Глава 10

Люди в полном дерьме. И невероятно разочаровывают.

Я провел четыре года в этой школе неудачником. В лучшем случае меня не знали, в худшем — ненавидели, пока все не решили, что я убийца. Тогда все они точно знали, кто я такой. Все вдруг заявили, что обращали на меня внимание в течение многих лет и что никто из них не был удивлен.

В те дни, когда мы нашли ее тело, и когда мы знали, что мой арест неизбежен, они боялись меня. Они обходили меня стороной в коридоре и отводили глаза.

И это было приятно.

Теперь, когда я побывал в тюрьме, но оказалось, что я не убийца, что-то снова изменилось. Некоторые из них определенно все еще напуганы, но многие заинтригованы. Казалось, сегодня все они хотели заполучить частичку меня.

Я не могу решить, что я чувствую по этому поводу. Я имею в виду, что было бы глупо не воспользоваться тем, что девушки ходят за мной по пятам, но я думаю, что мне больше нравился страх. Это было искренне и оправдано, по крайней мере, насколько они знали, и я чувствовал себя сильным.

Эта новая реальность, в которой я внезапно становлюсь интересным после стольких лет, потому что я попал в тюрьму за то, чего не совершал? Это странное напоминание о том, как я был никем раньше и что на самом деле я все тот же, и я думаю, может быть, я хотел бы дать им повод снова бояться — может быть, когда я закончу с Элли.

Я паркуюсь у дома моей мамы и захожу внутрь. Я всегда проводил здесь вечера четверга, так что, думаю, мне стоит вернуться к этой рутине — попытаться чувствовать себя нормально, даже если я совсем не чувствую себя нормально.

— Привет, мам, — говорю я, заходя внутрь.

— Привет, милый. Как дела в школе?

— Прекрасно, — отвечаю я.

— Прекрасно? — спрашивает она. — И это все?

— По-видимому, теперь я интересный человек, — говорю я ей, пожимая плечами.

— Я бы хотела, чтобы ты туда не возвращался, — отзывается она. — Я бы хотела, чтобы ты просто закончил год дома или снова поступил сюда. Ты все еще можешь, ты же знаешь.

— Мне нужно выбраться. Мне нужно покинуть дом, — говорю я ей. Я не могу просто запереть себя в еще одной тюрьме. — И все здесь тоже знают.

— Да, но люди здесь другие, Девон. Это не то, что в Блэк-Роке. Это не то место, где умерла Дарси, и это не то место, где сейчас Элли. Ты видел ее?

— Нет, — вру я. — Я ее не видел. Меня это не волнует. И я не хочу больше слышать это имя.

— Знаешь, когда ты любишь кого-то, ты можешь сказать, когда он лжет, — говорит она.

Не всегда.

— Где Айви? — спрашиваю я. — Разве она не должна была уже приехать на автобусе? Она все еще боится меня?

— Я так не думаю, но ей может потребоваться некоторое время, чтобы привыкнуть. Кроме того, кое-что произошло, пока тебя не было, Девон. Я не хотела тебя расстраивать, но он вышел.

— Что? Как, черт возьми, он...

— Хорошее поведение. Переполненность тюрем. Это не имеет значения, но он это сделал. Они разрешили ему посещать Айви под присмотром раз в неделю. Это всего на пару часов в течение дня.

— Ну, ты что, ничего не можешь сделать?! Как, черт возьми, ему разрешают общаться с детьми?

— Я пыталась, — говорит она. — Просто они так все делают. Пожалуйста, не будь таким. Мне и без того тяжело.

Я качаю головой.

— Без меня здесь становится только хуже? Боже, мир в таком дерьме.

— Это не то, что я собиралась сказать.

— Значит ли это, что он приедет сюда?

— Нет, — отвечает она. — Я собираюсь заехать за ней примерно через час. Социальный работник будет там и...

Но я уже устал слушать. Второй раз за последние двадцать четыре часа я думаю, что мог бы стать убийцей.

Я оставляю ее на кухне, несусь по коридору и хлопаю дверью своей спальни. Я выдвигаю ящик стола, затем лезу в карман, достаю прядь длинных темно-каштановых волос и бросаю ее в ящик. Я не знаю, зачем я принес ее домой. Наверное, это просто потому, что я ее ненавижу. Я ее чертовски ненавижу, и я не могу смотреть на ее глупое притворно-невинное лицо. Я сидел позади нее на уроке рисования и смотрел на завесу темных волос, струящихся по ее спине, а потом она перебросила их через плечо, и я почувствовал их запах — лаванды, совсем как раньше. Я вспомнил, как это выглядело на ее обнаженной спине или на моей подушке, когда она спала. И я просто хотел, чтобы это прошло.

И теперь волосы у меня в ящике стола, как какой-нибудь гребаный трофей серийного убийцы. Я качаю головой, провожу руками по лицу и запускаю пальцы в пушок, который остался от моих собственных волос. Я все еще не привык к этому чувству.

Я не могу поверить, что купился на это. Я до сих пор не могу до конца понять, как ей это удавалось — как она так искусно манипулировала мной и так хорошо притворялась все это время.

Я не просто влюбился в Элли Харгроув. Я потерялся в ней.

