11

Тень и его питомец

Демон

Как только я почувствовал ее сладкий аромат из клубка смешивающихся запахов в зале, мне захотелось ее. Это было как глоток свежего рая в самых глубоких, застойных ямах Нижнего мира.

Я хотел ее так сильно, что это меня пугало, а меня ничто не пугало, даже сам Раздор.

А потом я увидел ее, и мое вожделение переросло в нечто более глубокое. Просто от одного взгляда.

Она была идеальна во всех отношениях.

Розовые волосы спадали на плечи едва заметными волнами, нежно-розовые глаза были почти такого же оттенка. Она была невысокого роста — не более пяти футов (1.5 метра). Я возвышался над ней. Мне это нравилось, и ей тоже, судя по тому, как раскраснелось ее лицо, когда она посмотрела на меня.

Когда она подняла свою мешковатую толстовку, чтобы предложить мне взглянуть на ее костюм, мое внимание было не на одежде. Я использовал эту драгоценную секунду запоминая ее фигуру, чтобы потом снова и снова повторять в своем воображении.

У нее была грудь среднего размера, мягкий небольшой животик и пухлые, аппетитные бедра, которым я готов был поклоняться. Но больше всего мне нравилось это пламя непокорности, ярко мерцавшее у нее за спиной. Я чувствовал огонь, она была наполнена им.

Всю свою жизнь я не испытывал желания требовать себе пару. До сих пор.

Почему она должна быть полукровкой? Она не выживет здесь. И уж точно не переживет меня. Особенно с таким языком. Это выводило меня из себя. Она бросала мне вызов. Осмелилась открыть рот. Я знал, что не смогу. Невозможно укротить этот огонь в ее глазах. Черт, да я и не хотел ее укрощать. Мне просто хотелось получить удовольствие от попытки.

Но требовать девушку означало принять ее в своем истинном облике. Она этого не переживет.

Вожделение в одно мгновение превратилось в неистовую одержимость, и я ничего не мог с этим поделать.

Смерть и тьма! Зачем ей понадобилось быть гребаным полукровкой-полудемоном? Рифф и Рафф были сущим адом, потому что, казалось, они всегда точно знали, что чувствует каждый, и эти маленькие засранцы без проблем рассказывали об этом всем, если это играло им на руку.

Значит, она знала, как сильно я хочу заползти в нее и пометить каждый ее сантиметр как свой. При этом она просто смотрела на меня и улыбалась.

На что бы я только не пошел, чтобы эти губы обхватили мой член.

Нет. До этого не может дойти. Я пытался взять себе девушку задолго до того, как покинул Нижний мир. Мой адский зверь убил ее, и она стала полнокровным демоном. После этого я поклялся никогда больше не пытаться создать связь.

Она не может работать здесь.

Возможно, я мог бы прогнать ее? Нет, это не сработает. Я только познакомился с ней, а уже понял, что она упряма как черт. Она будет получать удовольствие от того, что бросает мне вызов.

Если я не смог ее отпугнуть, то Алистер точно сможет. Но просить его напугать ее мне не хотелось. Тот факт, что я хочу спариться с ней, вызовет у него интерес. Это будет похоже на игру моих гончих с любимой игрушкой. Они грызут ее, играют с ней и потихоньку, в течение нескольких месяцев, полностью оскверняют ее, пока она, наконец, не лопается по швам.

По крайней мере, можно не беспокоиться о том, что он проявит к ней сексуальный интерес. Женщины редко интересуют его, а если и так, то он никак не реагирует на это.

Если я буду умолять, возможно, он поступит именно так и откажет ей. А если она откажется, он мог бы дать ей повод никогда не возвращаться.

Я стоял перед клеткой своей гончей и смотрел сквозь прутья на спящую девушку-суккуба. Она выглядит такой умиротворенной. В бессознательном состоянии она перешла в человеческий облик. Мне стало интересно, не является ли это ее естественным состоянием. Поскольку она полукровка, возможно, ее воспитывали как человека. Может быть, она искала место, чтобы наконец-то иметь возможность проявить ту сторону, которую ей приходилось скрывать все эти годы?

Мои гончие спят вокруг нее кучей. Они чувствуют, что она не похожа на других самок, которых я выставлял на ринге.

Когда я подошел к решетке, вожак стаи, Лилит, подняла голову. Я протянул руку через решетку и погладил ее.

— Присмотри за ней, Лил. Если близнецы приблизятся, устройте им Ад.

При упоминании близнецов-инкубов она зарычала.

Я засмеялся, почесывая ее за ухом.

— Хорошая девочка.

Лилит уткнулась влажной мордочкой в мою ладонь, затем повернулась к демонессе и принялась вылизывать шишку, образовавшуюся у нее на лбу.

Ненависть к себе пронзила меня, словно нож, всаженный между ребер. Слишком уж убедительным было мое представление, чтобы отбить у девушки охоту устраиваться сюда на работу. Вряд ли моя жестокость отпугнет ее. Это только заставит ее возненавидеть меня. Возможно, это к лучшему. Она будет держаться на расстоянии.

— Ты так печально задумчив, Питомец.

Голос, раздавшийся из-за спины, был темным, как грех, и тонким, как мышьяк.

