БЛЭР

Я чувствую себя так, словно с моих плеч свалился огромный груз. Я так долго держала Кори в секрете, что уже начала думать, что я ничем не лучше своих родителей. Представление Алекса моему брату было правильным, как будто так и должно было быть. Сказать Алексу, что я люблю его, было естественно. Меня переполняют все эмоции сегодняшнего дня. В моей груди все еще живет страх, но мир и любовь побеждают.

Я украдкой поглядываю на Алекса, пока он везет нас обратно в Фэрбенкс, не смея поверить, что этот человек, этот грозный и страстный воин, любит меня.

– Какие у тебя планы на Рождество? – спрашиваю я, понимая, что он так и не сказал мне об этом.

Он смотрит на меня.

– Мы с Логаном поведем папу в китайский ресторан.

– Как в фильме "Рождественская история"?

Он улыбается.

– Точно. Мы смотрели этот фильм каждый год, когда росли. Он был любимым у моего отца. После развода... ну, не было больше семейных рождественских ужинов, и мы с Логаном решили создать эту традицию вместе с ним.

– А как же твоя мама?

– Она... не очень любит праздновать Рождество. Она отправляется к моим бабушке и дедушке, – я слышу тоску в его голосе, и от этого у меня сжимается сердце.

– Ты вообще не видишь свою маму во время праздников?

– Она приезжала в Фэрбенкс, когда мы были на первом курсе.

Может быть, мне стоит отказаться от этой темы? Это явно не очень приятная тема для Алекса, но все это время мы разговаривали только о моей семье. Я ничего не знаю о его семье, кроме того, что мой отец ответственен за падение его отца.

– Как часто вы с ней видитесь?

– Летом. Мы проводим его у бабушки с дедушкой.

Мне стало немного легче от того, что, несмотря на развод, у него более крепкие отношения с родителями, чем у меня с моими. Я смотрю в окно, чувствуя себя подавленно. Через несколько часов мне придется быть с моими одиозными родителями, и это последнее место, где я хочу быть.

– В чем дело, малышка?

Я вздыхаю.

– Я бы хотела, чтобы мне не пришлось сегодня ехать к родителям.

– Тогда не едь. Пойдем со мной ужинать.

Я поворачиваюсь к нему лицом так быстро, что трещит шея.

– Ты хочешь, чтобы я поужинала на Рождество с твоим отцом?

– Да, я хочу, чтобы он познакомился с тобой.

Кажется, что гигантский удав крепко сжимает мое сердце.

– Но... он ненавидит мою семью.

– Он ненавидит твоего отца.

– Ты не думаешь, что эта ненависть распространяется и на меня?

Он смотрит на меня.

– Я хочу верить, что нет. Блэр, ты теперь часть моей жизни. Я должен надеяться, что он сможет не замечать фамилию Вествуд. Я так и сделал.

Он пытается меня успокоить, но у него ничего не получается.

– Но посмотри, сколько времени на это ушло.

Он качает головой.

– Это не заняло так много времени. Я думаю, что в глубине души я всегда знал, что ты та самая, которая мне нужна.

Я быстро моргаю, пытаясь уловить его смысл.

– Ты хочешь сказать, что я тебе нравилась, даже когда тебе казалось, что ненавидел меня?

– Думаю, именно поэтому я так долго держался за эту эмоцию. Я уже говорил, что был заворожен тобой, когда ты ворвалась в класс. А потом ты поразила нас всех своим острым умом.

Успокойся, мое сердце, и постарайся не растаять.

– Хочешь знать, что я подумалв, когда впервые увидела тебя?

– Конечно.

– Я знала, что ты товарищ Райдера по команде, и подумала, что ты симпатичный. Я обрадовалась и почувствовала облегчение, что у меня может быть друг на этих лекциях.

– Блэр... Мне так жаль, что я был тогда придурком по отношению к тебе.

– Ну, это было к лучшему. Если бы у нас с тобой не было плохого дня, кто знает, что бы произошло? Может быть, ты бы тогда влюбился в меня и упустил бы возможность два года издеваться надо мной.

– Ты думаешь, я бы жалел об этом, когда все это время у меня могла быть ты?

Я наклоняю голову.

– Ты бы отказался от всех этих хоккейных заек ради меня?

Он сверкает глазами.

– Ты ещё и спрашиваешь? В одно мгновение, малышка.

Я пытаюсь не позволить своему эго раздуться, но мне это не удается. Я не могу сдержать самодовольную ухмылку, которая расцветает на моем лице.

– Я тебе верю.

– Еще как веришь, – он сжимает мое бедро. – Итак, ты придешь на ужин?

У моей матери случится аневризма, если я пропущу ее ужин, но у меня и так с ней большие проблемы, так что я могу еще раз показать ей пресловутый средний палец.

– Хорошо. Если ты считаешь, что это хорошая идея, я готова, – я смотрю на время и мысленно ругаюсь.

Мне и в голову не пришло купить подарок Алексу - возможно, потому, что я не знала, в каких отношениях мы находимся. Теперь же никаких сомнений нет. Я должна. А еще я должна подарить что-нибудь Логану и их отцу.

– Я хотел спросить, когда мы сможем попробовать какой-нибудь другой сценарий из твоей книги.

Отвлекаясь на мысли о покупке подарков в последнюю минуту, я не сразу понимаю его смысл.

– О, ты хочешь снова поиграть в ролевые игры?

– Я знаю, что все закончилось не так, как мы хотели, но я бы с удовольствием продолжил эксперимент. Это было самое горячее, что я когда-либо делал.

Мое лицо становится теплее.

– Да, это было горячо. Мне жаль, что я все испортила в конце.

– Ты не испортила. Если кто и виноват в том, что произошло, так это я.

Я покачала головой.

– Мы не будем пробовать снова, пока мы все еще храним в себе негативные чувства. Если мы сделаем это, то все будет с чистого листа.

– Согласен. Так это "да"?

Я ухмыляюсь.

– Хм... может быть, это будет одним из твоих рождественских подарков.

– Даже не шути об этом, малышка. У меня уже стояк.

– Я не шучу, – я провожу рукой по его бедру, пока она не оказывается между его ног. Выпуклость на месте.

– Блэр..., - шепчет он сдавленно. – Что ты делаешь?

– Играю, – я провожу рукой по его эрекции, заставляя его шипеть.

– Блять. Я не могу сосредоточиться на дороге, пока ты делаешь это со мной. Я остановлю машину, если ты продолжишь.

Понимая, что у меня мало времени, чтобы сделать то, что мне нужно, я отдергиваю руку. Я не могу позволить себе задержек.

– Ладно, ладно.

Он поворачивается ко мне.

– Но ты закончишь, когда мы доедем до дома, верно?

– Ты хочешь, чтобы я подрочила тебе в машине?

Он ухмыляется.

– Подрочи мне, отсоси, все, что твое шаловливое сердце пожелает.

Я наклоняюсь через пространство между нами и целую его в щеку.

– Мое шаловливое сердце желает многого, большой мальчик. Вот увидишь.