Должность директора школы несла с собой определенные привилегии. Лучшим из этого было то, что вм ...

Должность директора школы несла с собой определенные привилегии. Лучшим из этого было то, что вместо квартиры в Мейпл Лодж со всеми остальными сотрудниками у меня было собственное бунгало дальше по той же мощеной дорожке, спрятанное в густых деревьях на вершине холма.

Это было достаточно далеко от остальных помещений для персонала, чтобы по-настоящему уединиться, и было достаточно роскошно, чтобы чувствовать себя на высоте по сравнению с тем, к чему я привык в детстве.

Помещение состояло из трех комнат — моей спальни, ванной комнаты и одного обширного помещения, которое служило гостиной, столовой и кухней в одном лице.

Я убрал все вещи Брауна в свой первый день здесь и перетащил свои собственные вещи из квартиры, чтобы заполнить свободное пространство. Хотя заполнить было немного чересчур для моих скудных запасов. Я никогда не был из тех, кто накапливает бесполезное барахло. Все мое тренировочное снаряжение было в спортзале, и у меня действительно не было никаких других увлечений. Но я перевез свою одежду, и три вещи моей матери, которые я все еще хранил, они лежали в коробке, которая теперь стояла на каминной полке. Они не имели никакой ценности, кроме чувств, но поскольку это было все, что у меня осталось от нее, я хранил это в безопасности.

Там была ее выцветшая фотография со мной и моим братом Майклом, когда мы были детьми, которую она обычно хранила в своем бумажнике. Ее старый мобильный телефон, который я сохранил только потому, что мог зарядить его и слушать ее голос на автоответчике, когда тени приближались слишком близко. И обручальное кольцо ее матери, инкрустированное сапфирами, висело на толстой серебряной цепочке. Она всегда носила это ожерелье, я не мог вспомнить ни единого момента, когда видел ее без него. Я положил ожерелье, которое Татум просила меня сберечь, среди этих вещей, зная, что оно так же дорого для нее, как мои сувениры для меня.

Последние десять минут я ходил взад-вперед. Татум опаздывала. Она написала мне, что будет здесь в девять, и я ответил, напомнив ей, что эта идея была чертовски безумной, и что я ее директор, и если ее поймают здесь, то меня повесят на главных воротах за яйца. Она ответила эмодзи с кальмаром. Гребаный кальмар. Что, черт возьми, это вообще значило?

Входная дверь внезапно распахнулась, и вспышка ярости захлестнула меня, когда Сэйнт Мемфис вошел в мой дом, как будто думал, что это гребаное место принадлежит ему.

Киан, Блейк и Татум последовали за ним, парни кивнули мне в знак приветствия, продолжая спор, который они, должно быть, вели до своего прихода. Мне потребовалось меньше тридцати секунд, чтобы понять, что они спорят о преимуществах владения огнеметом или топором в какой-то игре для Xbox, и я быстро отключился от них.

— Она должна была быть твоей с шести вечера, — сказал Сэйнт, пощипывая переносицу, как будто в данный момент переживал какой-то кризис. — Но поскольку мы были неподготовлены, у меня не было всего, чтобы доставить ее вовремя.

— Доставить ее? — Спросил я, приподняв бровь. — Я и не представлял, что это похоже на заказ пиццы. Значит, я получу дополнительные порции, потому что ты опоздал?

Татум ухмыльнулась у него за спиной, но Сэйнт, похоже, не нашел это забавным.

— Я могу только извиниться и заверить тебя, что это больше не повторится.

— Как скажешь. — Я пожал плечами. — Девятка — это перевернутая шестерка в любом случае, так что по сути это одно и то же.

Правый глаз Сэйнта начал подергиваться, а его руки сжались в кулаки, когда он отвернулся от меня, пробормотав что-то о том, что я хуже Киана, в то время как Татум хихикнула.

Я не мог не ухмыльнуться ей, борясь с желанием продолжать давить на Сэйнта не давая ему время успокоиться.

Он начал оглядывать нейтрально оформленную комнату, как будто она нагадила ему на ботинки. Я выгнул бровь, глядя на него, когда он подошел к двери ванной и провел пальцем по верхней части дверного косяка.

— Ради всего святого, — пробормотал он, заметно дрожа, прежде чем направиться в ванную мыть руки.

Киан бросил сумку с вещами на кофейный столик, прежде чем опуститься на стул в конце дивана, и Блейк быстро присоединился к нему, оставив меня пялиться через пустое пространство комнаты на Татум.

— Привет, — нерешительно сказала она, заправляя за ухо прядь золотисто-светлых волос. На ней было черное облегающее платье с достаточно низким вырезом, чтобы привлечь мой взгляд.

— Привет, — ответил я, тяжело дыша, когда посмотрел на остальных, прежде чем направиться к холодильнику, чтобы достать упаковку из шести банок пива.

Я бросил по одной на колени Киану и Блейку, прежде чем передать одну Татум. Ее пальцы коснулись моих, когда она принимала ее, и у меня внутри все сжалось, когда я представил, что останусь здесь с ней наедине на всю ночь. Мы делали это раньше, находясь взаперти в комнате с бассейном, но это было по-другому. Тут была кровать и четыре стены, окружающие нас, с запирающейся дверью и занавесками. Что бы мы здесь ни делали, это останется тайной, пока мы оба сохраняем это в тайне. Не то чтобы у меня было какое-то намерение делать что-то, что требовало секретности. Кроме замысла свержения Ночных Стражей, конечно.

