27

27

— Ни за что на свете, — требую я, глядя на трех братьев, которые стоят у открытой двери "Эскалейда" и смотрят на меня. — Ты сказал, что мы едем по делам. Ты ничего не говорил о гребаной вечеринке.

Леви смотрит на меня в ответ, низко нахмурив брови.

— В чем разница?

— Разница в том, — выплевываю я, — что я думала, вы просто посадите меня здесь на цепь, и я буду прятаться, пока вы не закончите. Я ни за что на свете не пойду туда и не стану общаться со всеми вашими испорченными друзьями.

— Эти люди нам не друзья, — говорит Маркус. — Они слишком нас боятся.

Я закатываю глаза и откидываюсь на кожаное сиденье.

— О, конечно, так намного лучше, — бормочу я, скрещивая руки на груди. — Кроме того, я вряд ли одета для вечеринки. Я в спортивных штанах и старой майке. И буду выделяться там, как бельмо на глазу.

Леви стонет, сопротивляясь желанию просто схватить меня и взвалить на свое большое плечо.

— Ты будешь выделяться, как бельмо на глазу, независимо от того, во что ты одета. А теперь шевели своей задницей, пока я не потащил тебя туда за волосы.

Я смотрю на него сверху вниз, и, когда кривая усмешка появляется на моем лице, я знойно подмигиваю ему.

— Ты просто ничего не можешь с собой поделать, да, здоровяк? Тебе нравится, грубо дергать за волосы.

Леви издает разочарованный стон и заставляет себя отойти от открытой дверцы машины, пока не совершил какую-нибудь глупость, например, не испортил нашу маленькую сделку. Прошло три дня с момента визита Джованни и нашего разговора в гостиной, и эти три дня были не такими уж плохими. Конечно, ребята время от времени изо всех сил старались прикусить языки, но я тоже не была идеальным гостем в доме. Я спорю с ними при каждом удобном случае, но мы все делаем все возможное, чтобы это сработало. Нужно учиться. Может быть, в идеальном мире я была бы далека от такой жизни, как эта, но я понимаю, почему мне нужно быть здесь. Пока Джованни не перестанет представлять угрозу, это мое единственное безопасное место.

Однако это не значит, что я не могу немного поразвлечься. Эти парни втянули меня в жизнь, которой я никогда не хотела для себя, и если я смогу хоть немного проникнуть им под кожу, пока я здесь, то я сделаю это. Но я должна быть осторожна. Это не просто обычные ублюдки, с которыми я привыкла иметь дело в клубе. Они реагируют по-другому, они быстрее и у них характер похуже моего. Если я зайду с ними слишком далеко, игра может быть окончена.

Вздыхая, я пододвигаюсь к краю сиденья, прищурившись, смотрю на Леви.

— Как долго мы будем говорить? Как Леви, быстро вошел и вышел? Или мы будем говорить всю ночь, как Маркус?

Маркус смеется, когда я смотрю, как Леви отходит еще на несколько шагов и низко стонет, физически отстраняясь от меня, просто чтобы удержаться от того, чтобы наклонить меня и доказать, насколько он хорош на самом деле. Хотя ему и не нужно этого делать. И он, и Маркус проскальзывали в мою комнату последние несколько ночей, и они оба более чем продемонстрировали, насколько они искусны на самом деле. Роман, однако, любит держаться на расстоянии, и после того, что случилось с Фелисити, я его не виню.

Челюсть Романа сжимается, говоря мне, что мое веселье закончилось.

— Вытаскивай свою задницу из “Эскаледа” — СЕЙЧАС, — требует он, в его тоне звучит слишком знакомая властность.

Бросив на него тяжелый взгляд, но не заметив ни малейшего колебания в его взгляде, я раздраженно выскальзываю из “Эскаледа”.

— Лучше бы меня там не убили из-за вас, парни, — бормочу я им в спины, когда они поворачиваются и начинают спускаться по длинному переулку, который проходит параллельно одному из многочисленных клубов в центре города.

— Единственное, из-за чего тебя сегодня могут убить, - это только из-за того, сколько ты болтаешь, — бросает мне в ответ Маркус.

Мои губы кривятся в усмешке, и он оглядывается, прежде чем я успеваю стереть ее с лица. Маркус ухмыляется и отступает на шаг, становясь рядом со мной.

— С тобой все будет в порядке, — говорит он, понизив голос, чтобы наш разговор оставался конфиденциальным. — Просто сиди тихо, ни с кем не разговаривай и держись рядом. Хотя, если бы ты захотела устроить неприятности, — добавляет он, его глаза сверкают болезненным возбуждением, — я был бы не прочь перегрызть пару глоток.

Я непонимающе смотрю на него.

— Ты болен, ты знаешь это, да?

Маркус подмигивает и наклоняется ближе.

— Хочешь узнать, насколько я могу быть болен?

Я отстраняюсь от него, не уверенная, что он на самом деле имеет в виду. Он говорит о спальне? Потому что я действительно не думаю, что смогу расширить границы с ним. Висеть на цепях и наблюдать как он потирает мой клитор рукояткой ножа - это все, на что я, по-моему, способна.

Видя ужас на моем лице, Маркус смеется и прижимает руку к моей пояснице.

— У тебя с собой тот нож, который я тебе дал?

Я качаю головой и показываю вниз по своему телу.

