Кирилл кончал в течение долгих минут, но в этом было что-то сдержанное, словно он был недоволен. Хорошо, потому что нас было двое. Он резко отстранился, оставив тепло стекать по моим ногам, когда я, шатаясь, оттолкнулась от стола.

Кирилл отошел от меня и потянулся за своим бокалом, допив дорогое красное вино и вытирая рот тыльной стороной ладони. Он тяжело дышал, его испытующий взгляд вернулся ко мне, когда я натянула трусики и штаны на ноги.

Я скрестила руки на груди и отказалась встречаться с ним глазами, зная, что он увидит слишком много.

— Я могу идти? – спросила я, вложив в свой тон как можно больше арктического холода.

Кирилла сжал бокал так сильно, что костяшки его пальцев побелели. Я думала, что он сейчас заговорит, и шлюзы моей неуверенности распахнутся. Я бы не смогла удержаться от того, чтобы не обнажить перед ним свое сердце.

Но он лишь вздохнул.

— Иди. Убирайся с глаз моих.

Я повернулась и торопливо направилась к двери. Бросив последний взгляд через плечо, я увидела, что он стоит неподвижно, как статуя. Его глаза были прикованы к тому месту, где я стояла, а пустой бокал все еще был зажат в его мертвой хватке.

Я поспешила вернуться в свою комнату и зарылась под одеяло на кровати. Мое сердце было вывернуто наизнанку, но тело пылало. Я засунула руку себе между ног, вдыхая аромат его жесткого использования, пока терла себя. Это только сильнее возбудило меня. Я закрыла глаза, чтобы заново пережить момент за столом, и всего несколько мгновений спустя, по моей руке пробежала волна спазмов.