Я проснулась рано, выскользнув из объятий Блейка. Очевидно, ему нравилось зарабатывать себе нака ...

Я проснулась рано, выскользнув из объятий Блейка. Очевидно, ему нравилось зарабатывать себе наказания, потому что он просто продолжал нарушать правила снова и снова. И я совершенно не поощряла этого. За исключением того случая, когда он заставил меня кончить, как чертов товарняк, несущийся с обрыва. То, насколько хорошо этот мальчик владел руками, должно было быть незаконным. И язык, и…Черт, я в полной заднице, если не сохраню хладнокровие.

Я схватила свою сумку и направилась в ванную, осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить его. Потом я села на крышку унитаза, достала свой школьный дневник и открыла его с обратной стороны. Я вычеркнула несколько пунктов из своего списка, решив, что достаточно отомстила за них за последние пару дней. Я оставила их всех торчать в шторм в качестве расплаты за то, что они сделали это со мной, и перцовый баллончик, вероятно, был достаточной мукой, чтобы заплатить за то, что Киан застал меня в душе. Я решила вычеркнуть и купель, так как я обрызгала Сэйнта баллончиком и все еще чувствовала себя немного виноватой из-за того, что сожгла записи его бабушки. Он много страдал из-за этого.

Секс-видео

Рыбное рагу

Невыразимые

Буря

Купель

Ванна

Лед

Пистолет

Одежда

Унижение

Душ

Письма

КЛЯТВА

Я улыбнулась тому, сколько я вычеркнула, и выбрала еще два, с которыми собиралась разобраться прямо сейчас. Убрав свой школьный дневник, я направилась обратно в комнату Блейка, поставила сумку на пол и прокралась в коридор. Музыка Сэйнта наполнила мои уши, и я поспешила догнать его, когда он спускался по лестнице в своей тренировочной форме.

— Эй, — позвала я, и он удивленно нахмурился, когда я подошла.

— Что случилось? — Спросил он.

— Ничего. За исключением того, что…Блейк нарушил еще одно правило. На самом деле три. И я подумала, может быть, ты позволишь мне чем-нибудь его наказать… — Я невинно захлопала ресницами, и его глаза сузились.

— Чего ты хочешь? — Спросил он.

— Мой пистолет, — сказала я, вытаращив на него глаза. — Не заряженный или что-то в этом роде. Я просто хочу его немного напугать.

Брови Сэйнта изогнулись, затем он мрачно рассмеялся.

— В тебе есть маленькая злая жилка, Барби. Это восхитительно. — Он повернулся и зашагал через комнату к сейфу, который был скрыт под одной из каменных плит, и я подошла ближе, когда он достал пистолет, проверяя, не заряжен ли он, прежде чем встать и протянуть его мне.

Я потянулась за ним, но он поднял его над моей головой.

— Что скажешь?

— Спасибо. — Лучше выразиться получше. — Хозяин.

Он широко улыбнулся, затем протянул его мне, поймав мою руку прежде, чем я успела убежать. Он облизал большой палец, стирая то, что, как я догадалась, было пятном туши на моем лице, затем кивнул, говоря, что я могу идти.

Я закатила глаза и побежала прочь, протискиваясь обратно в комнату Блейка с колотящимся сердцем, когда я вошла в затемненное помещение, включив свет и держа пистолет за спиной на случай, если разбужу его. Он оставался неподвижным, вытянувшись на моем месте и вцепившись руками в мою подушку.

Я дважды проверила, что пистолет не заряжен, хотя была уверена, что это сделал Сэйнт, но мой отец всегда говорил, что нельзя быть слишком настороже с оружием, и я определенно не хотела рисковать, чтобы все пошло наперекосяк.

Я забралась на кровать, обходя его, пока не оказался по обе стороны от его талии, затем подняла пистолет и прицелился ему в голову.

Я перевела дыхание, готовясь напугать его до чертиков.

— Блейк, очнись! — Я закричала, и он резко проснулся, у него вырвался крик тревоги, когда он обнаружил, что смотрит в дуло пистолета. Я нажала на спусковой крючок, и он вздрогнул всем телом, когда щелчок разнесся в воздухе.

— Что за черт!? — Он зарычал на меня.

Дверь ванной внезапно распахнулась, и Киан подпрыгнул в воздух, схватив меня так, что я рухнула на кровать под его полным весом.

— Киан! — Я закричала, когда он посмотрел на меня полуоткрытыми глазами, все еще почти спящий. Его руки сомкнулись на моем горле, но, когда он понял, что это я, все его тело расслабилось.

— Господи, блядь. — Он с рычанием выхватил пистолет у меня из рук и швырнул его в стену. — Ты что, с ума сошла?! — Проревел он мне в лицо, слезая с меня и заставляя сесть.

Блейк сидел и смотрел на меня, как раненый зверь, его глаза были дикими, а пульс отчетливо бился у горла.

— Он не был заряжен, — прошипела я, и Киан открыл рот, чтобы возразить, но Блейк ударил его по руке.

— Убирайся отсюда, чувак. Я все равно это заслужил.

Взгляд Киана переместился на него, и между ними произошло какое-то безмолвное общение, после чего он, наконец, кивнул и соскользнул с кровати.

— Как ты вообще проснулся? Ты спишь как убитый, — пробормотала я, и Киан остановился у двери.

