Роман останавливает внедорожник у массивных дверей своего отца и встречает мой взгляд в зеркале заднего вида.

— А чего ты ожидала? — спрашивает он. — Ты была подарена нам как собственность, и мы знали, что был хороший шанс, что ты попытаешься сбежать. Хочешь верь, хочешь нет, но ты не первая, кто пыталась это сделать. В наших интересах было установить GPS-локатор, и ты это знаешь. Если бы мы этого не сделали, потребовались бы дни, чтобы найти тебя в тех лесах, и ты знаешь так же хорошо, как и мы, что ты истекла бы кровью прежде, чем мы добрались до тебя. Так что ругайся на меня сколько хочешь, но это устройство слежения - то, что спасло тебе жизнь.

Я смотрю на него через зеркало, ненавидя то, насколько он прав, но моя упрямая натура всегда побеждает, когда дело касается Романа ДеАнджелиса.

— Я хочу вытащить его.

— Давай, — говорит он. — Сделай это сейчас. Воткни этот нож поглубже в свою руку и вырви его.

Я сжимаю челюсть, когда он выдерживает мой взгляд, чертовски хорошо зная, что мысль об этом ноже, прижатом к моей коже, вызовет у меня ужасающую паническую атаку, но он не смягчается.

— В чем дело? — он толкает меня, обхватывая своей рукой мою и отводя лезвие от своего горла. — Ты бы предпочла, чтобы я сделал это за тебя? Удерживая тебя и вдавливая острый край в твою кремовую кожу?

Страх пульсирует в моих венах, и я разжимаю руку, позволяя ножу упасть ему на колени.

— ПРЕКРАТИ! — кричу я, слезы безжалостно наполняют мои глаза. — ПРЕКРАТИ ЭТО.

Он отпускает меня и, как ни в чем не, бывало, берется за ручку дверцы и вылезает из машины.

— Давайте покончим с этим.

Леви и Маркус следуют его примеру, и, прежде чем я успеваю опомниться, Леви уже там, открывает дверь и протягивает мне руку.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь взять под контроль свои дикие эмоции, когда осторожно беру его руку и позволяю ему помочь мне выбраться из внедорожника. Роман и Маркус идут впереди нас, и я обнаруживаю, что прячусь за большим плечом Леви, когда он ведет меня вверх по лестнице к главному входу. Парни не останавливаются, чтобы постучать в дверь, а просто входят в дом, в котором, я уверена, они, вероятно, выросли.

Вестибюль заполнен разговорами, но поблизости никого не видно, поэтому я пользуюсь небольшой возможностью осмотреться. Мы едва прошли несколько шагов, но я уже вижу, насколько дорогим, должно быть, был этот дом. Он подходит для королевской семьи с высокими потолками и золотой отделкой почти на каждой поверхности.

В центре комнаты находится массивная парадная лестница, ведущая в другое широко открытое пространство. Мое тело жаждет отправиться на разведку, но я не осмелюсь покинуть братьев в такую ночь, как эта. Разлучиться с ними в этом доме было бы ошибкой, которая, я уверена, стоила бы мне жизни.

Джованни ДеАнджелис уже нарисовал мишень на моей спине, и я не собираюсь выяснять, что произойдет, если он останется со мной один на один.

— Вы опоздали, — доносится леденящий душу голос с порога огромного обеденного зала.

Джованни стоит перед нами, глядя на своих троих сыновей, а его новая жена стоит рядом с ним, выглядя так, как будто она действительно хочет быть там. Рука Леви вздрагивает на моей спине, и я не могу не вспомнить, когда они в последний раз встретились со своим отцом. Им надели на горло шоковые ошейники, и их пытали, добиваясь информации о той ночи, когда мы въехали в старую промышленную зону. Все закончилось адской бойней со смертельным исходом, в результате которой Джованни бросился бежать с теми немногими охранниками, которым удалось выбраться.

А еще это та ночь, когда я трахнула Леви на крыше и нашла их мертвую мать, гниющую в стеклянном гробу.

Я могу только представлять, как пройдет сегодняшний вечер. Со стороны Джованни было смелым шагом пригласить сюда своих сыновей сегодня вечером, хотя он никак не мог знать, что после стольких лет они наконец нашли свою мать.

