Глава 25

— Элли! — зовет Девон, бегом пересекая парковку, чтобы догнать меня. — Подожди!

— Нет! — кричу я в ответ.

— Позволь мне отвезти тебя домой, — говорит он.

— НЕТ!

Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как мой автобус проезжает мимо остановки.

— Это было все? — спрашивает он. — Это был твой автобус, верно?

—...нет, — лгу я.

— Да, так и было, — говорит он. Он хватает меня за руку и поворачивает лицом к себе. — Элли, я не это имел в виду.

— Ты назвал меня уродиной. Внутри и снаружи. И я знаю, я знаю, что это моя вина. Я сделала тебя таким. Я сломала тебя и ненавижу себя за это. Но ты знаешь меня. Ты видел меня. Как ты мог?

— Элли, ты оставила меня гнить в тюрьме, помнишь? Я был зол на тебя. Я все еще чертовски зол на тебя.

— Ты украл мои деньги! — Кричу я. — Ты и меня оставил гнить в тюрьме! Худшая тюрьма. Мне не следовало даже разговаривать с тобой.

— Элли... подожди... — говорит он.

— Верни мне мои деньги, Девон!

— Я не могу! — кричит он. — У меня их нет! Я использовал их, чтобы заплатить адвокату. Это разорило моего отца!

Он снова пытается схватить меня за руку, но я стряхиваю его.

— Отпусти меня!

— Привет, — говорит кто-то у меня за спиной. — Все в порядке?

Я поворачиваюсь на источник голоса и вижу рыжеволосую девушку в гипсе, идущую с другим парнем из нашего класса.

— Да, все в порядке, — отвечает Девон.

— Нет. Это не так, — говорю я ей.

— Эй, классная вечеринка, ребята, — говорит Тристан. — Обычно я не очень хорошо провожу время за подобными вещами, но если это то, чего я с нетерпением жду, увидимся на следующей.

— Боже, может, ты заткнешься? — говорит девушка. — Мы можем подвезти тебя домой?

— Мы? — повторяет Тристан.

Она бросает на него сердитый взгляд.

— Да, хорошо, Мила. Как захочешь.

— Нет, у нас все в порядке, — говорит им Девон.

— У нас не в порядке, — произношу я. — Прокатиться было бы здорово.

— Это из-за джипа, — говорит Тристан.

— Круто, — говорит Девон, качая головой. — Это круто. Эй, Тристан, может быть, я как-нибудь подвезу твою девушку.

— О, Девон, — смеется он, открывая дверь со стороны водителя. — Да, хорошо. Эй, Мила? Хочешь куда-нибудь пойти с Девоном?

— Ух-х... нет, — говорит она, забираясь на пассажирское сиденье.

— Извини, Девон. Ты не нравишься Миле. Хотя попытка хорошая. А еще у тебя в волосах розовая глазурь — выглядит супер придурковато.

Он закрывает дверь, и я еще раз оглядываюсь на Девона, прежде чем забраться на заднее сиденье джипа. Он остается там, уставившись на меня, когда мы отъезжаем и оставляем его одного на парковке. Я прислоняюсь к холодному окну, пытаясь сдержать слезы, чтобы они не хлынули снова.

Девушка — Мила — поворачивается на своем месте.

— Ты в порядке? — спрашивает она. — Я здесь новенькая и действительно не знаю Девона, но он кажется мудаком. Этот рисунок был некрасив.

— Он не всегда был таким, — говорит Тристан.

Она бросает на него еще один свирепый взгляд.

— Что? Не может быть.

— Нет, он прав, — говорю я ей, вытирая слезы. — Раньше он был... милым. Это моя вина.

— Это все равно был п*издец, — говорит она. — Мне очень жаль.

— Да... было. Спасибо.

— Где ты живешь? — спрашивает она.

— Она живет по соседству, — отвечает Тристан, прежде чем я успеваю опомниться. — Я помню фургоны журналистов.

— Тристан... Иисус.

— Что? Это была дорожная проблема. Я не могу этого помнить? — Она закатывает глаза и оборачивается. — Ты живешь на Черри, верно? — спрашивает он.

— Да, но... Ты можешь высадить меня на автобусной остановке на Сайпресс? На самом деле я не должна быть в машине с... — С кем? Парнями? Незнакомцами? Да кто угодно, на самом деле. —...людьми.

— С людьми?! — спрашивает он. — Тогда как ты планировала вернуться домой, если нас там не было бы? На летающей тарелке?

— Я опоздала на последний автобус.

— Не обращай на него внимания, — говорит Мила. — У него проблемы.

Тристан подъезжает к автобусной остановке и ставит машину на стоянку.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я подвез тебя поближе? Идет дождь.

— Нет, это замечательно — говорю я ему, открывая дверь. — Спасибо.

Несмотря на то, что, когда я выхожу из машины, льет как из ведра, я не утруждаю себя спешкой. Я тащусь домой на небольшом расстоянии и снимаю обувь, прежде чем войти в темный дом, тихо закрывая за собой дверь. Я рада, что Грейс уже спит, даже если она вырубилась на диване перед телевизором. Я тихо крадусь наверх, горя желанием снять одежду и смыть следы того, что произошло. Я почти уверена, что у меня в волосах тоже есть розовая глазурь.