— А похоже, что мне есть где спрятать нож?

Заинтригованный взгляд Маркуса скользит по моему телу, следуя за изящными изгибами и задерживаясь на моей заднице.

— Еще как похоже, — бормочет он. — Ты бы ужаснулась, если бы знала, в какие разные места мне приходилось засовывать оружие на протяжении многих лет.

Мои глаза расширяются, а из горла вырывается резкий вздох.

— Я не засуну гребаный нож себе в задницу.

Роман и Леви останавливаются впереди и медленно поворачиваются ко мне лицом, нахмурив брови.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Спрашивает Роман, его взгляд сужается, когда он переводится на младшего брата. — Вряд ли сейчас время обсуждать, чем ты собираешься ее трахнуть.

— ЧТО? — Я вскрикиваю от ужаса, когда Маркус просто ухмыляется, не утруждая себя тем, чтобы поправить своего брата. — Это не то, что мы обсуждали.

— Конечно, — усмехается Леви, поворачиваясь спиной и продолжая спускаться по узкому переулку. — Не приходи ко мне плакаться, когда это лезвие случайно проткнет твою задницу.

Я стону, разочарование быстро овладевает мной.

— Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЗАСОВЫВАТЬ ГРЕБАНЫЙ НОЖ СЕБЕ В ЗАДНИЦУ, — кричу я как раз в тот момент, когда двое вышибал выходят из переулка, их острые взгляды падают на меня, приподняв брови.

— Блять, — бормочу я себе под нос, смущение захлестывает меня.

Вышибалы переводят взгляды на братьев ДеАнджелис, и внезапно их брови становятся не такими высокими. Челюсти сжимаются, когда Маркус отходит от меня, чтобы встать как одно целое со своими братьями, и они обмениваются тихими словами. Когда вышибалы с бледными лицами смотрят друг на друга, их руки опускаются к оружию на бедрах. Роман качает головой.

— На твоем месте я бы этого не делал.

Вышибала слева тяжело сглатывает, его взгляд возвращается к Роману, и по моему телу пробегает холодок. Это были самые первые слова, которые Роман сказал мне после того, как они меня похитили. Я пытаюсь отодвинуть это на задний план, напоминая себе, что с тех пор все изменилось к лучшему.

— Нам не нужны неприятности, — говорит вышибала, осторожно поглядывая в мою сторону и задаваясь вопросом, какого черта такая девушка, как я, делает с такими парнями.

— Нам тоже, — говорит ему Роман. — Итак, я предлагаю вам отойти в сторону, прежде чем мы будем вынуждены устранить проблему.

Другой парень качает головой, его глаза расширяются от ужаса, он точно знает, с кем имеет дело.

— Пожалуйста, чувак. Дома у меня жена и дети.

Леви вздергивает подбородок, выражение его лица не похоже ни на что, что я когда-либо видела раньше.

— Тогда уйди с дороги, — говорит он. — Иначе твоя жена будет называть меня папочкой.

Парень бледнеет и, не говоря больше ни слова, опускает взгляд в землю и начинает идти обратно по переулку, как будто ни черта только что не произошло, оставляя взгляды всех троих братьев устремленными на другого вышибалу.

— Так как это будет? — Спрашивает Маркус, зная, насколько пугающей может быть их троица, когда они выступают как одно целое.

— Как я и сказал, — повторяет парень. — Я не хочу неприятностей.

— Тогда это зависит от тебя, не так ли?

Парень осторожно оглядывается на внутреннюю дверь клуба, зная, что если он пропустит нас, то, скорее всего, потеряет работу, но если он этого не сделает, то, скорее всего, лишится жизни. Зная, что так будет лучше, он отходит в сторону, опустив подбородок, как будто подвел себя, но я так не считаю. Сегодня он спас себя.

— Умный ход, — бормочет Роман, прежде чем посмотреть на своих братьев и кивнуть. — Давайте сделаем это быстро. Пройдет совсем немного времени, и кто-нибудь узнает нас и вызовет подмогу.

Братья кивают, и Роман входит через задний вход клуба, а Леви следует за ним. Маркус ждет, пока я встану между ними, чтобы не отстать, как раз в тот момент, когда тяжелая задняя дверь захлопывается за нами.

Мы идем по клубу, и я внимательно слежу за парнями, мне не нравится то, что я вижу. Этот клуб отличается от того, к чему я привыкла, и я быстро начинаю видеть знакомые лица мужчин, от которых мне обычно приходилось уворачиваться. Это те мужчины, которые представляют угрозу для окружающих, те мужчины, которых вы не хотите видеть подкрадывающимися к вам в клубе, мужчины, с которыми вам нужно следить за тем, что вы пьете. Черт возьми, здесь есть лица, которые я узнаю по вечеринке парней в замке всего несколько ночей назад, и это говорит о многом.

Это не то место, где я хотела бы быть, и от вида того, как люди вокруг нас кивают братьям в знак признания или уважения, у меня по спине пробегают мурашки. Может, Маркус был прав, когда предположил, что я должна была спрятать нож в своей заднице. Мне бы сейчас не помешала его защита.

Братья проходят по клубу так, словно были здесь миллион раз, и когда они подходят к переполненному столику, он быстро становится их собственным. Люди разбегаются при одном виде братьев, и они направляются к пустому столу, пропуская меня первой, чтобы я села позади них.