Я не собирался превращать это в привычку. Но и бороться с этим на одну ночь я тоже не собирался.

***

Я проснулся от звука выкрикиваемых Сэйнтом проклятий, а из динамиков доносилась отдаленная запись дрочащего Блейка, и я рассмеялся про себя, натягивая подушку на голову. На самом деле я не хотел просыпаться, но теперь, когда проснулся, я понял, что чего-то не хватает. Или кого-то. В ванной рядом с моей комнатой работал душ, и я тихо застонал, отбросив подушку в сторону и проведя рукой по лицу.

Кровать рядом со мной была пуста, и часть меня задавалась вопросом, действительно ли я заснул с Татум Риверс в объятиях или мне это просто приснилось. Но опять же, если бы Татум навещала меня в моих снах, я мог бы гарантировать, что мой член возбудился бы гораздо больше.

Я заставил себя сесть на краю кровати как раз в тот момент, когда Татум вошла в комнату, завернутая в полотенце, ее пристальный взгляд скользнул по мне, когда я посмотрел на нее.

Между нами повисло долгое молчание, и она медленно прикоснулась пальцами к татуировке фломастером, которую я сделал ей прошлой ночью. Я был удивлен, что она не смыла ее в душе, и чуть было не спросил ее, почему нет, но слова просто застряли у меня в горле.

— Доброе утро, — проворчал я, поднимаясь на ноги.

— Доброе утро, — ответила она, сжимая полотенце так, словно либо следила, чтобы оно не упало, либо собиралась его уронить. И если бы она это сделала, то каждая последняя трещинка в моей броне рухнула бы.

Я обошел ее и направился в ванную, с резким щелчком захлопнув дверь, направляясь отлить, зевая сквозь тупую головную боль, которую виски преподнесло мне в качестве прощального подарка.

Блейк постучал в дверь со своей стороны ванной, и я проворчал, чтобы сказать ему, что это я, прежде чем он вошел.

— Я так чертовски возбужден, — пожаловался он, сжимая член через боксеры, когда пересек комнату и включил душ.

— И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал? — Спросил я сквозь очередной зевок, закончив мочиться и направляясь мыть руки.

Блейк повернулся, чтобы посмотреть на меня, прищурившись и склонив голову набок, прежде чем драматично вздохнуть.

— Ничего. Даже с полузакрытыми глазами и твоими по-девичьи длинными волосами я не могу убедить себя, что ты девушка. Ты чертовски большой.

Я разразился лающим смехом, когда он просто стоял там со стояком в боксерах и надутыми губами, а я начал чистить зубы. Я не спрашивал его, почему он просто не пошел и не потрахался. Мы не потрудились поговорить об этом, но было очевидно, почему. Девушка в моей спальне была единственной, кого мы оба хотели в данный момент, хотя я был почти уверен, что это означало, что нашим яйцам суждено было остаться синими. Моя жизнь была бы намного, блядь, проще, если бы я мог просто трахнуть его вместо этого. Хотя, я итак уже любил его, но, с чем мне действительно нужно было разобраться, — это с сногсшибательной проблемной блондинкой, у которой между ног ничего не болталось, и все было бы в порядке.

Я выплюнул зубную пасту в раковину и ухмыльнулся ему.

— Ты бы хотел быть достаточно горячим, чтобы заполучить меня, — пошутил я. — Но держу пари, ты все равно трахаешься как богатая девочка. У тебя чертовски мягкие руки, Боумен.

— Да ладно, Киан, ты видел запись, я думаю, мы оба знаем, что я мог бы справиться с тобой.

— Ты можешь дать это, но мне нужно, чтобы ты принял это, детка, — поддразнил я, и он ухмыльнулся мне, как будто думал, что может, прежде чем сбросить боксеры и отвернуться в душ.

— Если так будет продолжаться и дальше, я подумаю об этом, — пошутил он, и я рассмеялся, направляясь обратно в свою комнату.

Когда я открыл дверь, Татум ахнула, захлопнув свой школьный дневник чертовски очевидным способом, и я выгнул бровь, глядя на нее, когда снова закрыл дверь ванной.

— Я думала, ты принимаешь душ, — сказала она, засовывая книгу под ногу, как будто я мог забыть о ее существовании. Это дерьмо было чертовски подозрительным.

— Там Блейк, — объяснил я, медленно приближаясь к ней, пока она пыталась не ерзать.

Она надела одну из моих старых футболок, и ее мокрые волосы рассыпались по плечам, придавая ей довольно невинный вид без макияжа. Но я знал, что она была кем угодно, только не невинной.

— Тогда как все это будет проходить? — Спросил я, придвигаясь и становясь над ней так, что она была вынуждена запрокинуть голову, чтобы посмотреть на меня.

— Что? — Выдохнула она, хлопая ресницами, а ее щеки запылали, как у девственницы в первую брачную ночь.

— Я показал тебе свой, детка, — промурлыкал я. — Так что я хочу увидеть твой.

— Я не знаю, что ты…

Я бросился на нее с игривым рычанием, повалив ее спиной на кровать подо мной, когда мой вес навалился на нее, и она взвизгнула от удивления, когда я прижал ее к кровати.

— Прекрати, детка, — сказал я, когда она извивалась, ее попка плотно прижимала дневник, пока я пытался поймать ее за руки.

