ГЛАВА 3

КЛУБ ЖАРЕННЫХ ДЖЕКОВ

ВАНЯ

- Беременна? - Я ахаю. - То есть ... с ребенком?

- Да, это медицинский термин.

- Вы хотите сказать ... что во мне кто-то растет? - Я хриплю.

Улыбка застывает на лице доктора Лесли. Его взгляд метается к Хадин, прежде чем вернуться ко мне.

- Вы уверены? - Спрашиваю я с подозрением.

У него отвисает челюсть.

Я отодвигаюсь на краешек своего сиденья. - Я не чувствую себя беременной.

- Ну...

- Я слышала, что людям постоянно ставят неправильные диагнозы. Возможно, произошел какой-то сбой в ваших аппаратах, или сканерах, или что там у вас было ... - Мои легкие сжимаются так сильно, что я даже не могу закончить фразу.

- Как далеко она продвинулась? - Спрашивает Хадин, и его голос звучит намного спокойнее, чем он имеет право быть.

- Я бы сказал, около трех недель. Очень редко можно испытывать утреннюю тошноту на такой ранней стадии, но, похоже, ваша жена - особый случай.

Все мое тело отвергает это утверждение.

Я вскакиваю на ноги. - Послушайте, доктор Лесли, может, у меня и нет медицинского образования, но я знаю свое тело. Я не беременна.

Доктор складывает руки и бросает на меня долгий, хмурый взгляд. - Ну, у меня действительно есть медицинское образование. И вы беременны.

- Это желудочная болезнь, - бормочу я, пытаясь подчинить реальность своей воле. Это не обязательно должно быть правдой, если я верю, что это не так. - Это просто желудочная болезнь.

- Это ребенок.

- Желудочная болезнь.

- Детка.

- Желудочная болезнь.

- Детка, - Хадин хватает меня за руку, - ты можешь воздержаться от споров с доктором?

Я смотрю в грифельно-серые глаза Хадина, и паника усиливается.

Я была слишком занята своей карьерой, чтобы встречаться с кем-либо. Если это не безукоризненные роды, Хадин - папочка моего ребенка.

У меня будет ребенок от Хадина.

Ребенок, который появится из моей утробы, будет мини-Хадином.

Я добровольно сделала фотокопию самого раздражающего мужчины на планете.

Мое сердце бьется о ребра, умоляя, чтобы это оказалось одним долгим, безумным сном.

- Ван, дыши, - приказывает мне Хадин.

- Хи-ху, - изображает доктор.

- Хи ... ху. - Я стараюсь изо всех сил. - Хи ... ху.

Могу сказать, что начинаю выводить Хадина из себя, потому что он смотрит на меня так, словно боится, что я с разбегу выпрыгну в окно.

- Ребята, вам нужна минутка? - предлагает доктор Лесли -шарлатан.

- Мне нужен чай, - прохрипела я. - Полные ведра чая.

Доктор выглядит смущенным.

- Ваня? - Хадин опускает голову, чтобы поддерживать зрительный контакт. - Ты в порядке?

Я быстро моргаю. Я не только вышла за Хадина в Вегасе. Результатом нашего бурного романа стал ребенок.

Ребенок.

Со мной определенно не все в порядке.

- Ей следует сесть, - говорит доктор. Его голос звучит тонко и надтреснуто, как будто доносится издалека. - Она не слишком хорошо выглядит.

Этого не может быть на самом деле.

Без предупреждения я отрываюсь от Хадина и выбегаю за дверь, как потенциальный папочка для Мори , услышав эти три драгоценных слова — Ты НЕ отец!

Мори прав.

Я не отец.

Я мать.

Коридоры переполнены пациентами в инвалидных колясках, врачами на обходе и медсестрами, снующими из одной палаты в другую.

Я, спотыкаясь, вхожу в двери больницы, и меня заливает жаркое солнце. Птицы поют на деревьях, посаженных по всему двору. Машина скорой помощи собирает вещи и отправляется спасать чью-то жизнь. На другой стороне улицы пара выходит из закусочной, держась за руки.

Все как обычно. Миру наплевать, что вся моя жизнь только что рухнула.

Почему это происходит со мной?

Если бы я была одна, я бы заорала во всю глотку.

Но все, что я могу сделать, это зажмурить глаза, сжать пальцы в кулаки и выдавить крик обратно из своего горла.

Я беременна.

Мысли проносятся в моем мозгу, как у фотографа, чьи пальцы приклеены к кнопке спуска затвора. Щелк. Щелк. Щелк. Мое тело изменится. Я не смогу бронировать выступления моделей. Я не смогу пить вино или алкоголь. Из-за этого беспорядка я буду связан с Хадином до конца своей жизни.

Я делаю еще один прерывистый вдох и позволяю ругательству слететь с моих губ, прежде чем расслабляю пальцы.

- Все в порядке. Ты справишься с этим. У тебя все получится, - бормочу я себе под нос.

- Если ты хотела закричать, тебе следовало просто выпустить это наружу.

Я оборачиваюсь и нахожу Хадина прислонившимся к стволу дерева, скрестив массивные руки на широкой груди.

- Спасибо за совет, - говорю я, расправляя плечи. - Но в этом нет необходимости.

Он оглядывает меня с ног до головы.

Я ерзаю. - Доктор сказал что-нибудь еще, когда я ... уходила?-  Убегала, бегущая и кричащая - более точное описание, но я не собираюсь выставлять себя на посмешище ни перед кем из людей.

- Он порекомендовал акушера.

Если бы я была в здравом уме, я бы подразнила его за использование громких слов и спросила, знает ли он вообще, что это значит.

Но в данный момент я не чувствую своих ног.