Интересно, что из этого было ложью. Я часто так делал, пока был взаперти — когда понял, что Элли действительно ушла. Я задавался вопросом, не выдумала ли она всю эту чушь о том, что Марк и Грейс издевались над ней. Я никогда не видел никаких конкретных доказательств того, что кто-то причинил Элли боль, кроме ее самой, а я знаю их с тех пор, как мой отец и Лидия поженились много лет назад. Насколько я могу судить, они обычные люди, если не считать строгих религиозных ценностей, которые они пытаются использовать как предлог, чтобы контролировать Элли. И все остальные в штате Вашингтон, по крайней мере, в случае с Марком.

Я также задавался вопросом, была ли Дарси вовлечена в это все время, если они обе разыгрывали меня, и картина была частью этого, если они были вовлечены в какое-то дерьмо, которое закончилось убийством Дарси. Дарси знала о бывшем моей мамы, и она бы поняла, что нечто подобное было бы простым способом добраться до меня. Это единственное, что действительно имеет смысл.

Никто так и не нашел никаких свидетельств того, что у Дарси был парень из колледжа, хотя Одри и Морган подтвердили, что слышали ту же историю. Не было ни фотографий, ни текстовых сообщений. Вообще никаких цифровых доказательств, что практически невозможно.

Нет, Элли и Дарси для чего-то нужны были деньги. И Дарси решила пойти еще дальше и шантажировать меня. Элли знает больше о том, что произошло. И она солгала и оставила меня там гнить.

И это должна была быть она. Я позабочусь о том, чтобы это была она.

Я не совсем уверен, как я это сделаю. Дело не в том, что у меня не было достаточно времени подумать, пока я был там, просто я никогда не думал, что действительно выйду на свободу, не дойдя до суда. К этому я был готов — вызвать ее для дачи показаний, заставить смотреть мне в глаза, пока она пыталась солгать обо всем, что вышло наружу. Это было бы грязно. Мы надеялись, что бардак освободит меня после инцидента с ножом. Это была единственная карта, которую оставалось разыграть.

Следующие несколько часов я провожу в «Гугле» — то, что не могу перестать делать с тех пор, как вышел, хотя обещал родителям не делать этого. По большей части Элли, казалось, вызывала сочувствие у наших одноклассников, но в Интернете появилось несколько теорий заговора, которые, как обычно, далеки от истины. Многие из них верят, что мы с Элли вместе убили Дарси, но потом она отвернулась от меня, надеясь спастись. Некоторые думают, что это была просто Элли, что, хотя и сработало бы в мою пользу, тоже неправда.

Здесь много всего о ее детстве. Они продолжают рассказывать о том, как она провела много времени без крова, в то время как ее мама страдала зависимостью и работала дилером, чтобы ее прокормить, хотя Элли всегда говорила, что она всего лишь дилер, а не потребитель, и это, потому что у нее не было другого выбора. Они говорят о семье, своих религиозных убеждениях и о том, как маму Элли выгнали, когда она забеременела в шестнадцать лет. Они даже нашли ее отца, и те же фотографии, которые Элли показывала мне на «Фейсбук», попали в тренды. Похоже, существует всеобщее мнение, что подобное происхождение неизбежно породило бы социопата или убийцу, но она только социопат.

Они также упоминают мою маму и наш опыт общения с отцом Айви и делают тот же вывод обо мне.

Однако интернет-сыщики изучили все это. Мой любимый подкаст «Что случилось с Дарси Коннелли». Одним из его активных пользователей был тот, кто нашел камеру на стене сарая нашего соседа, что в конечном итоге привело к моему освобождению. Он проделал весь путь из Бойсе, чтобы исследовать местность для своего подкаста. У чувака была теория, что мы с Элли убили Дарси в лесу за районом, и именно поэтому в доме не было найдено никаких вещественных доказательств. Тем не менее, в этой логике были пробелы: наша система безопасности показывает, что только одна дверь открывалась и закрывалась один раз после того, как все ушли той ночью. Это было в 2:12 ночи, и теперь мы знаем, что тело Дарси было оставлено в бассейне часом позже.

Мы также можем быть почти уверены, что ее мобильный телефон не покидал этот район, хотя его так и не нашли. Как бы то ни было, фокус внимания Интернета, похоже, сместился с нас обоих на тайного бойфренда.

Я прокручиваю темы, которые читал и перечитываю, и картинки, которые видел тысячу раз. Есть пара снимков Элли, идущей в школу, и несколько снимков, на которых она играет в волейбол. Я слышал, что по этой причине им пришлось запретить широкой публике посещать матчи; теперь посещать их могут только ученики и члены их семьи. Летом на нашем маленьком острове процветает туризм, но, по-видимому, к туризму с убийствами относятся неодобрительно.

Я часами собираю информацию в этом мешке для мусора, а когда выныриваю подышать свежим воздухом, уже за полночь, и я не нашел ничего полезного.

Какая гребаная трата времени.

К счастью, после жизни в бетонной дыре в ожидании суда за убийство, сон теперь дается мне легко. Я закрываю глаза и мгновенно проваливаюсь. Мне снятся руки Элли на мне, фломастеры, бегущие по моему позвоночнику, и тяжесть ее тела на моем.