Я тихо фыркнула, глядя на его людей.

— Кириллу нравится притворяться моим отцом, но он не любит, когда я называю его «папочка». Поди разберись, – задумчиво произнесла я.

Макс фыркнул в бокал с вином, в который уткнулся лицом, и зашелся в приступе кашля.

— Молли, – прорычал Кирилл с угрозой в голосе. Страх и предвкушение пронеслись по мне. Значит, вот каково это – ходить по краю? Это было даже волнующе.

Макс встретил мой взгляд и едва заметно приподнял бровь в знак предупреждения. Для этого было уже слишком поздно.

— Да, хозяин?

Я точно видела момент, когда терпение Кирилла лопнуло, и он решил дать мне именно то, о чем я просила.

— Иди сюда, – мрачно сказал он. Отодвинувшись, он раздвинул свои сильные бедра и похлопал по столу перед собой. Когда я не двинулась с места, его глаза потемнели. — Сейчас же.

Я выдохнула, мое сердце забилось так, словно я пробежала марафон. Откинув волосы, я подтянула мешковатые треники, а затем подошла и села к нему на колени.

Он громко хмыкнул.

— Нет, принцесса. Положи руки на стол.

Он развернул меня, вынуждая встать между его ног, и расположил так, чтобы я наклонилась вперед и подставила ему свою задницу, как подарок. Мое лицо горело от смущения и ярости, но я хотела этого. Я хотела его унижения, но не могла точно определить почему.

Потому что если я буду гореть, то и он тоже, – вызывающе прорычал мой внутренний голос.

Он встал, кружа у меня за спиной и распаляя мои нервы. Мы часто играли на грани опасности и силы. Теперь это заводило меня, а не пугало.

Его рука опустилась на мое бедро, скользнув по заднице, когда он наклонился к моему уху.

— Не хочешь рассказать мне, что происходит? Или ты хочешь, чтобы тебя отшлепали и жестко трахнули на глазах у моих мужчин?

Я усмехнулась, хотя от его слов у меня перехватило дыхание.

— Второе. Посмотрим, кто сломается первым. – Я повернула лицо вперед.

Кирилл застыл. Он забыл, что я его знаю. Он был проклятым собственником и не хотел, чтобы его люди что-то видели, но сам загнал себя в угол.

— Очень хорошо, – тихо сказал он, и одна из его огромных рук тяжело опустилась на мою кожу.

Я стиснула зубы, не отрывая глаз от стола и не издавая ни звука. Он подошел с другой стороны, и сила удара сотрясла все мое тело.

— Это то, чего ты хочешь, принцесса? – Кирилл пробормотал мне на ухо, прежде чем снова шлепнуть меня.

Моя кожа горела, а мышцы сжимались. Я с ужасом осознала, что промокла от его наказания. Что со мной было не так? Он что-то сломал во мне. Я никогда больше не стану нормальной, даже если он отпустит меня.

Он снова ударил, и боль прожгла меня насквозь, наполняя меня и успокаивая мое истерзанное сердце.

Кирилл собирается пожениться. Мой Кирилл помолвлен с другой женщиной. Просто думать об этом было чертовски больно.

— Ты даже не стараешься. Приложи усилия, – подтолкнула я его.

Напряжение за столом нарастало. Я видела, как люди Кирилла едва дышали, и знала, о чем они думают. Кирилл был опасно близок к срыву, который был бы смертельным для многих.

В следующий раз, когда его рука коснулась моей кожи, она начала жалить. Я закрыла глаза: боль ослабила тугой узел колючих эмоций в моей груди. Одинокая слеза, скатившаяся с моего глаза, с глухим шлепком упала на стол.

— Оставьте нас, – внезапно произнес Кирилл в напряженной тишине.

Заскрипели стулья, и дверь в столовую закрылась с мягким щелчком. Я знала, что Макс будет стоять снаружи, на страже того, что Кирилл решит со мной сделать. Я была идиоткой, потому что даже сейчас не боялась.

Его рука легла мне на попку, очерчивая успокаивающий круг на горящей коже.

— Ты хочешь играть в эту игру или расскажешь мне, что не так, Молли?

— Я ничего не хочу от тебя, – прорычала я через плечо, находясь на волосок от того, чтобы сломаться.

— Спроси меня о чем угодно, и я скажу тебе правду, принцесса. Если ты сможешь перебороть себя и быть честной.

Я прикусила язык, когда вопрос чуть не сорвался с языка. Нет. Я не доставлю ему такого удовольствия. Я была такой же твердолобой, как и он.

— Пошел ты, – бросила я через плечо.

Кирилл вздохнул.

— Значит, трудный путь?

— Давай не будем притворяться, что ты способен на что-то другое, – пробормотала я ему и повернулась обратно к столу. — Делай, что должен.

Его рука на секунду задержалась на моей попке, а затем зацепилась за эластичный пояс треников и потянула их вниз. Прохладный воздух обжег мою кожу, когда он грубо спустил материал до колен. На мне были кружевные трусики-шортики, и он стянул ткань, превратив их в стринги.

Его руки скользили по моей обнаженной коже, то отстраняясь, то опускаясь з резким шлепком. Я прикусила губу от невыносимого жжения. Я поднималась и падала обратно от боли, оседлав волну унижения и деградации, которых не понимала. Это успокаивало ту часть меня, которая взывала к вниманию и одобрению этого мужчины.

