Пролог

АЛАРИК ГРэЙСОН ТОРН

За 329 лет, прошедших с момента моего создания, я научился ценить самые прекрасные вещи в жизни. Красота тщательно вырезанных цветных стекол в арочных окнах и призмы света, отбрасываемые ими на темную каменную плитку холлов университета Холлоу Гроув, была лишь одной из них. И его не должен был преуменьшить дразнящий аромат ведьминской крови, исходивший от гонца, сопровождавшего меня в зал заседаний.

Ковенант не стал бы долго ждать никого, даже мужчину, которого они назначили директором своей драгоценной школы. Паутина и пыль устилали дорожку перед нами, и я с досадой отметил, что Университет пришел в упадок с тех пор, как я в последний раз ступал на его территорию пятьдесят лет назад.

Ведьма, шедшая рядом со мной, остановилась перед трибунальными воротами в конце коридора. Она провела наманикюренной рукой по замку, наблюдая, как железно-золотой механизм вращается, пока не разошелся. Шестеренки медленно поворачивались, и эффект пульсации шел вверх, пока остальные замки не последовали ее примеру. Засовы, защелкивающиеся в месте соединения двух дверей, наконец-то отошли. Мягкий щелчок, с которым они открылись, послужил для ведьмы сигналом взяться за ручку.

— Сколько поколений разделяет вас и сестру Джорджа Коллинза? — спросил я, заставив ведьму поджать губы, глядя на меня через плечо.

— Девять поколений разделяют меня и Ковенант, — с усмешкой ответила она.

Ведьмы всегда были так раздражительны, когда обсуждали, что стало с их лидерами, с двумя ведьмами, которые командовали ими на протяжении веков.

Сюзанны Мадизза и Джорджа Коллинза больше не было — их заменили две половинки Ковенанта, когда ведьмы Гекаты подняли их из могил.

— Жаль, — сказал я с усмешкой. — Сара Коллинз была очень красива до своей смерти. Жаль, что она не смогла передать это своим потомкам.

Лицо ведьмы опустилось от шока, когда я шагнул через открытые ею ворота. Повернув направо, я направился в зал заседаний, где меня ждал Ковенант. Моя провожатая осталась у ворот — маленький добрый щенок, каким ее сочла нужным воспитать ее пра-пра-пра-какая-то-прабабушка.

— Ты только и можешь, что говорить, неживой ублюдок! — окликнула она меня сзади.

Я поправил пиджак своего костюма, поправляя лацкан, ухватился за обе внутренние двери трибунала и быстро потянул их на себя.

Ковенант сидел в позолоченных креслах, изготовленных много веков назад, скелетные пальцы вцепились в подлокотники, а та, что когда-то была Сюзанной Мадизза, наклонилась вперед. Ее капюшон сдвинулся в сторону, позволяя солнечному свету, проникающему через калейдоскоп окон в боковой части круглой камеры, осветить то, что осталось от ее лица.

Плоть давно истлела, и на меня смотрела лишь исхудавшая фигура скелета. Ее шея была повернута под неестественным углом, когда ее вешали, и малейший наклон в сторону свидетельствовал о том, что она умерла много лет назад.

Глазные впадины оставались пустыми, хотя она каким-то образом видела меня.

— Опять мучаете наших детей, Директор Торн? — спросила она жутким, нестареющим голосом, протянувшимся между нами. Она постукивала кончиком косточки пальца о подлокотник своего кресла ровным стаккато, которое я ощущал, как удар по своему нетерпению.

Вторая половина ее магии сидела рядом с ней, мужской эквивалент ее женского начала.

У Джорджа Коллинза не было потомков, которых он мог бы защищать — не по правилам, запрещающим мужчинам-колдунам иметь потомство, если они решили сохранить свою магию. Он был таким же скелетом, как и Сюзанна, но его шея была изогнута в другую сторону. На костях виднелись глубокие следы от порезов — следы пыток, которым он подвергся за несколько часов до смерти.

— Полагаю, ты вызвал меня сюда не для того, чтобы обсудить мои манеры с твоей внучкой, Ковенант, — сказал я, стиснув зубы.

Мой род не был предназначен для подчинения кому бы то ни было, но магия, которая удерживала нас связанными с плотью наших сосудов, делала нас зависимыми от ведьм, если мы хотели когда-нибудь освободиться от тел, которые держали нас в ловушке.

Мы считали счастьем то, что нам никогда не придется обретать новую форму, что у нас будет тело, способное удерживать нас целую вечность.

Мы ошибались.

— Мы решили вновь открыть Университет, — сказал Джордж, прежде чем его коллега-женщина успела вмешаться. — Нам всем нужна свежая кровь. То внимание, которое мы получили в результате того дня, уже давно стерлось из памяти.

— Как бы я ни был рад новой крови, которой можно было бы питаться, я все же должен проявить осторожность и вновь открыть наши стены. Слухи поползут сразу же, как только мы объявим об открытии, — сказал я, глядя между двумя скелетами, уставившимися на меня.

— Два поколения ведьм были оставлены учиться магии в уединении своих домов, — сказала Сюзанна, поднимаясь со своего трона. Черный плащ окутывал ее и скрывал от глаз кости, когда она спускалась по лестнице на помост. — Пришло время дать им достойное образование. Каждый год мы будем открывать двери только для двенадцати новых студентов из-за пределов Кристальной Лощины, и мы лично отберем тех, кто присоединится к нам, основываясь на обнаруженной нами силе. Официального объявления не будет, — она протянула список, в котором неаккуратным почерком были написаны имена тех, кого она выбрала.

— А какие у нас есть гарантии, что не будет повторения прошлого раза? — спросил я, думая только о безопасности своих сородичей. Хотя нас было трудно убить, даже некоторые из нас пострадали во время резни, произошедшей пятьдесят лет назад.

— Если мы снова не откроем свои двери, ведьмам не с кем будет размножаться. Если мы вымрем, то вымрет и твой род. Не забывай, что тебе нужна кровь нашего народа, чтобы поддерживать себя, Аларик, — сказала Сюзанна, повернулась ко мне спиной и направилась к ожидавшему ее трону.

Я стиснул зубы, заставляя свое тело склониться в неглубоком поклоне.

— Как будто ты позволишь мне забыть о таком, — сказал я, скомкав список в руке.

Я повернулся к ним спиной, мускулы на моих щеках подрагивали, когда они не могли этого видеть.

Долбаные ведьмы.