16

ДЖУЛИАН

Я не собираюсь жаловаться на то, куда завел нас этот день, но, ведя Клэр через кухню и в кладовую, ее глаза разбегаются во все стороны. После того как я дал сотрудникам выходной, у нас тут все в полном распоряжении. Никаких поваров. Ни горничных. Никаких ландшафтных дизайнеров, замышляющих пригласить мою Клэр на свидание.

— Мы в продуктовом чулане, — хмыкает она. — И что теперь будет?

У ее недоумения есть веская причина. Когда моя мать покинула это место, большая часть персонала тоже ушла. Чарльстон не возражал, поскольку ему тоже не нужны были свидетели того, через что он заставил меня пройти. Дворецкий уехал, но его покои остались. Ремонт всего поместья занял три года, и этот уголок стал специальным проектом, чтобы привнести частичку моей личности в дом, в котором я никогда не чувствовал себя желанным.

Кухня, кладовая и комната дворецкого были перестроены, чтобы освободить место, в котором я мог бы дать себе волю. На задней стене кладовки есть дверь с функцией "нажал-отпустил". Щелчок, с которым я открываю дверь, кажется громче в этом маленьком пространстве размером с ванную комнату Клэр.

— Это как в кино. Этот дом отлично подошел бы для одной из тех загадок об убийствах, хорошего расследования, понимаешь?

Я смеюсь, но она не знает, что убийство, произошедшее в этом доме, не было тайной. Я знаю, кто его раскрыл, и знаю, что в один прекрасный день это наверняка станет известно. Однако я не хочу погружаться в эти мысли. Реальность этого дома и мое прошлое остаются погребенными, пока я веду Клэр в гораздо большую комнату, которая прячется в пространстве между кухней и банкетным залом.

— Комната с оборудованием для тренировок находится прямо над нами, — говорю я ей.

Клэр поворачивается ко мне, на ее лице написаны шок и раздражение.

— Эдвард сказал мне, что это комната паники!

— Думаю, это можно считать чем-то вроде комнаты паники. Это безопасное пространство.

— Сколько людей ты сюда приводил? — Спрашивает она, но потом отступает: — Нет, не отвечай. Я не хочу знать количество твоих трупов.

— В этой комнате не было никого, кроме тех, кто строил ее для меня. Я взялся за это задание, когда только начал исследовать свое отношение к боли и удовольствию. Я очень быстро понял, что не хочу, чтобы здесь был кто-то еще. Я ни с кем не встречался настолько серьезно, чтобы показать эту комнату. Эта комната стала для меня чем-то недостижимым, местом, куда я должен был привести женщину, единственную, которой мог бы доверять, и знать, что она не использует то, что мы здесь делаем, против меня.

— Джулиан, я бы никогда...

Я прервал ее.

— Клэр, я доверяю тебе. Я также знаю, что не могу скрывать от тебя эту сторону себя. Чем больше я прячу эти части себя, тем больше у меня вспышек.

То, как она двигает головой вверх-вниз, словно складывая кусочки внутренней головоломки, говорит мне о том, что она связывает мою вспыльчивость с моим сдерживаемым напряжением. Я включаю свет и показываю ей все вокруг.

— Светом и музыкой можно управлять с помощью того же приложения, которое мы используем для всего остального дома.

— Здесь так чисто и светло. Кремовые стены и белый кафельный пол? А где плети, цепи и эта большая штука в виде буквы Х, к которой ты привязываешь людей? — Ее взгляд обегает помещение, и я чувствую нотки разочарования в ее голосе.

— Клэр, у меня хронические ночные страхи. Я не хочу, чтобы такая же темнота царила в месте, где я должен наслаждаться жизнью с женщиной, которая мне небезразлична. Последнее, что я хочу сделать, это потянуть тебя за собой в темноту.

Она поворачивается ко мне лицом, закрывая расстояние между нами приподнимаясь на носочки, чтобы поцеловать меня. Ее пальцы пробегают по моим волосам, задевая кожу головы, и я погружаюсь в этот момент, позволяя ее языку проникнуть в мой рот. Я позволяю Клэр брать от меня все, что ей нужно, потому что ей нужно все контролировать. Она должна видеть, как сильно я хочу этого и как сильно я хочу, чтобы она была в этой части моей жизни.

Когда она отстраняется, я беру ее за руку и целую макушку, чтобы показать ей остальное.

— Потребовалось четыре человека, чтобы перетащить дерево для этих столбов.

Я показываю на огромную кровать, занимающую центральную часть задней стены. Четыре больших столба удерживают кровать королевских размеров в подвешенном состоянии над полом, а между двумя верхними и нижними столбами проходят железные шпиндели. Клэр проводит между ними своими маленькими ручками.

— Легко привязать кого-нибудь, — говорю я ей, пока мы движемся к открытому дверному проему, который ведет в небольшую гардеробную и, наконец, в отдельную ванную комнату. — Здесь есть кое-какие вещи, в основном общие. Я хотел подождать, чтобы сделать вещи более индивидуальными.

— У тебя есть любимая вещь, которую ты любишь, чтобы с тобой делали? — Она качнула головой в сторону, открывая ящики и проводя пальцами по набору накладок.

— Есть. Деревянное весло, которое раньше отлично ощущалось на задней поверхности моих бедер, но я уже давно не участвовал в сценах. Мы можем перебрать все эти вещи, посмотреть, что нам нравится, что нет. Все это новое, нетронутое. Я надеюсь, что тот факт, что ты не убегаешь отсюда, говорит о том, что тебе, по крайней мере, интересно.

