8

8

Крепкая хватка Маркуса не дает мне отстраниться, а мое тело дрожит от нервного напряжения. Мне невыносима мысль о том, что он так близко ко мне, что его пальцы касаются моего тела, но как еще это должно произойти? Он будет иметь меня независимо от того, отстраняюсь я или нет, так что я могу смириться с этим и попытаться найти удовольствие в его прикосновениях.

Его рука опускается на мою талию, и он отталкивает меня назад, пока я не оказываюсь прямо в центре своей маленькой комнаты. Мое поведение крутой девчонки исчезает, и я остаюсь ни с чем, кроме застенчивой девушки, к которой мужчина по-настоящему не прикасался месяцами. Я понятия не имею, как все это будет происходить. Он уже пообещал, что это будет жестко и быстро, и он чертовски четко дал понять, что не остановится, пока я не кончу под его прикосновениями. Остается вопрос - способен ли такой псих, как Маркус ДеАнджелис, вообще дать женщине то, что ей нужно, не перерезая ей при этом горло?

Черт. Во что черт возьми, я вляпалась?

Мое дыхание сбивается, и, несмотря на яркий солнечный свет, льющийся через маленькое окно, комната никогда не казалась такой темной. Однако я полна решимости. Если я выберусь из этого живой, я хочу знать, что все это было не зря. Кроме того, сколько еще девушек скажут, что их хорошенько оттрахал один из печально известных братьев ДеАнджелис? На самом деле... вероятно, очень много.

Его глаза остаются прикованными к моим, такие глубокие и в то же время такие мертвые. Невозможно отвести взгляд. Как будто он бросает мне вызов попытаться убежать, бросает вызов бояться его и того, что он собирается со мной сделать, но это маленькое извращенное чувство внутри меня заставляет меня стоять здесь в тишине, ожидая увидеть, насколько хорошо это будет на самом деле.

Стыд невыносим, и я не сомневаюсь, что как только он закончит со мной и я останусь беспомощной кучей на грязном полу, я пожалею о своем решении не бороться с ним по этому поводу, но мое любопытство и потребность все же сильнее.

Мои колени подгибаются подо мной, и я едва удерживаюсь на ногах, когда он поднимает мои связанные запястья над головой. Испуганный всхлип срывается с моих губ, и я не сомневаюсь, что он видит, как я боюсь исследовать это с ним.

Я не отрываю от него глаз, пока он продолжает высоко поднимать мои руки, и на мгновение мне становится интересно, что, черт возьми, он пытается сделать, но это любопытство длится недолго, поскольку толстый материал, удерживающий мои связанные запястья, надевается на большой крючок.

Мой громкий вздох пронзает напряженную тишину, и я поднимаю взгляд в замешательстве. Я обыскивала эту комнату миллион раз за последние несколько дней и могу поклясться, что в этой комнате не было никакого крючка. Должно быть, он принес его с собой и прикрепил к чему-то в потолке, пока я была без сознания, благодаря его придурковатому братцу.

Я сильно дергаю себя за запястья, и громкий звон звеньев цепи наполняет комнату.

— Что это, черт возьми, такое? — Требую я, мой взгляд возвращается к Маркусу, мое сердце учащенно бьется, когда я понимаю, что, возможно, у него на уме немного больше, чем простой жесткий и быстрый трах.

Его и без того мертвый взгляд темнеет и опускается вниз по моему телу, оглядывая изгибы черного шелкового платья, как змея, поглощающая свой следующий обед.

— Ты же не думала, что я собираюсь уложить тебя и соблазнить, как какой-нибудь помешанный на любви дурак, не так ли?

Я тяжело сглатываю и делаю глубокий вдох, стискивая челюсти, когда осознание того, насколько я облажалась, начинает пульсировать в моих венах. Он пересекает комнату, и я наблюдаю, как он протягивает руку и обхватывает запястье низко свисающей цепью. Мой взгляд скользит по нему, и как только я понимаю, что это та же цепь, что соединена с крюком на моих связанных запястьях, он сильно тянет, и я отрываюсь прямо от пола, мои пальцы ног едва скользят по твердому камню под ногами.

— ОТПУСТИ МЕНЯ! — кричу я, паника охватывает меня, я уверена, что он собирается убить меня.

Я гребаная идиотка. Я должна была бороться с ним, звать на помощь или сделать что-нибудь еще, но что хорошего это дало бы? Никто не придет, чтобы спасти меня.

Маркус передвигает цепи, фиксируя их на месте и убеждаясь, что я не смогу вырваться, и когда он снова смотрит на меня, я не вижу ничего, кроме чистой похоти и желания, пульсирующего в его темных глазах. Он возвращается ко мне, и в этот момент его рука скользит в карман и вытаскивает темно-красный перочинный нож, на ходу извлекая черное лезвие.

Мои всхлипы вырываются сильно и быстро, пока его взгляд продолжает скользить по моему телу.

— Нет, — бормочу я в ужасе. — Пожалуйста, нет.

Маркус подходит ко мне, и он смотрит на меня так, словно даже не слышит, что я говорю. Я всего лишь объект, находящийся здесь для исполнения его самых темных желаний. Он, блядь, не в своем уме, и я только что сыграла в его маленькую извращенную игру.