— Ребекка придет и разберется с этим местом утром, пока тебя не будет, — объявил Сэйнт, выходя из ванной и засовывая мобильный телефон в карман. — Я сказал ей, что здесь нужна глобальная уборка, поэтому она, вероятно, пробудет здесь несколько часов, но в будущем она будет просто приходить и уходить ежедневно, чтобы поддерживать все в чистоте.

— Кто, черт возьми, такая Ребекка? — Спросил я в замешательстве.

— Призрак, который убирает Храм, — подсказала Татум. — Ее никогда не видели, но ходят слухи, что, если ты оставишь на ночь блюдце с отбеливателем, к утру оно исчезнет, и твоя ванная будет сверх чистой, что бы можно было есть со всех поверхностей.

Сэйнт улыбнулся, окинув оценивающим взглядом ее платье, и мне пришлось задуматься, не он ли его выбрал. Если да, то у него был хороший вкус, что чертовски бесило.

— Хорошие помощники спокойны и скрупулезны. Они выполняют работу, в которой ты нуждался, еще до того, как ты бы успел об этом сказать, и их можно увидеть даже реже, чем услышать. И Ребекка — лучшая.

— Мне не нужна уборщица, — начал я, но Сэйнт отмахнулся от меня, закатив глаза.

— Тот факт, что ты думаешь, что она тебе не нужна, только подчеркивает ужасное состояние, в котором ты находишься. Но не волнуйся, дело сделано, ты даже не узнаешь, что она была здесь. Если не учитывать чистоту в помещении.

Мои губы приоткрылись для очередного аргумента, когда этот титулованный маленький придурок просто щелкнул пальцами и принял решение о том, как я должен содержать свой собственный дом в чистоте, но Татум протянула руку, чтобы коснуться моей руки, коротким покачиванием головы сказав мне прекратить это.

— Просто позволь ему пригласить Ребекку, — настаивала она. — В противном случае он в конечном итоге придет сюда сам и сам все отскребет.

— Да, Барби понравилось, как я делаю это в Храме, — согласился Сэйнт. — Я просто не решил, потому ли это, что ей нравилось, когда я ползал на четвереньках и отскребал, или она просто хотела видеть меня под собой.

— И то, и другое, — легко ответила Татум, и я ухмыльнулся ей, вытаскивая еще одну банку пива из упаковки и протягивая ее Сэйнту. У меня к горлу подступила желчь от того, что я вел себя так, будто мы друзья, после всего, что его семья сделала с моей, но мне нужно было завоевать его доверие, узнать его привычки, его секреты.

Хотя мне не нужно было беспокоиться о том, что я поделюсь своим пивом с дьяволом. Банка попала ему в грудь, поскольку он не сделал попытки поймать ее и с глухим стуком упала на ковер, когда у него заскрежетала челюсть.

— Я пью только из стакана, — сказал он, глядя на упавшее пиво так, словно оно лично оскорбило его. — Я возьму водку, если у тебя есть, или любой другой алкоголь, если нет. В любом случае я буду пить чистый.

— У меня есть ром, — сказал я, стараясь не зарычать, поднимая банку с пола и ставя ее на стойку.

Сэйнт вздрогнул.

— Если подумать, я не хочу пить. Кроме того, нам действительно не стоит оставаться. Мы просто зашли доставить Барби, и мне нужно размяться перед сном.

— Послушай, я понимаю, что таковы правила или что-то в этом роде, но я действительно не думаю, что она должна спать здесь, — начал я речь, которую весь день репетировал в уме. — Она моя ученица, и если…

— Тогда не трахай ее, — протянул Сэйнт. — Но вечеринка с ночевкой обсуждению не подлежит. Правила не подчиняются ни одному мужчине. Они выкованы в драконьем огне и сохраняют прочность благодаря солнечному жару.

— Это всего лишь кое-что, что ты нацарапал на клочке бумаги, — указала Татум.

— Уверяю тебя, Барби, это прутья моей клетки. Ты должна быть рада, что они у тебя есть, потому что они дают тебе некоторые гарантии того, что на мне намордник. Кто знает, что я мог бы сделать без правил, которые держали бы меня в узде? — Сэйнт улыбнулся, как хищник, и я переместился на дюйм влево, чтобы оказаться между ним и Татум.

Киан лающе рассмеялся, глядя на нас со своего места на диване.

— Она спит по очереди в наших кроватях, — продолжил Сэйнт. — Сегодня твоя ночь, так что она с тобой. Она должна спать в твоей постели.

— Или что? — Спросил я, твердо намереваясь нарушить его гребаные правила и сказать ему, куда их засунуть. Все это было безумием. Но когда его взгляд потемнел, я понял, что все будет не так просто.

— В противном случае ее накажут за нарушение правила. И у меня есть несколько мыслей — я просто жду, когда она даст мне повод.

У меня внутри все сжалось от его слов, и я посмотрел на Татум рядом со мной. Она даже не казалась шокированной, просто смирилась с тем, что он говорил. Это было так хреново. Я не знал, к чему все это приведет, заявляя о своих правах на нее, но я собирался сделать своей миссией ее освобождение.