Я отстраняюсь, направляясь обратно к двери гардероба, прежде чем оглянуться на ее потрясенное лицо.

— Ты сделала это добровольно, так что это твоя вина. Я не обязана тебе за то, что ты мне навязала, — говорю я ей. — Но, если ты действительно так отчаянно хочешь, чтобы тебя трахнули, возможно, тебе стоит раздвинуть колени перед своим мужем. Я ни капельки не заинтересована в том, чтобы ввязываться в твои дерьмовые игры.

Я открываю дверь и собираюсь выйти, когда она бежит за мной и толкает рукой дверь, заставляя ее закрыться.

— Разве ты не видишь? — спрашивает она. — Ты и я должны держаться вместе. Мы похожи.

Я смеюсь ей в лицо.

— Мы с тобой совсем не похожи, — говорю я ей. — Ты распутничала на вечеринках и позволила выдать себя замуж за такого человека, как Джованни ДеАнджелис. Ты ходячий мертвец. Как ты думаешь, что произойдет, когда он узнает, что ты посещаешь все их вечеринки и трахаешь все что движется, не задумываясь? Черт возьми, совершенно очевидно, что ты трахалась и с его сыновьями тоже.

— Ты думаешь, я хотела этого? — визжит она. — Я была вынуждена жить такой жизнью, как и ты. Я позволила себе подобраться слишком близко к Роману, и Джованни забрал меня, чтобы использовать как рычаг давления на него.

— Что? — Спрашиваю я, мое лицо морщится в замешательстве. — О чем ты говоришь?

Ариана разочарованно вздыхает.

— Ты что, ничего не знаешь? — она говорит. — Мы с Романом были вместе в старших классах. Он был для меня всем. Единственный человек, который когда-либо по-настоящему понимал меня, и, хотя наши отношения были ядовитыми и опасными, он всегда был рядом со мной. Роман - это весь мой гребаный мир, и в какой-то момент я тоже была его миром.

Я судорожно втягиваю воздух, мои глаза расширяются, когда я воспринимаю все это. Она была его школьной подружкой, вероятно, первой девушкой, которая ему когда-либо по-настоящему нравилась, и по сей день они близки, несмотря на все, что произошло. Но я думаю, это объясняет, почему она смотрит на него так, словно солнце светит у него из задницы. Так какого черта он ничего не предпринял по этому поводу? Он просто позволил своему отцу увезти ее, а затем жениться на ней, чтобы бросить ему это в лицо.

— Как, черт возьми, ты оказалась замужем за Джованни?

— Потому что это именно то, чем занимается Джованни, — говорит она, на самом деле не давая мне того ответа, который я хочу знать. — Когда он видит, что парни слишком сблизились с кем-то, он находит способ разрушить это точно так же, как он сделал со мной. Нам было всего шестнадцать, когда он забрал меня у Романа. Он сделал то же самое с Фелисити, только ей не настолько повезло, чтобы остаться безнаказанной, а теперь еще и ты. Как ты думаешь, что произойдет теперь, когда он наблюдал, как ты сидишь за его обеденным столом, души не чая в его сыновьях и даешь им надежду на светлое будущее? Я знаю, ты можешь думать, что достаточно сильна, чтобы изменить систему, но ты никто, как и я. Я не единственный ходячий мертвец.

Я прерывисто выдыхаю, ее слова потрясают меня до глубины души, но все, что я могу сделать, это смотреть на нее в ответ, пока она продолжает.

— Я трахаюсь, потому что это все, что у меня есть. Это единственный способ нанести удар Джованни в спину, и так уж получилось, что его сыновьям нравится и хорошо потрахаться, и поиздеваться над своим отцом. Ебля - это беспроигрышная ситуация для меня, и если это делает меня шлюхой, то так тому и быть. Но ты, ты с таким же успехом могла бы трахаться с этими парнями прямо на чертовом столе. Мы обе играем в опасную игру, но ты единственная, кто тычет ему это в лицо.

Не говоря больше ни слова, Ариана протискивается мимо меня и открывает дверь. Она выходит прямо, даже не оглянувшись на меня, и оставляет меня стоять здесь, с колотящимся от страха сердцем.

Это закономерность. Джованни забирал каждую девушку, с которой сблизились парни. Он забрал школьную подружку Романа, а затем убил Фелисити прямо у них на глазах. Если бы они вот так сблизились со мной... черт. Неудивительно, что Роман держался на расстоянии и настаивал, чтобы его братья делали то же самое, хотя я могу гарантировать, что это спасает их от разбитых сердец. Вероятно, его не так уж сильно волнует моя жизнь.

Если бы я была умной, я бы держалась от них на расстоянии вытянутой руки и была идеальной маленькой домашней рабыней. Я должна вернуться в камеру пыток и держаться от них подальше. Хотя, если бы я им действительно была небезразлична, они бы отпустили меня и отправили туда, где их отец никогда меня не нашел.

Мое сердце колотится от страха перед тем, что должно произойти, и если бы я была где угодно, только не здесь, я бы пряталась в этом шкафу всю ночь напролет, но мысль о том, что я останусь одна в особняке ДеАнджелисов, заставляет меня покрыться холодным потом.