Он наклоняет голову, когда изучает меня, и, хотя я пытаюсь отстраниться, то, что я вишу на толстой цепи делает почти невозможным увеличение расстояния, между нами. Он подходит еще ближе, так близко, что я чувствую его теплое дыхание на своей коже, и когда кончик его черного лезвия прижимается к впадинке у основания моего горла, я знаю, что это конец.

Я не двигаюсь ни на дюйм, прерывисто дыша. Его глаза, кажется, пульсируют от его извращенных потребностей, в то время как мое тело дрожит от страха.

— Нет, — снова шепчу я, умоляя его услышать меня, зная, что это бесполезно, не с таким облажавшимся парнем, как Маркус. — Пожалуйста. Я не хочу умирать.

Острое лезвие начинает скользить по моей груди, оставляя после себя жгучую боль, но он не режет меня достаточно глубоко, чтобы потекла кровь. Лезвие скользит прямо между моих сисек, пока не достигает верха шелкового платья и не разрезает его, как масло.

Его большая рука опускается на мое бедро, и я вздрагиваю от его прикосновения, прежде чем он поднимает остальную часть платья и опускает лезвие по точной дуге, с легкостью разрезая тонкий материал. Я судорожно вздыхаю, и вот так просто он отпускает мягкий шелк, позволяя ему распахнуться и обнажить все, что под ним.

Черный шелк ниспадает по обе стороны от моих полных сисек, и от того, как его острый взгляд скользит по ним, возбуждение возвращается глубоко в мои внутренности. Мои соски твердеют под его пристальным взглядом, и я ничего не могу с собой поделать, но хочу его еще больше. Лезвие скользит по краю моего нижнего белья, и одним быстрым движением хлопок разрывается и падает на пол, заставляя меня пульсировать от сильного желания.

Что, черт возьми, со мной не так? Какая девушка в здравом уме будет желать такого мужчину? Конечно, после того, как я позволила серийному убийце схватить меня, я отправлюсь прямиком в ад.

Он языком проводит по нижней губе, а глаза горят желанием, и, несмотря на их интенсивность, я не могу отвести взгляд. Он смотрит на меня так, словно все еще решает, как именно он планирует это сделать, скользя взглядом по моему подтянутому животу и вниз, мимо моей обнаженной киски.

Если бы я могла отступить, я бы это сделала. Ни одна женщина не любит, когда ее оценивают, и прямо сейчас я чувствую себя так, словно стою в витрине магазина, пока он рассматривает, достаточно ли того, что у меня есть, соответствует ли это его вкусам. Я не толстая девочка. Мне всегда говорили, что больше мяса и несколько дополнительных приседаний могут пойти на пользу. Последние шесть месяцев употребления дешевой еды тоже не помогли, но меня это никогда особо не волновало. Я здорова, и это все, что имеет значение, но, черт возьми, его пристальный взгляд убивает меня.

Мне нужно знать, что он думает, нужно услышать эти гребаные мысли, проносящиеся в его маленьком извращенном мозгу. Хотя я не настолько глупа, чтобы, затаив дыхание, ждать ответа, который, я знаю, не услышу. Маркус и его братья-профессионалы в интеллектуальных играх, и они не посмели бы упустить возможность поиздеваться надо мной еще больше.

Маркус снова прижимает кончик своего лезвия к моей коже, прямо посередине груди, и медленно проводит им по моему телу, хотя жгучая боль, которая была раньше, прошла. Кончик мягко касается моей груди, и это почти как ласка. Кончик изгибается на моей груди, отодвигая шелк еще дальше в сторону, прежде чем спуститься ниже талии и вызвать волну мурашек по всему телу.

Он убирает руку, и я наблюдаю, как он легко подбрасывает нож, лезвие сверкает на солнце, прежде чем Маркус ловит его, острый кончик упирается в его ладонь. Он придвигается ко мне и кладет другую руку мне на талию, его мозолистые пальцы грубо касаются моего тела. Он наклоняет голову, и я чувствую его дыхание на своем плече, а его свежий, мужественный аромат опьяняет меня. Прежде чем я успеваю спросить, что он делает, его рука движется, и гладкая рукоятка перочинного ножа скользит прямо у меня между ног.

Я ахаю, моя киска вздрагивает от внезапного прикосновения, когда прохладный металл касается моего ноющего клитора, медленно продвигаясь дальше вниз. Моя киска сжимается еще сильнее, когда он начинает двигаться в противоположном направлении, дразня меня, проводя гладкой ручкой мимо моего клитора прочь от моего тела.

Он поднимает нож, и я вижу, как мое возбуждение поблескивает на металлической рукоятке, но вместе с этим и тонкую струйку крови с кончика лезвия, лежащего в его ладони. Маркус поднимает руку, пока блестящая ручка не оказывается прямо между нашими лицами, и как раз в тот момент, когда он завладевает моим полным и безраздельным вниманием, его язык выскальзывает и проводит по длинному краю ручки, пробуя на вкус все, что я могу предложить.

— Ты говоришь ”нет", — грохочет он, его глубокий тон отражается от стен, когда он небрежно швыряет нож через всю комнату. Он ударяется о каменную стену и беззвучно приземляется на мою кровать, посылая волну облегчения, пульсирующую по моим венам. — Но твое тело кричит - да.