Не имеет значения. Мне нужно привести в порядок голову, прежде чем я начну пересекать еще больше границ. То, что эти границы у меня в голове, не делает это менее опасным. Мои порочные фантазии о Дон проявляются все чаще. Моя одержимость растет, и если это будет продолжаться бесконтрольно, кто-нибудь важный заметит.

Папа.

Правление

И сама Дон.

Я барабаню пальцами по столу и качаю головой.

Как раз в этот момент у меня звонит телефон.

Один взгляд на экран превращает меня в камень.

Это Дон.

Я принимаю свое обычное выражение безразличия, когда беру трубку. - Убирайся, Хиллс. Мне нужно ответить на этот звонок.

- Какой звонок? - Он лениво потягивается.

- Не твое дело. - Я хмуро смотрю на него. - Вон. Сейчас же.

Он насмехается надо мной, встает с дивана и бредет к двери.

Как только он уходит, я прижимаю телефон к уху и говорю бодрым голосом. - Дон.

- Это Элизабет, - произносит приятный голос.

Мое сердце переворачивается от шока. Элизабет?

За удивлением быстро следует замешательство.

Дон знает, что Элизабет звонит мне?

- Моя мама не знает, что я тебе звоню, - говорит она приглушенным голосом.

Вот и ответ на этот вопрос.

- Эм, это мистер Стинтон, верно?

- Да, - прохрипел я.

Я впервые слышу голос своей племянницы. Я видел ее почерк и видел ее рисунки, разбросанные по всей квартире Дон, но ничего себе. Это безумие, что она сейчас на другом конце провода.

Я сажусь прямее на своем стуле. - Чем я могу тебе помочь, Элизабет?

- Завтра у меня день карьеры, и я хочу, чтобы мой класс победил, приведя как можно больше людей. Весь наш класс получает пиццу таким образом. Но этот другой класс прямо сейчас побеждает нас. - По ее тону я могу сказать, что она хмурится.

Мои губы дрожат, и я поджимаю их, чтобы не рассмеяться. Я вижу, что Элизабет унаследовала любовь своей матери к хорошему соперничеству.

- Я спросила маму, можем ли мы пригласить тебя, но она продолжала говорить "нет". Что мы не должны тебя беспокоить.

Ее слова поразили меня прямо в живот. Слишком близко к тому месту, где учащенно бьется мое сердце.

- Итак, я хотела спросить тебя сама. - Ее голос нежен, как мелодия. - Ты можешь прийти на мой день карьеры? Это в Джон Херст — уф!

- Элизабет Дрю Баннер, что ты делаешь с моим телефоном? - Дон рычит.

- Мам, я могу объяснить. - Голос Элизабет дрожит, как дерево во время урагана.

Кто-то хмыкает, и раздается шарканье. Через секунду телефон отключается.

Широко раскрыв глаза, я перезваниваю и позволяю телефону звонить, пока он не переключается на голосовую почту.

Тогда я звоню снова.

И еще раз.

В четвертый раз, когда я получаю голосовое сообщение, я вскакиваю со стула и готовлюсь бежать в гараж, чтобы заехать к Дон.

Наконец, я замечаю, что на моем экране высвечивается ее номер.

Я набрасываюсь на устройство. - Алло?

- Это Дон. - Она, кажется, задыхается, и я задаюсь вопросом, не бегала ли она за моей племянницей повсюду. Эта мысль заставляет меня улыбаться сильнее, чем следовало бы. - Я сожалею об этом. Я понятия не имел, что она тайком таскает мой телефон.

- Все в порядке. - Я устраиваюсь в кресле.

Просто бизнес с моей стороны.

При звуке голоса Дон внезапно становится невозможно вести себя профессионально. Неважно, сколько тревожных звоночков звенит у меня в ушах.

Я знаю, что это опасно.

Я знаю.

Отвлекающие факторы делают меня слабым.

Они делают меня уязвимым.

А когда ты управляешь таким гигантским кораблем, как Stinton Group, уязвимость означает, что рано или поздно ты врежешься в айсберг.

Но Дон Баннер держит меня в своих объятиях, и мне никуда не деться.

- Она никогда раньше не делала ничего подобного. - В тоне Дон слышится робость.

Я бы хотел увидеть ее смущенное лицо. Почти так же сильно, как я бы хотел увидеть ее кокетливое личико и лицо, затаившее дыхание в муках страсти.

Я в тысячный раз клянусь, что не стану тешить себя похабными мыслями о Дон Баннер, и все же они все равно приходят.

Все дело в звуке ее голоса.

Если бы я был готов к этому, я бы не был так потрясен.

- Я скажу ей, что ты слишком занят, чтобы присутствовать на ее дне карьеры. - Она прочищает горло. - И я позабочусь, чтобы это никогда не повторилось.

- Я буду там.

- Где?

- На дне карьеры.

- Нет.

- Она пошла на все эти неприятности. - Я откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза, представляя раздраженное лицо Дон. Теперь этого я насмотрелся вдоволь. Ее брови сближаются на середине лба. Над переносицей появляется складка, морщащая ее смуглую кожу. Ее губы поджимаются, пока не остается только тонкая линия.

- Мистер Стинтон.

- Макс. - Я поправляю ее. - Ты называла меня Макс. Не останавливайся сейчас.

- Мистер Стинтон, - подчеркивает она, - я включила телефон на громкую связь, чтобы Элизабет могла извиниться перед вами. Я бы хотела, чтобы вы сообщили ей, что вы слишком заняты, чтобы…

- Я совсем не занят.

- Видишь, мам?- Элизабет говорит на заднем плане.

