Он был почти похож на человека, когда обратил на меня свои шокирующие красные глаза, медленно поднимаясь по лестнице. Крылья летучей мыши обвились вокруг его плеч, драпируясь и почти волочась по земле, когда он поднимался. Я не знала, почему он просто не летит, но сглотнула, пытаясь в очередной раз отпустить магию, открывающую Адские ямы на землю.

Вельзевул взобрался на вершину лестницы, уперся рукой в пол Трибунальной комнаты и, повернув шею, вылез наружу. Кожистая текстура его крыла коснулась моей щеки, когда он вышел, шагнув вперед, чтобы у того, кто следовал за ним по пятам, было пространство для движения.

Сатанус шел позади него, его тело было крупнее, чем у крылатого существа, пришедшего раньше. Его грудь была шире, чем у двух мужчин вместе взятых, а тело — выше, чем у всех, кого я видела. Он немного уменьшился, когда поднимался из ямы, но рога на его голове все равно выделяли его.

Следом шел Левиафан, неся за спиной конец какой-то раскладушки. Пальцы, которыми он обхватил столб, были длинными, веретенообразными, с переплетениями между пальцами. Когти были чудовищными, словно вытащенными из глубин. Но именно спящая фигура на койке выбила дыхание из моих легких.

Лицом вниз, открытые кровоточащие раны там, где должны были быть крылья, полностью совпадали с портретом в кабинете Грэя. Он не шевелился, его грудь не вздымалась и не опускалась, даже когда Белфегор переносил другой конец койки. Они подняли Люцифера и вытащили из ямы. Мужская фигура, лежащая передо мной на раскладушке, была мертва, полностью лишена жизни.

Но дьявол не мог умереть.

— Почему он так лежит? Почему он не двигается? — спросила я Шарлотту, не желая смотреть в яму и наблюдая, как оставшиеся семь архидемонов Ада пробираются к дыре между мирами.

Ту самую, которую я открыла, когда сняла печать.

Она грустно улыбнулась, выдержав мой полный ужаса взгляд с мягким выражением лица.

— О, милая, ведь Его душа уже здесь.