— Звучит так, будто ты много думала об этом, — отвечаю я, качая головой. — А как же выпускной? Или колледж?

Она смеется.

— Девон, я глупая. Ты этого не знал? Похоже, ты знаешь обо мне почти все остальное.

— Ты не глупая.

— Может и нет, но я не собираюсь заканчивать школу и уж точно не поступлю ни в какой колледж. Я не всегда ходила в школу, когда была младше. Мои оценки ужасны, и я не могу сдать математику или естественные науки. Но это нормально, потому что у меня есть план.

— Воровство — не лучший долгосрочный план, Элли. Если только ты не хочешь оказаться в тюрьме...

— Воровство не является долгосрочным планом. Это средство для достижения цели. Я собираюсь найти дешевое жилье, работу и обучиться рисованию татуировок.

— Ты хочешь делать татуировки?

Она кивает.

— На самом деле это умно.

— Благодарю вас.

— Куда ты собираешься поехать? Недалеко, верно?

— Я не знаю, — говорит она. — Я думала, может быть, Флорида.

— Флорида? Почему Флорида?

— Потому что это далеко. И, потому что, если бы они искали меня, они бы никогда не нашли.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Она качает головой.

— Вот почему мы не можем узнать друг друга получше, Девон. Я не хочу, чтобы в моей жизни было что-то такое, из-за чего мне будет трудно уйти.

— Мы уже знаем друг друга, — говорю я ей.

— Девон...

— Отец моей сестры бил меня и мою маму, — говорю я ей. — Сейчас он в тюрьме, но это заняло много времени. Сначала ему пришлось чуть не убить ее.

— Мне так жаль.

— Однажды стало совсем плохо, и он бил меня до тех пор, пока я не потерял сознание и два зуба. Однако, вмешался мой отец и сказал, что я никогда больше туда не вернусь, по крайней мере, пока тот парень не окажется в тюрьме. У тебя разве нет отца, Элли?

— Технически, да, у меня есть отец.

— Где он? Почему он не может тебе помочь?

— Могу я посмотреть твой телефон? — спрашивает она.

Я достаю его из кармана, открываю и протягиваю ей. Она открывает приложение «Фейсбук» и вводит «Адам Харгроув» в строке поиска. Я наблюдаю, как она прокручивает страницу, пока не добирается до фотографии мужчины с такими же темными волосами и глазами, как у нее, и нажимает на картинку.

— Это он, — говорит она, протягивая его мне. — Он ушел от нас, когда мне было четыре, но я знаю, что это он. Когда я поняла, что со мной будет здесь происходить, я нашла его на школьном компьютере. Я создала учетную запись и отправила ему личное сообщение, а он заблокировал меня после того, как прочитал. Видишь футболку?

Да. Надпись на ней

«Мои любимые люди называют меня папой».

Его стена закрыта, но фотографии профиля видны. На последних фотографиях он запечатлен со светловолосой женщиной и двумя светловолосыми младенцами, которым не намного больше четырех и шести лет. Есть фотографии, на которых они отдыхают в кемпинге, празднуют дни рождения, играют в футбол, катаются на велосипедах, выстраиваются в очередь на лестниц,е и они все выглядят чертовски знакомыми.

— Это они, не так ли? — спрашиваю я. — Это люди без лиц. Это твой отец и...

— Дети, которых он хотел, — заканчивает она. — Я пыталась. Ему все равно, что будет со мной. Хотя они ему небезразличны. И я не могу выбросить их из головы.

— Элли, я...

— Нам пора, — говорит она. — Я и так вернусь намного позже, чем планировала.

Она выходит из комнаты, и я, оттолкнувшись от пола, следую за ней вниз по лестнице, а затем к маленькому окну ванной. Она встает на унитаз и начинает перелезать через него, морщась, когда подтягивается на руках, используя их для поддержки нижней части тела. Я беру ее за ноги и помогаю ей перелезть, затем следую тем же путем. Она ждет в траве, придерживая левой рукой правое плечо.

Я думаю о том, как прикоснулся к нему, и о царапинах, которые были у нее на шее в те выходные.

— Эй, Элли! Знаешь, ты живешь довольно близко к школе. Почему ты никогда не катаешься на велосипеде? Вероятно, так было бы быстрее.

— Что? У меня нет велосипеда.

Я вздыхаю, на меня накатывает ощущение дежавю.

— Я припарковался на Сайпресс. Я отвезу нас обратно.

— Хорошо.

Мы возвращаемся по траве туда, где припаркована моя машина, примерно в квартале от автобусной остановки. Я открываю двери, и мы оба садимся внутрь.

Взгляд Элли метнулся к заднему сиденью и снова вернулся на переднее.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я. — Ищешь пятно от своей влаги?

— Что? Нет, Девон. Господи.

— Я просто говорю, что так это выглядело.

Она закрывает лицо и отворачивается к окну.

— Ты не мог бы просто сесть за руль?

— Прекрасно, — говорю я ей.

Несколько минут мы едем в тишине до тех пор, пока я не проезжаю школьную парковку.

— Что ты делаешь? Куда мы едем?

— «Макдоналдс» или «Тако Тайм»? ― интересуюсь я.

— Что? Тебе не нужно покупать мне еду.

— Я пропустил обед, потому что мне пришлось преследовать тебя, и я голоден.

— Тебе не нужно было преследовать меня. Ты сам выбрал это.

— Неважно. И я слышу твой желудок. Так который из них? Поторопись, мы уже близко. Не будь тем человеком, который не может выбрать место, где поесть, когда...

