не так уж много возможностей прогуляться, — говорит он с любопытством. — Если только тебе не нравится гулять вдоль шоссе, — возясь с завязками сумочки, мои плечи резко опускаются, когда я оглядываюсь назад.

— Есть ли место, куда я могу пойти, кроме кампуса и в нескольких минутах ходьбы? — спрашиваю я, опустив голову.

— Не так уж и много, — пожимает он плечами. — С тобой все в порядке?

Подняв глаза, я увидела его совершенно прямую улыбку и милую ямочку на левой щеке. Адам такой приятный и открытый парень, просто находясь рядом с ним, я сразу же улыбаюсь. — Со мной все в порядке. Мне просто нужно уйти отсюда ненадолго.

— Хочешь покататься? — он указывает на свою машину, а когда я колеблюсь, поднимает руку. — Эй, я просто предлагаю тебе уйти отсюда на время.

Поджав губы, я обдумываю варианты и киваю. — Извини, я не хотела быть такой грубой. Я бы с радостью, — он улыбается, открывая мне дверь. Не говоря больше ни слова, я проскальзываю внутрь, и, прежде чем я успеваю это заметить, он пятится и едет по невзрачной дороге.

После нескольких часов езды в тишине Адам подъезжает к ветхой старой закусочной. — Я умираю с голоду, — говорит он, глушя машину и открывая дверь. Он остановился, оглядываясь назад. — Ты идешь?

— Угу, я иду, — что еще я собираюсь делать? Сидеть в машине одна?

Оказывается, Адам может есть, как лошадь. Я видела, как он ел картофель фри из сладкого картофеля, картофель фри, чизбургер, шоколадный молочный коктейль, луковые кольца и хот-дог. И все это за двадцать минут. Делая последний глоток молочного коктейля, он смотрит на мою вопросительно приподнятую бровь.

— Что? — он спрашивает. — Ты никогда раньше не видела, чтобы парень ел?

— О, я видела, как парни ели, но это уже другой уровень дерьма. Куда ты все это складываешь? — спрашиваю я, нечаянно рассматривая его тело. Это все твердые края и резкие линии. Он усмехается, когда мой взгляд встречается с его.

Он пожимает плечами: — Сейчас межсезонье, поэтому наши тренировки не такие энергичные. Это значит, что я могу есть читмил пару раз в неделю.

— Это была не еда. Это была калорийность на целый день.

Он усмехается и опускает глаза: — Для тебя. Кто ты? 130 фунтов, когда голодная? В выходной день я жму больше, — я закатила глаза, скомкала салфетку и швырнула ее ему. Он легко уворачивается, наблюдая, как тот подошел к будке позади и ударил парня.

Парень издает недовольный шум, встает и собирается уйти. — Мне очень жаль, сэр, — говорит Адам, протрезвея, и поморщился, когда обернулся.

— Это ты сам виноват, — шепчу я, подавляя смешок и запихивая в рот одну из его картошек фри.

Покачав головой: — Это ты его бросила! — он выхватил малька, который я собиралась положить в рот, и съела его. — Теперь, когда ты, кажется, в лучшем настроении, ты собираешься рассказать мне, что заставило тебя выбежать из дома, как будто он был в огне?

Закусив нижнюю губу зубами, я задаюсь вопросом, насколько честной я смогу быть с Адамом. Несмотря на то, что они с Девином близки, я не думаю, что он что-нибудь о нас упомянул. Нас? Нас не существует. Он просто считает, что я хорошо провожу время. — Ничего особенного.

— Выглядело не очень. Если бы Эйдена не было в спортзале, я бы подумал, что ты видела его голым. Теперь, от этого стоит бежать. Поверь мне. Я видел это слишком много раз, — дрожит он.

— Все не может быть так уж плохо. Я слышала много историй о великом Эйдене Локе, прежде чем узнала, кто он такой. Он легенда в кампусе Кови, — это правда. Когда я впервые поступила, я слышала, как некоторые девушки говорили о нем и его диких вечеринках. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что они говорили об одном-единственном Эйдене, живущем по соседству.

Лицо Адама выпрямляется, и он смотрит мне прямо в глаза. — Ты хочешь сказать, что он тебе интересен?

— Боже, нет. Помимо того факта, что Лисс убила бы меня, если бы я даже подумала об этом, я вроде как кое-кого переживаю.

Все его тело расслабляется: — Ну, это объясняет, почему ты уклонилась от моего предложения о свидании.

Я теряю дар речи на несколько секунд. Я почти совсем забыла об этом, слишком занятая мыслями о Девине. — Я не уворачивалась. Я уже напоминала тебе об этом.

Он наклоняет голову, почесывая светлую щетину на подбородке. — Ты имеешь в виду, когда ты пыталась отвлечься, чтобы насыпать блестки мне в штаны? — я молчу. — Да, я так и думал. Это было достаточно плохо, но нужно ли было вообще уничтожать все шансы заставить девушку встречаться со мной?

— Эй, некоторым девушкам нравится вся вампирская атмосфера Эдварда Каллена, — я улыбаюсь.

Он пожал плечами и запихнул в рот еще одну картошку. — Ты, наверное, оказала нам обоим услугу. Знакомства с соседями никогда бы не сработали».

Мое тело напрягается, думая, что именно это я сказала Девину несколько недель назад, и теперь мы здесь. — Я бы так не сказала, — говорю я тихо, защищаясь.

— Ах, да?

— Да, — подтверждаю. — Думаю, мне, наверное, пора возвращаться домой; мне нужно закончить работу, — говорю я неохотно. Я бы с радостью проводила больше времени с Адамом, с ним так легко быть рядом, и такое ощущение, что мы знаем друг друга много лет. — Без проблем, — он говорит, что отвлекся.

Когда мы возвращаемся в дом, между нами царит приятная тишина. Так продолжалось до тех пор, пока мы не открыли двери машины и не услышали громкие крики двух очень знакомых голосов. Хотя мы не слышим, что они говорят, Лисс и Эйден вгрызаются друг другу в глотку. Адам закатывает глаза. — Ну вот, опять, — говорит он.