— Именно так, — бормочет Маркус, глядя на то, как Роман сжимает руки в кулаки, - хотя я не могу понять, какие из множества преследующих его воспоминаний или причин заставили его так реагировать. Их просто слишком много, и хотя моя интуиция говорит мне, что это из-за истории с Белоснежкой - мамой, мой разум подсказывает мне, что дело совсем в другом.

Я чувствую, как острый взгляд задерживается на моем теле, и рискую поднять голову, чтобы увидеть голодный взгляд Арианы, обещание в ее глазах получить должок за услугу, который, по ее словам, я обязана отдать, но к черту ее. Теперь, зная, кто она такая и какую угрозу может таить в себе, я и близко к ней не подойду.

Джованни раздраженно смотрит на своих сыновей, прежде чем смело повернуться спиной и направиться в свой переполненный обеденный зал. Мужчины и женщины заполняют комнату в платьях и костюмах, которые стоят больше, чем я зарабатываю за год.

Маркус осторожно встает, с другой стороны, от меня, пока мы обходим комнату, и я делаю все возможное, чтобы идти нормально и вести себя так, как будто каждый мой шаг не убивает меня изнутри. Я стараюсь запечатлеть в памяти каждое лицо, зная, что, скорее всего, это мужчины и женщины, которыми братья однажды будут руководить. При условии, что к тому времени мы все еще будем живы.

Леви ведет меня прямо к длинному столу, выдвигая для меня стул, пока люди наблюдают за нами. Затяжные взгляды привлекают мое внимание, и я заставляю себя не смотреть. Я не более чем собственность в этой комнате, и я могу гарантировать, что другие мужчины здесь точно не привели с собой свои полуночные развлечения.

Маркус и Леви опускаются на сиденья по обе стороны от меня, наблюдая за людьми вокруг натренированными взглядами, в то время как Роман садится прямо напротив со скучающим выражением лица.

Их отец смотрит на это прищуренным взглядом, неодобрительно оглядывая всех нас четверых. Я могу гарантировать, что приглашение на сегодняшний вечер распространялось не на меня, но если он и был удивлен, увидев меня, то не подал виду. Хотя у меня такое чувство, что выходить за рамки дозволенного перед деловыми партнерами их отца - это не совсем что-то новое для них. Джованни был готов и к худшему, если речь шла о его сыновьях, что, более чем вероятно, объясняет, почему комната напичкана охраной.

Высокомерная, громкая болтовня наполняет комнату, когда мужчины осушают свои бокалы, наполненные скотчем. Женщины сидят по бокам от них, притворяясь, что им интересны разговоры своих мужей, в то время как их взгляды задерживаются на других мужчинах в комнате, размышляя, кого из них им следует попытаться соблазнить позже ночью.

Ариана опускается рядом с Романом со страстной улыбкой на губах, ее место прямо во главе стола. Я издаю нервный стон. Часть меня надеялась, что Джованни будет сидеть на противоположном конце массивного стола, но с Арианой прямо здесь, рядом с Романом, мои шансы уменьшаются.

Ариана смотрит на меня, и я не могу не смотреть в ответ, наблюдая, как ее рука исчезает под столом и ложится на бедро Романа. Она смеется, когда выражение лица Романа становится жестче, и, хотя очевидно, что между ними что-то происходит, по жесткому взгляду Романа ясно, что он не заинтересован в том, чтобы заниматься этим сегодня вечером.

Он отталкивает ее руку, и дрожь пробегает по моим венам. У меня нет права ревновать к их странным маленьким отношениям, и все же мы здесь.

Ариана недоумевает от отказа Романа, вызывая тихий смешок, застрявший у меня в горле. Ее жесткий взгляд мгновенно возвращается к моему, и ее глаза подозрительно сужаются. Когда Джованни занимает место во главе стола, она стирает раздражение с лица и с обожанием смотрит на него, положив обе руки на стол.

— Давайте займем свои места, — перекрикивает шум зала Джованни, мгновенно привлекая всеобщее внимание, когда болтовня стихает до отдаленного гула. — Ужин готов.