— «Макдоналдс», — говорит она, и я заезжаю на парковку.

В очереди никого нет, и мы оба заказываем биг-маки, картошку фри и гигантскую газировку, и я наблюдаю, как Элли практически вдыхает свой напиток, пока мы едем обратно в школу.

— Теперь ты знаешь обо мне больше того, что знает Дарси. Тебе есть, что добавить к тому списку, который ты составил, — говорит она.

— Да, знаю.

— Итак, по шкале от одного до десяти, насколько ты сейчас разочарован? — спрашивает она.

— Я думал, ты встречаешься с Тревором.

— Что?

— Когда я начал следить за тобой, я думал, что вот-вот поймаю тебя, когда ты трахаешься с Тревором. Это было бы гораздо большим разочарованием.

— Неужели?

— Да, на сто процентов, — отвечаю я ей.

Она смеется и качает головой.

— Значит, татуировки, да?

— Ага, — говорит она, доедая сэндвич.

— Что бы ты на мне нарисовала?

Она улыбается.

— Ты имеешь в виду, если бы я могла сделать тебе татуировку?

— Ага.

— Я не знаю. Я должна подумать об этом и перезвонить тебе.

— Я буду ждать звонка.

Через несколько минут мы заезжаем на школьную парковку. Я ставлю машину на стоянку, и Элли берется за ручку своей дверцы.

— Подожди, — говорю я. — Ты больше не можешь воровать у людей, Элли.

Она качает головой.

— Я же говорила тебе, мне нужны деньги.

— Мы придумаем что-нибудь еще. Ты сказала, что не хочешь причинять людям боль. Это причиняет людям боль, Элли. И тебя могут поймать. Я имею в виду, я поймал тебя. Кто-то другой тоже поймает, и что тогда?

— Никто не наблюдает за мной так, как ты.

— Им и не нужно было этого делать, ведь это было не так уж трудно. У тебя есть запасной план на случай, если они обнаружат, что кого-то из учеников грабят в школе?

— Обычно я просто делаю это в других школах. Или просматриваю машины, но да. У меня есть запасной план.

— Ну, и в чем он заключается?

— Продавать обнаженную натуру старым извращенцам в Интернете, — улыбается она.

— Ладно, нет. К черту это. Ты определенно этого не сделаешь.

— Почему ты думаешь, что имеешь право голоса? — спрашивает она, прежде чем выпрыгнуть из машины.

Я пользуюсь секундой, чтобы закатить свои гребаные глаза и пробормотать несколько отборных ругательств себе под нос, прежде чем сделать то же самое и побежать трусцой, чтобы догнать ее.

— Ну, сколько у тебя денег? Сколько тебе нужно?

— У меня есть чуть больше двух тысяч долларов, — говорит она.

— Иисус.

— И я полагаю, что смогу прожить на две тысячи в месяц, и если у меня будет достаточно денег на три месяца, то все будет в порядке.

— Ладно. Ладно, тогда может быть, нам просто нужно украсть много денег у того, кто этого заслуживает. Знаешь, как в сериале «Декстер», но с воровством. А как насчет твоих тети и дяди?

— Нет, — отвечает Элли. — Если я обворую их и сбегу, они пошлют за мной полицию. Они узнают.

— Ладно, тогда кто-нибудь другой.

— Ты найдешь мне кого-нибудь, у кого я смогу украсть столько денег и выйти сухой из воды, и я перестану этим заниматься. Но я должна идти. Я уже пропустила два занятия и понятия не имею, что скажу, чтобы выпутаться из этого.

— Ну, ты же девушка. Разве тебе не может просто нравиться обвинять во всем «критические дни» или что-то в этом роде?

— Это оскорбительно.

— Извини.

— Но в то же время неплохая идея. Может быть, я скажу Мартинесу, что у меня через штаны текла кровь. Держу пари, он будет в ужасе.

— Видишь? — говорю я ей. — Я полезен. Я умею решать проблемы, и тебе следует держать меня рядом.

— Ты годишься не только для этого, — произносит она.

— О, да? Что, например? Будь конкретна.

— Пока, Девон.

— Подожди!

Я хватаю ее за руку и притягиваю обратно к себе, затем наклоняюсь и целую. Ее губы приоткрываются для меня, и я провожу по ним языком, пробуя ее рот всего на секунду, прежде чем она отстраняется.

— Знаешь, ты действительно красивый, — отзывается Элли.

— У меня такое чувство, что я должен тебе это сказать, — говорю я ей.

— Я серьезно, — вторит она. Элли начинает уходить, и я иду за ней, прежде чем она меня пихает. — Иди в другую сторону, Девон. Не ходи рядом со мной, серьезно.

Я качаю головой, но все равно отстраняюсь, когда она сворачивает за угол по коридору.

— Пока, Элли.

Я могу поиграть в эту игру, если она хочет какое-то время. Я прислоняюсь к стене и смотрю, как она идет к своему шкафчику, проходя по пути мимо мистера Паркса.

— Харгроув, я не видел тебя в учебном зале. Ты будешь на тренировке сегодня днем? — задает он вопрос.

— Да, сейчас я чувствую себя лучше, — говорит она.

Я наблюдаю, как его глаза бегают вверх-вниз по ее телу.

— Да, ты выглядишь именно так. Тогда увидимся.

Он продолжает идти в другом направлении, останавливаясь, чтобы повернуться и посмотреть на ее задницу, прежде чем исчезнуть в своем классе, и моя кровь закипает.

И тут до меня доходит.

Тот, кто этого заслуживает.