Я не надеваю толстовку с черепом, прежде чем лечь в постель.

Мне кажется, я совсем не спала прошлой ночью.

Я выхожу из автобуса, вхожу в школу, как зомби, и направляюсь прямо к своему шкафчику. Запах поражает меня, прежде чем я вижу его — засаленный коричневый бумажный пакет, лежащий поверх моих книг. Мой желудок скручивает и сводит от голода, снова напоминая мне, как давно я ничего не ела.

Печенье с глазурью. Мое любимое.

Мне хочется плакать. И я плачу.

Я хватаю сумку, направляюсь в туалет, затем сажусь на унитаз и даю волю слезам, пока оглядываю содержимое пакета. Мое тело настолько болезненно опустошено, что причиняет боль, когда первые два укуса попадают в живот, но к четвертому оно приспосабливается.

Пропускаю физкультуру и направляюсь прямиком в компьютерный класс, нахожу место в задней части и захожу в систему, используя студенческий билет и пароль Девона. Я приятно удивлена, что это все еще работает. Я открываю поисковую систему, ищу женские приюты в Западном Вашингтоне и записываю номера телефонов в свой блокнот.

Открываю ногой дверь, когда выхожу из здания, и начинаю набирать номера. Третье место, куда я звоню, — в Эверетт, и они говорят, что у них есть место для меня в воскресенье. Я называю им вымышленное имя и возвращаюсь в компьютерный класс, чтобы посмотреть расписание автобусов и найти маршрут, который доставит меня поближе.

Немного опаздываю на второй урок. Мои глаза открываются и закрываются из-за недостатка сна и желания быть внимательнее.

Я делаю это. Я выхожу. Это отличается от того, что я планировала — черт возьми, у меня вообще нет плана. У меня нет денег, это не будет гладко или легко, но это будет лучше, чем это. Это должно быть.

Я прихожу на ланч немного позже, чем хотелось бы, и Одри подходит ко мне в очереди.

— То, что ты сделала, было действительно хреново.

— Что именно? — спрашиваю я, не глядя на нее.

— М-м-м... то, что ты напала на меня! Посмотри на мое лицо!

— Ты прекрасно выглядишь, — говорю я ей, расплачиваясь с кассиршей. — И ты не нравишься Девону, Одри. Я говорю это не для того, чтобы задеть твои чувства — это просто правда. Он просто пытался разозлить меня. Ты, конечно, понимаешь это.

Я задерживаюсь всего на секунду, ожидая ответа, и когда не получаю его, оставляю ее там и ищу, куда бы мне присесть.

— Привет, Лорел, — говорю я. — Можно мне посидеть с вами, ребята?

— Конечно, — говорит она. — Подвинься, Мила.

Две другие девушки смотрят на меня с подозрением, как на заразу, но в конце концов ничего не говорят. Они возвращаются к своему разговору — что-то о группе поддержки и автобусе, на что я на самом деле не обращаю внимания. Когда я вижу, что входит Девон и начинает осматривать кафетерий, я натягиваю капюшон куртки на голову и склоняюсь над едой. Если он и видит меня, то ничего не говорит. Я знаю, что мне придется увидеться с ним после уроков из-за наказания. Я также знаю, что это будет последний раз, когда я его увижу.

Помогает то, что я злюсь на него.

Так легче уйти, но я не смогу забыть. Мерзкие поступки, которые мы делали друг с другом, и то, как мы любили друг друга, глубоко запечатлелись в моем мозгу, такие же грубые, как и всегда, и я не вижу, чтобы это изменилось. Я не думаю, что это те вещи, о которых можно просто забыть или выкинуть из головы. Это те вещи, которые преследуют тебя в старости, те, которые не дают тебе спать по ночам, сжимая твое сердце, пока ты размышляешь обо всех способах, которыми ты мог бы поступить по-другому, и удивляешься, как это все еще могло, спустя столько времени, причинять такую сильную боль.

То, что превратится в темные круги у тебя под глазами. Шрамы, которые ты носишь, те, которые никто не видит, если точно не знает, где искать. И я никогда больше никому этого не покажу.

— Элли? — зовет Лорел, вырывая меня из моих мыслей. — Прозвенел звонок. Ты слышала это?

— О... прости. Нет.

— С тобой все в порядке?

— Да, я в порядке, — говорю я ей, следуя за ней, чтобы вернуть свой поднос. — Я просто... плохо спала прошлой ночью.

— Я не удивлена, — говорит она. — Я не пытаюсь быть невежливой, но…Мила рассказала мне о том, что произошло на художественной выставке. Ты хочешь поговорить об этом?

— Нет... не хочу. Но все равно спасибо.

Мы были друзьями? Не совсем. Но она проявила ко мне доброту, когда я была уязвима, когда я не могла доверять многим людям, которых я называла друзьями здесь, чтобы они сделали то же самое.

— Эй, Лорел?

— Да?

— Я знаю, мы мало разговаривали. Но ты помогла мне пару раз, когда я действительно в этом нуждалась, и это изменило ситуацию. Это имело значение для меня. Я этого не забуду. Я хочу, чтобы ты это знала.

— В любое время, Элли. Правда. Я бы дала тебе свой номер, но...

— Да, у меня нет телефона. В любом случае... спасибо. Увидимся.