Я медленно повернулся лицом к тени. Теперь, когда шоу закончилось и на участке остались только его сотрудники, Алистер предстал в своем человеческом облике. Если это вообще можно было так назвать. Его кожа была бледной, как смерть, потому что она была мертвой. У тени не было своей человеческой формы.

Конечно, он мог иметь человекоподобную форму, но все равно был создан из теней и темной магии. Чтобы добиться более человеческого облика, он вселялся в туши, которые я добывал для него в течение многих лет. Все они принадлежали злым людям, поэтому его совесть была чиста. Ведь Алистер не убивал невинных.

Мне нравилось это тело, на которое я поохотился. Он был высоким, почти таким же, как я, гибким и выглядел чертовски хорошо в этих шикарных бархатных костюмах.

Он переоделся из своего сливового костюма инспектора в черные брюки, черную рубашку с воротником и бордовый жилет, из кармана которого свисала серебряная цепочка от часов. Низ пиджака был украшен лицами клоунов-арлекинов с сердечками вместо глаз и крестиком закрывающим рот.

Он направился ко мне, его шаг был настолько плавным, что казалось, будто он плывет. По мере того как расстояние между нами сокращалось, воздух в маленькой палатке становился более разреженным.

Он остановился передо мной, и острия его блестящих ботинок коснулись грязных кончиков моих военных сапог.

— Скажи мне, о чем ты думаешь, Питомец.

Я подыскивал нужные слова. Когда дело касалось этой тени, мне нужно было быть осторожней с тем, что вылетало из моего рта. Алистер был хаосом, прикрывающимся тонкой оболочкой терпеливого человека.

— Я думал о том, какой ты жестокий. Сегодня было довольно безумное шоу. В воздухе витало больше страха, чем обычно.

Тень расправил плечи, его изумрудные глаза сверкали от удовольствия.

— И это говоришь ты. Это не я расхаживаю полуголым в коже и шипах, мучая всех этих бедных женщин одним только видом. Ты доводил их до полубезумия, зная, что никогда не будешь принадлежать им.

— По крайней мере, я не притворяюсь, что скрываю свою сущность. Я очевидный садист. Это ты носишь маску.

Призрачная улыбка притаилась в уголках его рта.

— Им не нужно знать такие подробности. Я не зрелище. Просто человек за занавесом.

Когда он говорил, его тень мелькнула за спиной, затем проплыла мимо нас обоих и зависла возле клетки. Каждый мускул в моем теле напрягся, когда тень проскользнула между прутьями и нависла над спящей девушкой.

Теснота в груди исчезла, когда тень Алистера протянула руку, чтобы зачесать за ухо суккуба неровный клок волос.

— Зря ты так с девчонкой, — хмыкнула тень, возвращаясь на место позади своего хозяина. — Ты мог бы проломить ей голову.

Мои глаза недоверчиво сузились. Я знал тень уже много лет, но за все это время так и не смог прочесть этого хитрого ублюдка.

— Почему тебя это волнует?

— Ты слышал ее. Она ищет работу. Ей нужно быть живой для прослушивания.

— Ты не можешь ее нанять.

Изумрудные глаза тени предупреждающе сузились.

— Ты же знаешь, что мне нравится, когда ты говоришь мне, что делать, только когда входишь в меня на восемь дюймов (прим. 20 см), Питомец.

Ужас застыл в моем нутре. Я скривил губы в насмешливом отвращении, бросив взгляд на клетку.

— Она полукровка. Не одна из нас. Ее человеческая вонь отпугнет зрителей.

Я был полон дерьма.

Запах самки был самым пьянящим из всех, что я когда-либо чувствовал.

— Все, на что она годится, — это мясо для моих собак, — соврал я, сморщив нос, чтобы скрыть ложь.

Мои гончие никогда бы ее не тронули. Даже если бы я отдал команду, они все равно не стали бы этого делать. Они почувствовали бы, что мы — родственные души. Если что, они будут охранять ее всю жизнь. Сейчас клетка была для нее самым безопасным местом.

Длинные пальцы Алистера сжались вокруг рукоятки трости. Это была голова рычащей адской гончей с цитриновыми глазами. Он поднял ее и продел наконечник в металлическую петлю, свисавшую с моего ошейника с шипами.

Дернул, притягивая меня ближе, пока его губы не оказались над моими. В его поцелуях всегда чувствовалось восхитительное жжение. Он коснулся моей груди, ногти постукивали по пряжкам ремней. Его рука опустилась ниже и скользнула к поясу моих брюк.

Я стиснул зубы, сдерживая стон, когда он нашел мой член и сжал его в кулак.

Маниакальная улыбка Алистера широко растянулась в тусклом зеленом свете его светящихся глаз.

— Неужели вся еда, которую ты бросаешь своим собакам, обычно вызывает у тебя такую эрекцию?

Я уставился на него, ошеломленный его восприятием и ошарашенный обвинением. Через минуту я пришел в себя и со смехом отмахнулся от него.

— Я от тебя возбуждаюсь, мастер.

Алистер наклонил голову, и лампа осветила его забавное выражение лица.

— Ты называешь меня так только тогда, когда пытаешься подмаслить.

Я закусил губу и опустил руку к паху, чтобы нащупать его руку в своих брюках.

— Ты прекрасно знаешь, что это за игра. Мы постоянно в нее играем.