— Звучит как вызов, Ведьмочка, — сказал Торн, ухмыляясь так, словно он что-то выиграл. — Я очень хочу напомнить тебе, как сильно я тебя ненавижу, когда зарою свой член между твоих бедер.

Я покраснела, мой рот открылся, когда я пыталась подобрать слова. Стальные голубые глаза Торна прожигали холодом, когда он изучал меня, и его улыбка расширялась, когда я не находила достаточно быстрого ответа.

— Вызывают, — сказала женщина, избавив меня от необходимости придумывать ответ. Я перевела взгляд на нее, стараясь подавить бешеное биение сердца. Все шло по плану, который, по мнению отца, должен был принести наибольшие результаты, так почему же я не могу подавить ужас, закравшийся в мой желудок?

— Мы уже почти приехали? — спросила я, сглотнув, и снова посмотрела в окно.

Деревья казались тем выше и зловещее, чем дальше мы удалялись от главной дороги. Туман, казалось, рассеивался, сгущался, и сквозь него становилось все труднее видеть. Кустарник и мертвые листья на лесной подстилке терялись в нем, и я поняла, насколько поразительным был лес без этого. Это было то, к чему я так привыкла, то, что мне было необходимо, чтобы чувствовать себя укорененной.

Мне не нравилось, когда я не чувствовала землю под ногами.

— Нечего сказать? — спросил Торн, и я не удостоила его взглядом. Я знала, какое выражение лица он примет, и слышала в его голосе самодовольную нотку удовлетворения.

— Я давно поняла, что иногда молчание громче слов. Я вижу, что за века своего пребывания в нашем мире вы каким-то образом умудрились избежать этого урока, — сказала я, не отрывая взгляда от неестественной тишины леса.

На деревьях не было видно ни птиц, ни белок, карабкавшихся по стволам, пока женщина медленно делала повороты. Мы медленно и уверенно поднимались по склону, но, даже оглядываясь назад, я не замечала никакого движения в верхушках деревьев.

Я перевела взгляд на окно, изучая туман, который смещался и двигался. Сквозь него промелькнула черная полоса, появившись лишь на мгновение, и тут же исчезла.

— Ты это видел? — спросила я, снова обращая шокированный взгляд на Торна.

— В этих лесах обитают существа куда страшнее ведьм. Тебе стоит помнить об этом, если у тебя возникнут мысли о побеге, — ответил он, и я постаралась не думать ни о массивной черной твари, ни о мелькании светящихся глаз.

Что это за зверь такой большой?

Склон холма становился все круче, образуя крутой изгиб, который, казалось, будет продолжаться бесконечно. Это напомнило мне съезд с шоссе, когда мы с мамой возили Эша в аквариум в Нью-Йорке. Непрерывный круг, который заставлял мой желудок скручиваться вместе с поворотом. Я не сомневалась, что, если бы не ремень, перекинутый через грудь, я бы безвольно сползла к Торну.

Когда мы поднялись и оказались на вершине холма, который я приняла за склон, я поняла, что на самом деле это был обрыв. Школа выпирала из скалы, арки и шпили тянулись к небу. Она была построена из светло-серого камня, и всю ее поверхность занимали арочные окна и двери. Окно над главными дверями было огромным, в половину высоты всей школы, с детально проработанными оконными стеклами, на которых был изображен лабиринт Гекаты.

У меня мурашки по коже пробежали при виде визуального символа Богини, создавшей всех нас. Первая ведьма, которая привела к созданию всех нас, заключила союз с дьяволом и привела к тому, что ведьмы стали служить ему.

Она была первым некромантом, первой призвала другие кланы Ковена, чтобы каждый из них был наделен магией. Условием того, что она была первой ведьмой, было то, что она и ее потомки будут единственными, кто будет иметь власть над мертвыми, оставляя эту способность для себя.

Оставляя ее для меня.

Машина остановилась перед главным входом, и я, не раздумывая, распахнула дверь и предстала перед школой. Ступенек, ведущих к дверям, было шесть. Шесть ступенек, шесть дверей и шесть окон вокруг них. Я повернулась, чтобы посмотреть на другую сторону машины, когда Сосуды вышли, и мой взгляд упал на памятный камень, возвышающийся над морем. Я направилась к нему, обойдя Торна, когда он потянулся за мной.

Это была простая гранитная плита с высеченными на ней именами погибших.

— Это ведьмы, погибшие во время резни, — ответила женщина с торжественным голосом. — Говорят, их призраки до сих пор преследуют школу.

Я заставила себя не выказывать никаких эмоций, когда узнала имя своей тети.

Лоралея Геката.

— Жаль, что здесь нет больше имен, — сказала я, скривив губы в гримасе. В каком-то смысле это было ужасно, что Сосудов редко убивали вместе с ведьмами, и что те, кто развратил Ковен, не погибли.

Моя ненависть была глубока, но не настолько.

Женщина подмигнула мне, когда я отвернулась от мемориала, не давая понять, что мне знакомы имена. Никто не мог заподозрить, что я знаю о произошедших событиях более чем смутно, или что у меня есть какая-то личная связь с ними.

Моя мать не была родственницей Лоралеи, а отец…

Насколько известно Ковену, он не был моим отцом.

Линия Гекаты умерла вместе с моей тетей, и пока что так и должно было оставаться.