Я поправляю сумочку и, покачиваясь, бреду в сторону улицы.

- Куда ты идешь? - Хадин следует за мной.

- Поймать такси.

Он хватает меня за руку. - Я отвезу тебя домой.

- Если ты не возражаешь, я бы хотела сейчас побыть одна.

Его глаза изучают мое лицо. Должно быть, он что-то заметил в выражении моего лица, потому что отступает. - Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

- Теперь, когда я твой человеческий инкубатор, ты беспокоишься обо мне?

- Ваня. - Его рот сжимается.

- Я знаю. Это было... - Я потираю лоб. - Прости.

- Позвони мне, - рычит он, глядя на меня сверху вниз.

Я молча киваю и спешу по улице. Поднимается ветер, и мои нарощенные волосы бьют меня по лицу, как дерущийся осьминог. Я собираю волосы в одну руку и придерживаю их на месте. Я иду, не зная пункт назначения.

В конце концов, я натыкаюсь на милое маленькое кафе.

Звенит колокольчик, когда я бросаюсь к двери и наполовину иду, наполовину ползу к стойке. Запах кофе вызывает у меня неприятное урчание в животе, но в таких заброшенных кафе, как это, обычно подают лучший чай.

Я воздержусь от суждений, пока не будет доказано обратное.

- Привет и добро пожаловать в ... - Женщина по другую сторону прилавка, та, что держит ключ от моего драгоценного чая, отшатывается, когда видит меня. - Срань господня. Ты Ваня Бекфорд.

Она хорошенькая малышка с кожей цвета какао, большими карими глазами и вьющимися локонами, собранными сзади в хвост.

С тех пор, как меня узнали, я приклеиваю свою самую профессиональную улыбку. Но она трескается и распадается с каждой секундой, пока бариста пялится на меня.

Я не хочу быть супермоделью Ваней Бекфордом прямо сейчас.

Черт возьми, я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова стать супермоделью Ваней Бекфорд. Ребенок разорвет мое тело в клочья. Нет никакой гарантии, что я смогу снова вернуться к этой форме. Не говоря уже о растяжках, порезах после кесарева сечения и груди, которая набухает молоком, прежде чем снова стать размером, как воздушный шарик без воздуха.

- Это не про меня, - говорю я, бросая сумочку на стойку. - Но я часто это понимаю.

Бариста недоверчиво смотрит на меня, прежде чем покачать головой. После осмотра с головы до ног ее подозрения укрепляются. - Ты в точности похожа на нее.

- Я тоже часто это понимаю, - смущенно бормочу я. - Послушайте, можно мне самую большую чашку чая, которую вы здесь предлагаете? Я возьму его горячим, холодным или нарезанным кубиками. Мне все равно.

Официантка, на бейджике которой написано "Дежона", по-прежнему настроена скептически. Я не могу винить ее за то, что она мне не верит, поскольку технически я лгу ей прямо в лицо.

К счастью, она уходит, чтобы выполнить мой заказ.

- Я просто буду вон там. - Я указываю пальцем на угол кафе, где, надеюсь, смогу поболтать о своей жизни так, чтобы меня никто не узнал.

Как только я устраиваюсь за столиком, я закрываю лицо руками и пытаюсь разобраться в своей новой реальности.

У меня будет ребенок.

Примерно через девять месяцев мой живот станет таким большим, что я не смогу втиснуться в такую кабинку, как эта.

Через девять месяцев после этого я буду бегать за другим человеком, отчаянно пытаясь держать крошечные ручки подальше от электрических розеток и вытирать крошечные окурки после эпических бомб с какашками.

Я собираюсь нести ответственность за человека.

Этого не может быть.

Ребенок не входит в мои планы.

Даже близко.

У меня есть список всего, чего я хочу достичь в своей карьере модели. У меня есть идеи для Vanya Scott, названия, которое я использую для своего бренда книги со здоровыми рецептами. Каждый шаг выстроен идеально, и все временные рамки соблюдены последовательно.

Но этот ребенок - гигантский мяч для крушения, когда полуголая Майли Сайрус врывается в мой мир и разбивает все мои идеально выстроенные костяшки домино. А затем поджигает все это.

- Простите, мэм? Вы в порядке?

- Очень хорошо, - говорю я, и это звучит более истерично, чем я думала, что смогу.

- Вот ваш чай.

Звон чашки о стол рядом с моей дрожащей рукой заставляет меня поднять глаза с надеждой.

Это не чашка чая.

Это ведро.

- Я люблю тебя, - шепчу я Дежоне. Затем бросаюсь к чаю, как бешеная собака, и срываю крышку. Жидкость сочится у меня изо рта и стекает по щекам. Я ребенок-великан, у которого будет ребенок. Ирония судьбы.

- Вот. - Дежона протягивает мне салфетку.

- Спасибо. - Я ставлю точку на своем лице и поднимаю взгляд. С застенчивой улыбкой сообщаю ей: - Кстати, я... э—э, я не была честна раньше. Я Ваня Бекфорд.

- Я знаю.

Я слегка поперхнулась, и чай попал мне в нос, заставляя отплевываться.

Дежона обходит меня и похлопывает по спине. - Это довольно очевидно, но я подумала, что у тебя была причина лгать.

- Просто так?

- Если бы я была богатой и знаменитой супермоделью, я бы, наверное, тоже устала от того, что люди узнают меня.

Она мне нравится.

И не только потому, что она принесла мне чай.

Потому что она не сталкивалась с термином “супермодель” раньше, чем с “черная” или "плюс сайз". Я знаю, что это важное отличие для людей, которые хотят идентифицировать себя со мной, но иногда я просто хочу, чтобы мои навыки были признаны.