Что же касается Юго-Западного фронта, то там на оборонительный рубеж, построенный в тылу, Ставка спешно вывела части пяти укрепрайонов. Но оборона, не обеспеченная в должной мере полевыми войсками, в северной части рубежа была преодолена врагом. Основные силы Юго-Западного фронта продолжали отходить.
В те трудные дни нашего отступления на юге не радовали и вести из Крыма. 30 июня утром командование Северо-Кавказского фронта - С. М. Буденный, Г. Ф. Захаров и И. С. Исаков - сообщило, что руководители обороны Севастополя доложили о критической обстановке в городе: враг ворвался с севера на Корабельную сторону. В переданном в Ставку докладе севастопольцев прямо говорилось: "Боевые действия принимают характер уличных боев... Противник резко увеличил нажим авиацией, танками; учитывая резкое снижение нашей боевой мощи, надо считать, в таком положении мы продержимся максимум два-три дня". Военный совет фронта просил разрешить эвакуацию войск и населения, продолжая сопротивление врагу до конца.
Ставка утвердила эти предложения, и эвакуация началась. Но защитники города-героя продолжали сражаться в отдельных районах до 9-12 июля. Часть бойцов перешла на партизанские методы борьбы в горах. Героическая оборона Севастополя завершилась. Его защитники надолго приковали целую армию гитлеровского вермахта, не дали врагу использовать отличную базу флота на Черном море, постоянно угрожая его флангу и тылу на юге. Тем самым они решили большую оперативно-стратегическую задачу. "Самоотверженная борьба севастопольцев служит примером героизма для всей Красной Армии и советского народа", - писал 13 июня 1942 года И. В. Сталин в своем приветствии воинам осажденного города. В летописи героизма, проявленного в Великой Отечественной войне, появилась новая страница о подвиге города-героя Севастополя.
...Горький запах горящих хлебов, перегретого железа и крови стоял над родными мне полями Дона. Высоко в небо вздымались тучи дыма и пыли на трудных дорогах нашего отступления... Танки и моторизованные части немецких войск были уже в Воронеже, а пехота длинными, гадючьего цвета колоннами ползла и ползла с запада. Под ударами танков и пехоты, под бомбежкой вражеской авиации, с непрерывными тяжелыми боями отходили на восток наши воины.
Теперь недалеко от военных дорог лежала моя родина - станица Урюпинская. Представлял себе, как в эти тяжкие дни лета 1942 года горемычные солдатки выходили там на баз и, загородив глаза от солнечных лучей ладонью, с тревогой всматривались в даль, вслушивались в гул битвы на западе...
Противник, достигнув Воронежа и о сбив наш контрудар, должен был повернуть на юг 4-ю танковую армию. Осуществить маневр достаточно быстро ему, однако, не удалось, поскольку советские войска связали эту армию своими оборонительными действиями. Наши настойчивые контратаки сорвали все сроки, намеченные гитлеровским командованием. Таким образом, на воронежском направлении героизм воинов, заставивших врага промедлить с наступлением, помог войскам Юго-Западного фронта избежать еще большей беды. Только через несколько дней, прикрываясь с востока Доном, танки противника достигли района Россоши. Отчетливо обозначился замысел немецкого командования - окружить главные силы Юго-Западного фронта в большой излучине Дона.
Вскоре Ставка разделила Брянский фронт на два - Брянский и Воронежский. Это значительно улучшило управление войсками, тем более что командующим Брянским фронтом был назначен генерал К. К. Рокоссовский, а Воронежским генерал Н. Ф. Ватутин - выдающиеся советские полководцы. Они активизировали действия войск, и положение на этих фронтах стабилизировалось.