Я выскакиваю из гардеробной и направляюсь обратно в столовую, и несмотря на то, что до нее всего несколько шагов, я не могу не оглядываться, нервы быстро берут верх. Обеденный зал выглядит точно таким же, каким я его оставила, люди разговаривают между собой, в то время как официанты снуют вокруг, отчаянно пытаясь сделать вечер идеальным для своего босса, но парни выглядят совсем не уютно.

Они тихо разговаривают со своим отцом, но все прекрасно понимают, что Ариана вернулась без меня. Все трое смотрят в мою сторону, когда я останавливаюсь у входа, и облегчение разливается по их суровым красивым лицам, когда я возвращаюсь к столу.

Опустив взгляд и не привлекая к себе внимания, я опускаюсь обратно на свое место и отмахиваюсь от прикосновений парней, когда они пытаются взять меня за руку под столом. Маркус смотрит на меня обеспокоенным и подозрительным взглядом, но я тут же опускаю взгляд, решив не давать Джованни еще одного повода желать моей смерти.

— Почему вы до сих пор не нашли этого парня? — говорит Джованни, продолжая разговор, который они вели до моего возвращения сюда, словно моя жизнь висела на волоске.

О, подождите. Так и есть.

Роман качает головой.

— Дилер замолчал, — говорит он, обращаясь к отцу так, словно всего несколько ночей назад не пытался его убить. — Мы знаем не больше твоего.

Рука Джованни с такой силой ударяет по столу, что я чувствую вибрацию, проходящую прямо сквозь меня, сотрясающую разложенные столовые приборы. —

ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО, — рычит он. — Этот мудак подрывает мои позиции, крадет моих клиентов прямо у меня из-под носа. Это плохо для бизнеса. Мне НУЖНО ГРЕБАНОЕ ИМЯ.

Я сжимаю челюсть, заставляя себя не рассмеяться ему в лицо, когда вспоминаю разговор, который у меня был с Леви в клубе. Поставщики и дилеры, которые мешают ему, - его собственные сыновья, и я этому очень рада. Черт возьми, они не просто мешают ему, они еще и крадут его продукт. Я не очень хорошо разбираюсь в мафиозных сделках, но если говорить о том, как надуть кого-то, то этот случай просто поражает воображение.

Леви стонет и откидывается на спинку стула.

— Как, по-твоему, мы узнаем тебе имя, когда сидим взаперти. Дай нам свободу действий, и я уверен, что к концу недели у нас будет имя для тебя. Черт возьми, мы могли бы даже прикончить этого ублюдка ради тебя.

Джованни смотрит на сына сверху вниз, в его глазах горит ярость, но он знает, что тот прав. У парней нет надежды поймать парня, если они застряли в своем замке. Не то чтобы там действительно было кого ловить, но что-то подсказывает мне, что у парней есть способы обойти своего отца.

— Прекрасно, — наконец говорит Джованни, заставляя мужчин вокруг него обеспокоенно посмотреть в нашу сторону. — Вы получаете полную свободу действий до конца недели, и если вы не сможете завершить свою миссию до этого времени, вы будете страдать от последствий.

— В таком случае, — говорит Роман, вставая, его острый взгляд скользит по отцу, в то время как ужасающая тьма проносится в его глазах. — Нам лучше поторопиться. Мы бы не хотели опоздать к сроку.

Не говоря больше ни слова, Леви и Маркус встают по обе стороны от меня, Маркус обхватывает пальцами мой локоть и тянет меня за собой. Роман разворачивается и выходит из комнаты, а мы трое следуем за ним, в комнате за моей спиной царит мертвая тишина.

Я не могу не оглянуться, глядя на взволнованные лица гостей, которые остаются позади.

— Вы уверены? — Я слышу, как один мужчина спрашивает Джованни. — В последний раз, когда ваши сыновья получили полную свободу действий в городе...

— Повторения прошлого раза не будет, — огрызается Джованни, его голос отражается от стен позади нас, когда его взгляд снова падает на мой. — Они знают о последствиях выхода за рамки дозволенного. Они бы не осмелились рискнуть этим снова.

Маркус сжимает меня крепче, практически вытаскивая из столовой, и делает большие шаги, чтобы не отставать от Романа. Ни слова не произносится, между нами, пока мы не пролетаем через впечатляющий парадный вход и не закрываем за собой двери внедорожника.

Двигатель с ревом оживает, и когда Роман нажимает на газ, его жесткий взгляд встречается с моим через зеркало заднего вида.

— Какого черта хотела Ариана?

Я выгибаю бровь. — Важно не это, — выпаливаю я. — Что, черт возьми, произошло в прошлый раз, когда вы, придурки, получили полную свободу действий в городе? И почему ты не расспросил своего отца о своей матери?

— Сейчас было неподходящее время спрашивать о ней, только не во время деловой встречи. Сначала нам нужно суметь загнать его в угол, и в прошлый раз, когда у нас была полная свобода действий, ничего не произошло, — объясняет Маркус. — Это было просто недоразумение. Это в прошлом. Чего хотела Ариана?

— Почему это важно? — Спрашиваю я, бросая взгляд на Леви. — Она хотела, чтобы я ее трахнула, но я сказал ей, чтобы она раздвинула ноги перед мужем. — Я издаю стон и оглядываюсь на Романа. — Какого черта ты не сказал мне, что она была твоей школьной подружкой? Что, черт возьми, здесь происходит? Дорогой папочка забирает твою девушку, затем убивает Фелисити. Я следующая?