- Макс, - выпаливает Дон, - ты только что снова проверил свое расписание, и ты занят. Верно? - В нем есть намек на отчаяние.

На моем лице медленно расплывается злая улыбка. - Вообще-то, у меня завтра весь день ничего не происходит.

- Так ты придешь, да? - Элизабет визжит.

- Если твоя мама не против.

- Пожалуйста, мам. Пожалуйста. Мы точно выиграем, если он сможет прийти.

На пару секунд Дон замолкает, и я знаю, что она мысленно проклинает меня за то, что я свалился с обрыва.

Наконец, она выплевывает: - Я думаю, если это не слишком много для мистера Стинтона…

- Вовсе нет. Я даже могу привести с собой друзей.

- Я так и знала. Вы лучший, мистер Стинтон. Я так и думала с тех пор, как вы сказали те приятные вещи о маме по телевизору. - взволнованно щебечет Элизабет. - Второй класс завтра будет пинать камни.

- Элизабет, следи за своими выражениями, - ругает Доун.

- Прости, мам.

Я хихикаю. По какой-то причине моя энергия только что подскочила до сотни. Будь то детская невинность Элизабет, или облегчение от того, что я наконец снова слышу Дон, или и то, и другое, я чувствую, что мог бы пробежать марафон.

- От тебя не было никакой помощи, - бормочет мне Дон. Я предполагаю, что ее дочь вне пределов слышимости, потому что ее голос достаточно холодный, чтобы превратить меня в ледышку.

Я подпираю лодыжку коленом, улыбаясь виду за окном, когда раннее утреннее солнце заливает мой офис. - Я верю в то, что нужно воздавать должное будущим лидерам нашей страны.

- Чушь собачья. Ты делаешь это, чтобы позлить меня.

- Я делаю это, чтобы познакомиться со своей племянницей. Раздражать тебя - просто бонус.

Она издает недовольный звук, и если бы она была передо мной, я бы, наверное, схватил ее и поцеловал. Здорово, что она в безопасности в своей квартире и подальше от моих непослушных рук.

- Ты знаешь, я не хочу, чтобы Stinton Group находились рядом с Элизабет.

- Тогда я не пойду туда как Макс Стинтон. Я пойду туда как Макс.

- Можете ли ты отделиться от этой компании? Я не думаю, что ты сможешь.

Я бы согласился с ней, если бы это было пару недель назад. До того, как я встретил ее. До того, как она ворвалась в мою жизнь.

- Посмотрим, не так ли? - Я понижаю голос. - Если тебе так не понравилась эта идея, почему ты согласилась?

Она снова издает искаженный звук и замолкает.

Мягким уверенным тоном я говорю Дон: - Я не собираюсь признаваться, кто я и как я связан с ней. Это всего лишь день карьеры. Это просто бизнес.

Просто бизнес?

- Хм. - Дон фыркает себе под нос.

Посмотрите на это. Она тоже на это не купилась.

Ваня топает вниз по трапу своего роскошного частного самолета в темных очках на лице и с развевающимся на шее шарфом.

На ней одно из тех диковинных модных платьев, которые мне еще предстоит оценить. Верх платья торчит под странным углом, как утес, выступающий над океаном, а юбка представляет собой что-то вроде многослойного пуфа, короткого спереди и длиннее сзади.

Это мода, Макс. Мода, говорила мне Ваня, когда я спрашивал ее, почему она носит эти нелепые наряды. Я узнал это прямо от моделей на Неделе моды.

Если это так, ей нужно вернуть свои деньги.

- Вау, - шепчет Хадин рядом со мной. Он не сводит глаз с Вани, как будто она самое красивое создание, которое он когда-либо видел. Очевидно, он не разделяет моего мнения о ее авангардном стиле одежды.

Ваня скользит к нам по асфальту. Походка модели — та, за которую ей платят неприличные деньги, — намекается на то, как она двигает талией и ставит одну ногу прямо перед другой.

Она высокая, чувственная женщина с такими изгибами, что им позавидует даже опасный горный склон. Кремово-смуглый цвет лица, высокие скулы и чувственные губы дополняют образ супермодели больших размеров.

Приближаясь к нам, Ваня натягивает солнцезащитные очки поверх короткой стрижки, открывая карие глаза, оттененные синим, красным и зеленым. Почему-то на ней взрыв красок выглядит скорее изысканно, чем клоунски.

- Что за приветственная вечеринка? - Спрашивает Ваня, отступая назад и глядя на Хадин. - Я имею в виду, я знаю, почему Макс здесь. Просить еще об одной услуге.

- Я никогда не попрошайничаю, - усмехаюсь я.

Она закатывает глаза. - Ты тоже никогда не посвящаешь меня во все подробности.

- Ты же сама сказала, что не возражаешь поговорить с впечатлительными молодыми женщинами, жаждущими узнать о моде. - Я поднимаю руку, как бы говоря, что это не моя вина.

- Ты не говорил мне, что им по семь лет, Макс. - Она искоса смотрит на меня.

Я пожимаю плечами. - Если бы я это сделал, ты бы не сказала ”да".

- Подло. - Она грозит пальцем. - Ты извлекаешь из него слишком много уроков. - Она кивает на Хадин. - Я говорила тебе, что Хадин плохо влиял.

- Я не такой подлый. Я был искренним и громко говорил о своей любви к тебе.

Ваня фыркает. - Так вот почему ты растянулся на шестой странице с близнецами по обе стороны в пятницу вечером?

- Ты следишь за мной, Ванс? - Хадин ухмыляется. - Это нормально - признать, что ты ревнуешь.