Особую важность в этой до чрезвычайности напряженной обстановке приобретала организованность отхода войск Юго-Западного фронта, твердость и гибкость управления ими. Противник превосходил наши войска в подвижности и маневренности, ему удавалось вклиниваться в наши боевые порядки, окружать отдельные части и соединения. А управление войсками оставляло желать много лучшего. Чтобы укрепить руководство Юго-Западного фронта, Верховный Главнокомандующий приказал направить туда начальником штаба опытного и обстрелянного штабиста генерала Павла Ивановича Бодина. Нового начальника штаба, однако, не пожаловали своим вниманием ни командующий, ни член Военного совета фронта, хотя Бодин хорошо знал свое дело и во многом способствовал улучшению управления войсками фронта. Несогласие не шло на пользу делу, тем более что положение на южном фланге советско-германского фронта становилось все более угрожающим. 6 июля 1942 года командующий Юго-Западным фронтом и член Военного совета, не предупредив начальника штаба, выехали на ВПУ вспомогательный пункт управления - в Гороховке. ВПУ этот был плохо обеспечен средствами связи, там не было ни одного оперативного работника. Непонятный отъезд командующего фронтом резко ослабил его влияние на ход боевых действии. П. И. Бодин был вынужден спешно направить в Гороховку средства связи и офицеров-операторов.
В самый напряженный момент отступления с Юго-Западного фронта в Генштаб перестали поступать доклады об обстановке - их не было целые сутки. А враг наступал уже под Россошью, где наши войска пытались организовать оборону по южному берегу реки Черная Калитва. Операторы Генштаба сбились с ног, стремясь узнать, удалось ли остановить противника. Если нет и он форсирует реку, то возможен его прорыв на Кантемировку, и тогда обход главных сил нашего Юго-Западного фронта с востока станет фактом со всеми вытекающими последствиями.
Естественно, что такая неопределенность крайне нервировала стратегическое руководство. Вернувшийся с фронта А. М. Василевский выслушал раздраженные замечания Верховного Главнокомандующего, который требовал от Генерального штаба ясности о положении на фронтах, хотя мы и сами понимали, что оно грозит стать чрезвычайно тяжелым.
С уходом Н. Ф. Ватутина временное исполнение обязанностей начальника Оперативного управления Генштаба было возложено на генерал-майора П. Г. Тихомирова. Он буквально не отходил от аппарата Бодо, "выколачивая" у Бодина данные об обстановке. "Примите все меры, чтобы скорее выяснить обстановку на вашем правом фланге, - телеграфировал он Бодину утром 8 июля. - Это сейчас один из основных вопросов, о котором беспокоится Ставка. И по этому вопросу больше всего с вами хотел говорить тов. Василевский. Когда надеетесь восстановить связь с ВПУ?"
Бодин отвечал сдержанно: "Как только я добьюсь связи с ВПУ по проводу и выясню положение на р. Черная Калитва, я немедленно донесу вам... Перешел на посылку офицеров связи на самолетах и машинами во все места, откуда мне нужны данные".
Советское Верховное Главнокомандование прилагало огромные усилия, чтобы решительно поправить положение на Юго-Западном фронте. Там стояли две неотложные задачи. Во-первых, надо было любой ценой создать прочную оборону на правом фланге и остановить противника, не дать ему прорваться на Кантемировку. Это можно и нужно было сделать за счет собственных сил фронта, поскольку от вражеских ударов пострадали в основном две правофланговые армии - 21-я и 28-я, а остальные отводились более или менее планомерно. Во-вторых, требовалось особенно прочно обеспечить стык Юго-Западного и Южного фронтов, так как их фланги расходились в районе Миллерово и враг мог использовать брешь для охватывающего маневра. Над этими задачами и работали в Генштабе направленцы Юго-Западного и Южного фронтов.
А. М. Василевский буквально разрывался между Ставкой и Генеральным штабом. Его энергия была поистине неисчерпаема. Он требовал, советовал, передавал личные распоряжения Верховного Главнокомандующего. 8 июля вечером он сообщил на фронт, что И. В. Сталин учел просьбы Военного совета Юго-Западного фронта и санкционировал назначение генерала Д. Н. Никишева командующим 57-й армией. Затем Александр Михайлович продиктовал: "В то же время товарищ Сталин приказал передать. что "укрепление в настоящий момент правого фланга фронта с тем, чтобы во что бы то ни стало приостановить дальнейшее продвижение противника на юг - чем создается исключительная угроза не только армиям Юго-Западного фронта, но и Южному фронту в целом, - является основной задачей Военного совета фронта". Если это сделано не будет, то Ставка вынуждена будет принять самые решительные меры, вплоть до предания суду".