Блэр не замечает, когда я паркую машину перед ее домом. Она поет с закрытыми глазами.

– Мы дома, - говорю я и выключаю двигатель.

Она смотрит в окно.

– Ух ты. Это было быстро.

– Наверное, время летит, когда тебе весело.

Положив руку на ручку двери, она поворачивается и бросает на меня взгляд.

– Сейчас будет еще лучше.

Да, сегодня этого не произойдет, малышка.

Она выходит из машины и снимает туфли, а затем бежит через дорогу, не обращая внимания на движение машин. Я спешу за ней, догоняя, пока она не успела войти в здание и оставить меня снаружи.

Она хихикает и кружится на кончиках пальцев ног до самого лифта. Моя сумасшедшая балерина.

– Я и забыла, как мне нравится танцевать.

– Ты потрясающая, - говорю я ей, только потому, что знаю: завтра она этого уже не вспомнит. Затем я нажимаю кнопку вызова лифта, что она, похоже, забыла сделать.

Она закрывает один глаз и морщит нос.

– Ты действительно так думаешь?

– Да.

Лифт прибывает, и теперь мне нужно придумать план. Я не могу оставить ее одну в таком состоянии. Может быть, я позвоню Джиа?

Я обдумываю варианты, когда Блэр прижимает меня к стене и прижимается своим маленьким телом к моему.

– Я возбуждена.

– Еще как возбуждена, – мой голос звучит как рычание.

– Я хочу переступить эту черту с тобой сегодня вечером.

Я тоже, малышка, но нет ни единого шанса, что это произойдет.

Мы приезжаем на ее этаж, и мне не приходится ее отталкивать. Она сама отступает назад и несется по коридору с криком:

– Сегодня вечером меня будет драть Алекс Камински!

– Черт!

Я бегу за ней и забираю ключ из ее рук, так как она с трудом находит замочную скважину. Мне нужно как можно скорее затащить ее внутрь.

– Боже мой. Не знаю, почему я так боялась идти сегодня на вечеринку. Даже то, что мама говорила обо мне так, словно я была призовой лошадью для потенциального жениха, не испортило мне вечер. Мне было так весело.

Это было то, что вывело ее из себя? Боже, какая мерзкая у нее мать, и теперь я знаю, что такое настоящая ненависть. Это было совсем не то, что я испытывал к Блэр.

Она отбросила туфли в сторону, а затем наклонилась над клеткой со щенком.

– Тебе нужно погулять, дружок?

Черт. Я не могу выпустить ее из этой квартиры, но я также не могу выгулять ее собаку и оставить ее одну.

– Может быть, мы сделаем это позже. Он, наверное, голоден.

Она вынимает щенка из клетки и прижимает его к груди. Он начинает лизать ее лицо, заставляя ее смеяться.

– Щекотно, – она ставит собаку на пол, и она бежит в мою сторону.

Я приседаю, чтобы поиграть с ним.

– Привет, малыш, – я уже собираюсь спросить, как она его назвала, но тут вижу его ошейник. – Ты назвала его Печенькой?

– Да, шоколадное и сливочное печенье - мое любимое, и именно его он мне напоминает.

Я разворачиваюсь не вставая и спрашиваю:

– А где ты хранишь его еду?

– В нижнем шкафу рядом с раковиной.

Я отворачиваюсь, чтобы достать еду, а когда поднимаю глаза, Блэр уже нет. Я поворачиваюсь лицом к двери. Она закрыта, значит, она не выходила из квартиры.

– Блэр?

– Я буду через секунду, - отвечает она из своей спальни.

Успокоившись, что я не потерял ее, я нашел пару мисок, в которые можно положить корм, а также свежую воду.

Печенька набрасывается на еду и за несколько секунд очищает свою миску.

– Ты был голоден.

Мое внимание привлекает движение сбоку. Это Блэр, прислонившаяся к стене, где коридор переходит в открытое жилое пространство. Ее платье исчезло, и она стоит в черном нижнем белье, от которого у меня слабеют колени и оживает член.

– Как насчет тебя, Алекс? Ты тоже голоден?

– Блэр, я...

Слова замирают у меня в горле. Она делает шаг в мою сторону, и я не могу ничего сделать, кроме как смотреть на нее. Она более захватывающая, чем в моих снах. Мне много раз снилась она, лежащая на спине и выкрикивающая мое имя, когда я трахал ее до беспамятства. Я хочу сделать все то, о чем мечтал, но не сегодня.

– Все в порядке. Я тоже проголодалась, – она вторгается в мое пространство, прижимая ладони к моей груди. – У тебя так быстро бьется сердце. Ты нервничаешь, Алекс?

– Нет, - прорычал я. – Мы не можем этого сделать.

Она поглаживает другой рукой мою эрекцию, которая пульсирует в моих брюках.

– Я думаю, мы можем.

Я хватаю ее за запястье, заставляя остановиться.

– Я же говорил тебе, что не буду трахать тебя, если ты пьяна.

– Это была всего лишь одна рюмка текилы. Я не пьяна.

Нет, ты под кайфом.

– Прости, малышка. Не сегодня.

Она отступает назад, демонстрируя не маску обольщения, а выражение глубокой обиды.

– Ты не считаешь меня привлекательной, да? Или ты не хочешь трахать заносчивую сучку.

– Что? Нет! Это совсем не то, что я думаю. Ты даже не представляешь, как трудно сказать тебе "нет" сегодня вечером.

– Докажи.

– Что доказать?

– Докажи, что ты хочешь меня. Поцелуй меня.

Черт. Поцелуй может сломать мой контроль, но если я откажусь и от этого, она не поверит, что я умираю от желания быть с ней. Она под кайфом, но если она вспомнит что-нибудь об этом завтра, то этот момент будет той деталью, за которую она будет держаться.

Ты можешь это сделать, Алекс. Ты можешь поцеловать ее и не потерять контроль.

Я притягиваю ее к себе и обнимаю ее лицо одной рукой.

– Ты так чертовски красива, Блэр. Я не могу этого вынести.

Я знаю, что на кончике языка у нее вертится мысль об отказе, но не позволяю ей ее озвучить. Я захватываю ее губы, дразня их языком. Один взмах, один вкус - вот и все, что нужно, чтобы зажечь меня. Я никогда не знал, как отчаянно я хотел ее, пока не смог получить ее.