— Услышал твой крик. — Он пожал плечами. — Думаю, даже мертвые проснулись бы ради тебя, детка. Лучше проверь склеп на наличие зомби. — Он прошествовал обратно в ванную, захлопнув за собой дверь, а потом нам пришлось несколько долгих секунд слушать, как он мочится. Я не знала, обижаться мне или льстить тому, что он сказал.

Блейк схватил меня за руку и притянул к себе на колени, заставив меня ахнуть от удивления. Я знала, что мы нарушаем еще одно правило, но не отстранилась, сбитая с толку тем, почему он вдруг захотел моей близости. Он протянул руку, чтобы провести большим пальцем по моей щеке, в его глазах боролись эмоции.

— Я так чертовски, глубоко сожалею, что затащил тебя в могилу. Я не думаю, что когда-либо сделал бы это… Я все равно надеюсь, что нет… Я действительно чертовски надеюсь, что нет. — Он отвернулся от меня, наморщив лоб, и я увидела, как сильно он корит себя за это.

— Ты этого не сделал бы, Блейк. Так что, я думаю, это твой ответ. Но я знаю, что часть тебя хотела этого, — сказала я, мое горло сжалось.

Я не знала, правильно ли было вести этот разговор, сидя у него на коленях, когда он обнимал меня, но почему-то, когда я смотрела ему в глаза в эти дни, все, что я могла видеть, — это доброту его души. Мужчиной, которым он был на самом деле, а не сломленным созданием, которое хотело украсть мою жизнь. Это не исправило ситуацию. Возможно, ничто и никогда не исправит ситуацию. Но понимание его боли было единственным способом, которым я могла примириться с этим. Это и приставление пистолета к его голове, чтобы он знал, что я чувствовала. По общему признанию, это заставило меня почувствовать себя немного лучше. Не то чтобы я бы сделала это, если бы он был заряжен, но все же…

— Я ненавижу себя за то, что эта мысль даже пришла мне в голову в тот день. Я не тот, кем себя считал, — сказал он грубым, полным боли тоном.

Я провела костяшками пальцев по его лицу, и он поднял на меня глаза со вздохом. В его глазах была тьма, которая пугала меня, пустота, которую он редко показывал в последнее время, но все еще постоянно присутствовала, скрываясь под маской, которую он носил.

Он сжал меня крепче.

— Иногда я думаю, что мы уже в аду, обреченные жить в страданиях, когда теряем тех, кого любим, одного за другим. Где каждый раз, когда появляется что-то хорошее, мир вырывается у нас из-под ног и мы погружаемся в бурю отчаяния. Надежда — самый жестокий дар жизни. Без этого мы всего лишь потерянные души в замерзшем море. Но с этим мы хотим большего, мечтаем о чем-то лучшем. Но что, если этого никогда не произойдет?

— Не говори так. — Я подняла его лицо, чтобы встретиться со своим взглядом, и посмотрела прямо на рану внутри него, которая кровоточила так свежо, как будто я всадила в него пулю.

— Это правда, Татум, — сказал он с грустной улыбкой. — В конце концов, все пошло прахом. Не знаю, хочу ли я оставаться здесь так долго, чтобы увидеть это.

Я наклонилась с трепетом в груди, касаясь своими губами его губ, и он приподнялся мне навстречу, его руки схватили меня за талию и заставили футболку, которая была на мне, задраться по бедрам.

— Я хочу твоих пыток, — прорычал он мне в рот. — Я хочу, чтобы меня заставили страдать за то, что я с тобой сделал.

Я обхватила его сзади за шею, мои ноги обвились вокруг его талии, когда я повернулась к нему. Часть меня хотела отказаться, но его пылкий, злой поцелуй сказал, что он говорил серьезно. Он хотел сгореть на костре за свои преступления. И мне все еще было за что ему отомстить.

— Я хочу уничтожить тебя так же, как ты уничтожил меня, — призналась я между поцелуями, и он толкнул меня на кровать, вдавливая в простыни и раздвигая мои бедра. Наш поцелуй стал более диким, когда я вцепилась в него, и он придавил меня к месту под собой.

— Я чувствую вкус твоей ненависти. — Он отстранился, покачивая бедрами, чтобы я могла почувствовать, как он набухает у меня между бедер. — Это как адский огонь, Золушка, и я хочу сгореть в нем. Брось меня в это гребаное пламя. Не смей сдерживаться.

Я вцепилась в его плечи, пытаясь не потеряться в его яростных поцелуях и ощущении его соблазнительного тела, скользящего по моему. Я застонала, когда его твердая длина потерлась о мой клитор через тонкие трусики, и я быстро ухватилась за план мести, который у меня был.

— Я хочу, чтобы ты заплатил за секс-видео, — сказала я, задыхаясь, и он поднял голову, нахмурив брови.

— Как? — Спросил он.

— Я хочу заснять тебя. Только тебя, — сказала я, глядя ему прямо в глаза.

Он наклонил голову, чтобы поцеловать меня еще раз.

— Договорились.

— По крайней мере, на этот раз ты сможешь кончить, — поддразнила я, и он застонал, уткнувшись лицом мне в шею.

— Пошла ты. Это не одно и то же, — пробормотал он, затем соскользнул с меня и устроил свою задницу на краю кровати.

Он выглядел таким соблазнительным, его волосы падали на темно-зеленые глаза, уголки рта были опущены. Когда Блейк Боуман был серьезен, он был похож на греческого бога, отлитого из камня. Я хотела запечатлеть его боль, запаковать ее в бутылку и навсегда сохранить как свою. Но в основном для того, чтобы ему самому никогда больше не пришлось этого чувствовать.