Она отвесила мне пощечину и даже несколько раз ударила кулаком, но я принял наказание, придавив ее своим весом и, наконец, сумел перехватить ее запястья.

Я хрюкнул, когда она дернулась подо мной, пытаясь выставить колено, чтобы снова ударить по моим чертовым яйцам, но я ни за что на свете не собирался давать ей достаточно места, чтобы проделать это дерьмо дважды.

— Киан! — Крикнула она, наполовину возмущенная, наполовину смеющаяся, как будто еще не могла решить, в какую сторону пойдет этот рестлинг-поединок.

Я хрипло рассмеялся, когда мне удалось зафиксировать оба ее запястья одной рукой, и наклонился над кроватью, чтобы вытащить ремень из петель джинсов, которые я бросил туда.

— Не надо! — Выдохнула она, когда я обернул его вокруг ее запястий и сумел продеть сквозь пряжку, чтобы потуже затянуть.

Я рассмеялся, когда она стала сопротивляться сильнее, и внезапно ее зубы впились мне в плечо. Это было чертовски больно, и я застонал, заставляя себя терпеть боль, не отшатываясь, когда привязывал ее запястья к изголовью кровати.

— Сильнее, детка, — прошипел я сквозь боль от ее зубов. — Не останавливайся, пока не оторвешь от меня кусок.

Она снова выдернула из меня зубы и начала ругаться, отбиваясь от ремня, отчего изголовье кровати ударилось о стену, как будто мы занимались чем-то гораздо более веселым, и у моего члена появилось несколько собственных идей.

Убедившись, что он выдержит, я откинулся на пятки с торжествующей ухмылкой, взглянул на следы зубов на своем плече и ухмыльнулся, заметив там кровь.

— Дикая девчонка, — поддразнил я, хватая ее за дергающиеся ноги и умудряясь поджать их под себя так, что я оседлал ее бедра, мой вес обездвиживал ее, пока она тяжело дышала подо мной.

— Что за черт? — Спросила она, сдувая с лица длинную прядь светлых волос, но она только снова упала ей на глаза.

Я протянул руку, как истинный джентльмен, и заправил прядь ей за ухо, получая удовольствие от того, что она вот так в моей власти.

— Ты была непослушной девочкой, — промурлыкал я, протягивая руку под нами и обхватывая ее задницу так, что она ахнула от шока. Но какой бы красивой ни была ее попка в маленьких черных трусиках, которые она носила под моей футболкой, это было не то, чего я добивался. Мои пальцы впились в ее персиковую плоть, и я приподнял ее задницу так, чтобы я мог просунуть руку под нее и вытащить дневник. — Мне просто нужно выяснить, насколько непослушной.

— Подожди, — выдохнула она, ее глаза расширились от беспокойства, когда я посмотрел на нее сверху вниз, сжимая дневник, готовый к открытию. — Я… Я заключу с тобой сделку, — сказала она, явно пытаясь придумать какой-нибудь хитрый план, чтобы выпутаться из этого. Но любопытство всегда было моей слабостью. Я никогда не мог просто оставить что-то загадочным.

Со знающей усмешкой я открыл первую страницу и пробежал ее взглядом, прежде чем демонстративно облизать палец и перевернуть следующую.

— Это то, что тебе нравится делать с девушками? — Спросила Татум, на мгновение вернув мое внимание к себе, когда она сжала пальцы на ремне, стягивающем ее запястья. — Связывать их вот так?

— Иногда, — согласился я. Хотя, на самом деле, это было постоянным явлением за последние восемнадцать месяцев. Не то чтобы я признавал это, но идея позволить девушке быть главной была мне чертовски отвратительна после того, что сделала Глубокая глотка, и это был способ для меня убедиться, что все происходит на моих условиях. И хотя сейчас меня все это беспокоило не так сильно, как сразу после того, как это случилось, девушки, с которыми я трахался, привыкли к этому, поэтому я не остановился.

— Есть ли в этом что-то еще? — Настаивала она, соблазнительно понизив голос, и я понимающе улыбнулся ей, переворачивая еще одну страницу в ее дневнике. Она не сможет отвлечь меня от моей задачи.

— Конечно. Если захочешь как-нибудь попробовать, тебе нужно только попросить. Но будь хорошей девочкой и помалкивай прямо сейчас, ладно? Я читаю…

Татум проклинала меня и снова пыталась избить, но у нее не было возможности освободиться, пока я не отпущу ее, а я бы не стал этого делать, не выяснив, что она скрывала от меня в этой книге.

Я пролистал каждую страницу в дневнике, прежде чем добрался до самой последней, где мои усилия были вознаграждены. Там, черными чернилами на белой странице, она написала список. Многое в нем было зачеркнуто, но, когда я перечитал их, мое сердце бешено заколотилось. Это был не просто список, это было обещание. Гребаная клятва, которую она дала себе, отомстить монстрам, которые забрали ее.

Секс-видео

Рыбное рагу

Невыразимые

Буря

Купель

Ванна

Лед

Пистолет

Одежда

Унижение

Душ

Письма

КЛЯТВА

— А я-то думал, что тебе с нами стало комфортно, хотя мы все время были в состоянии войны, — поддразнил я, переворачивая список, чтобы показать ей, и неприкрытая ненависть в ее взгляде заставила меня остановиться. — В чем дело, детка, ты думаешь, меня волнует, что ты жаждешь мести? Это то дерьмо, которое мне в тебе нравится, помнишь?