— Мне очень интересно. А это качели? — Спрашивает она, выходя из шкафа и возвращаясь в главную комнату.

— Да, она складывается, как кровать Мерфи. В ванной есть огромная ванна для релаксации и восстановления. Креста Андрея Первозванного нет, потому что я не люблю быть связанным. Мне нужно, чтобы руки были свободны.

— Ты хочешь связать меня?

— Мы можем попробовать.

— А как насчет этого ящика? Что здесь? — Спрашивает она, стоя у ящика тумбочки рядом со столом. Внутренняя поверхность выложена темно-синим бархатом, на котором в порядке убывания размеров расположились разнообразные пробки и зажимы. То, как она берет одну пробку, поворачивая ее, словно мрамор, заставляет меня хихикать.

— Анальная пробка, Клэр.

— Я видела такие в Интернете. К ней был прикреплен лисий хвост. — Говорит она совершенно серьезно.

— Не берусь судить, но пушистые вещи не в моем стиле.

Она берет в руки гибкую черную ленту и растягивает силикон в форме буквы О большим и указательным пальцами.

— Это куда?

— Вокруг меня, у основания, где оно не дает мне кончить. — То, как расширяются ее глаза от ужаса, вызывает у меня усмешку. — Все в порядке, Клэр. Это не навсегда. Кольцо для члена снимается, но оно может усиливать удовольствие и боль. Ты можешь использовать его, чтобы наказать или вознаградить меня.

— Как мы это используем? — Она откладывает кольцо и берет в руки пару зажимов. Два одинаковых щипца размером с "Веселый ранчер", которые открываются и закрываются с помощью серебряной цепочки, соединяющей их.

Я беру их у нее, обхватывая ее за талию. Крепко прижимаю к ее торсу и большими пальцами провожу по контуру живота до грудей, потирая их за рубашкой, пока соски не напрягаются. Она стонет, и я тяну ворот ее мягкой блузки вниз, чтобы вытащить один из них.

Мой рот опускается на твердеющий бутон, позволяя языку скользить по нему. Сначала я использую губы, чтобы зажать ее сосок между ними. Она хнычет. Я глажу ее попку свободной рукой, чтобы удержать ее рядом с собой, но не могу помешать ей забраться в шорты.

Мои пальцы нащупывают ее щель, а мой рот прижимается к одной из ее грудей. Она хватает меня за волосы, пока я работаю ртом над ее соском. Когда я ввожу в нее палец, она выкрикивает мое имя.

— Джулиан.

Ее дыхание становится быстрее и совпадает с ритмом моих пальцев, ласкающих ее киску. Я отстраняюсь от нее и опускаюсь вниз, чтобы снять с нее шорты, в то время как она снимает с себя блузку. Клэр садится на кровать, а я раздвигаю ее ноги, чтобы попробовать ее сущность. Привкус ее удовольствия оседает на моем языке, когда я провожу им между ее складок.

На этот раз мои пальцы тянутся вверх, чтобы подразнить и ущипнуть ее соски. Я нажимаю еще сильнее, чем ртом, что вызывает приглушенный вскрик, за которым следует стон ее кульминации. Она принимает боль, откидывается на спинку стула и бьет бедрами по лицу.

Я встаю, полностью эрегированный, беру зажимы и прикрепляю один к ее соску. Это пара с наименьшим давлением. Они больше, чтобы охватить больше плоти, а не маленькие, тугие, которые сосредоточены только на соске.

— Как ощущения, Клэр? — Спрашиваю я.

Ее глубокий вдох удовольствия и боли распаляет во мне желание поглотить каждую ее унцию. Она облизывает губы и говорит мне:

— Я чувствую остроту от клитора до сосков и до пальцев ног. Я хочу чувствовать тебя везде, внутри и снаружи. Трахни меня, Джулиан. Трахни меня сейчас же.

Как только она произносит эти слова, я снимаю с себя штаны и погружаюсь в ее влагу. Стенки Клэр сжимаются вокруг меня, когда я теряю себя в толкании и тяге нашего совместного ритма. Это пространство будет пахнуть нами, нашей страстью, нашей кульминацией.

Я вхожу и выхожу из Клэр, погружаясь в мысли о предстоящих ночах в этой комнате. Будущее, которое мы разделим вместе, изучая и исследуя то, что приведет нас к невообразимым высотам, которые возбуждают меня так, как я никогда не чувствовал раньше. Ровный стук пульса о мои барабанные перепонки заставляет меня чувствовать, что мы находимся в нашем собственном маленьком пузыре.

Мои руки, мой рот прослеживают линии шеи Клэр. Мое тело движется синхронно с ее телом. Мы находимся в своем собственном пространстве и времени, когда она проводит ногтями по моей спине. Жгучее ощущение высвобождает мои первобытные желания ускорить темп. Звуки, издаваемые ее влажной оболочкой, позволяют мне легко входить и выходить, пока я не погружаюсь в нее в более яростном темпе.

Она постанывает и хрипит с каждым толчком и рывком меня внутри ее киски. Ее кульминация покрывает мой ствол. Вид ее слизи, покрывающей меня, пока я получаю удовольствие, доводит меня до экстаза. Клэр следует за мной, когда я снимаю зажим и довожу ее до еще одного оргазма, и сам достигаю кульминации.