В конечном счете я не просила его остановиться. Я не хотела этого. Мне нужна была эта боль в каком-то извращенном смысле. Мне нужно было напоминание о том, что новый Кирилл способен скорее на причинение боли, чем на любовь к кому-то.

Его рука приземлилась на мою обнаженную кожу, обжигая, и он перешел на другую сторону. Это не было ужасно. Не так, как должно было быть. Его рука прочертила успокаивающий круг, и я поняла, что прижимаюсь к ней, прежде чем Кирилл сменил направление и та снова резко опустилась. Последовали новые успокаивающие поглаживания, и моя спина непроизвольно выгнулась от нежности.

— Тебе ведь нравится это, да, принцесса? – тихо спросил Кирилл, в его голосе звучали нотки, которые я не могла расшифровать. В нем звучало благоговение, но это не могло быть правдой, не так ли?

— Все, что поможет тебе лучше спать по ночам, – прорычала я, уже готовясь к следующему удару. Он не был неправ, но я бы умерла раньше, чем признала это.

Как всегда, прочитав мои мысли, он убрал свою теплую ладонь.

— Тогда проверим, ладно?

Прежде чем я успела запротестовать, его палец оттянул импровизированные стринги в сторону и скользнул по моей насквозь мокрой дырочке. Я сгорала от смущения. Он молчал так долго, что у меня по коже поползли мурашки от унижения.

— Возможно, «нравится» было преуменьшением, – хрипло сказал Кирилл.

Его толстый палец вошел в меня, вызвав во мне резкий вздох. Черт, это было именно то, чего я хотела, и ощущения были просто потрясающими. Он протолкнул средний палец глубоко внутрь, поглаживая в то же время большим пальцем мягкую складку выше, заставив меня напрячься.

— Подожди… – Я ненавидела ощущение потери контроля от его мозолистой кожи на себе.

— Ты принадлежишь мне, Молли, и это включает в себя каждую часть твоего тела. Оно моё, чтобы трогать, ласкать, лизать – чтобы, блядь, я ни захотел с ним сделать.

Его грязные слова только сильнее завели меня, делая такой мокрой, что я почувствовала, как моя влага капает на его руку.

Он усмехнулся.

— Тебе и это нравится, не так ли? Тебе нравится, когда тебе напоминают, что ты моя. – Его большой палец, теперь влажный от моих соков, надавил на меня, заставив меня вскрикнуть. Он склонился надо мной, погружая пальцы еще глубже, и прошептал мне на ухо. — Моя самая драгоценная, безупречная собственность. Самая желанная и неповторимая, – пробормотал он, когда мягко вошел в меня, проталкиваясь пальцами в обе дырочки одновременно и заставляя мои ноги дрожать. — Ты знаешь, насколько ты совершенна, принцесса? Ты хоть представляешь?

Я быстро взлетела, потирая бедра друг о друга, чтобы немного надавить на клитор. Он позволял мне подниматься все выше и выше, пока я не оказалась на грани, за которую он обычно отправлял меня более двух раз в день. Кирилл словно обучил мое тело реагировать на него, как условный рефлекс по Павлову. Я увидела его – я промокла, он прикоснулся ко мне – и я загорелась.

Он убрал от меня пальцы, когда я почти достигла пика, выворачивающего все внутренности. Я открыла рот, чтобы горячо запротестовать, но зажала слова внутри. Нет, я не доставлю этому помолвленному ублюдку удовольствия знать, что хочу его.

Я прикусила язык, и он усмехнулся.

— Ты не хочешь кончить, Молли?

Я подавила бурлящее во мне вожделение и пообещала себе, что буду кончать, сколько захочу, позже, в холодном одиночестве постели, в которой Кирилл оставлял меня спать каждую ночь после того, как утолял свою похоть во мне. Я бы кончила сама, но это было бы совсем не то же самое. Меня охватило сильное разочарование, но моя гордость была непоколебима.

— Ладно, принцесса, – сказал Кирилл через мгновение.

Я думала, что он закончил и сейчас отправит меня в комнату. Но тут почувствовала давление в своей киске, когда его толстая, грибовидная головка легко скользнула сквозь мою влагу. Он погрузился в меня одним резким движением, в то же время проникая большим пальцем в другую дырочку, заполнив меня полностью.

— Не умоляй. Я знаю, что тебе нужно, и я дам тебе это.

Его бедра быстро двигались, жестко трахая меня на краю стола.

— Можешь потрогать себя, если хочешь. С тем, как хорошо и туго твоя киска сжимает меня, много не потребуется, если только тебе не плевать, – проворчал он.

Давление нарастало, когда он жестко трахал меня, и мне до боли хотелось прикоснуться к своему клитору. Он собирался кончить и уйти, оставив меня в отчаянии от желания кончить. Я знала это. Он хотел, чтобы я признала, как приятно сдаться и дать ему власть надо мной – власть превратить меня в руины.

Мне так сильно хотелось потрогать себя. Я сжала руки и переплела пальцы вместе, как будто молилась. Пауза Кирилла была такой слабой, что я бы не заметила, если бы не знала его так хорошо. Его разочарование затопило мою кожу.

Он задал такой бешеный темп, что огромный обеденный стол заскрипел по полу, пока он приближался к своему освобождению. Его палец двигался в такт с бедрами, и это было так приятно, что я забеспокоилась, что все равно кончу. Его бедра врезались глубже, и он запульсировал внутри меня. Его рука опустилась на мои волосы, и он дернул мою голову назад, наклоняя меня ниже, чем когда-либо.