Глава 32

Молли

Еще один день, еще один унизительный гаремный наряд, заставляющий меня краснеть. Я знала, что Кирилл издевается надо мной, когда дело касается одежды в гардеробе. Если и было что-то, что я по-настоящему ненавидела в детстве, так это красивые розовые платья для принцесс. Кирилл, похоже, сделал своей миссией заполнить ими весь гардероб, причем версией 18+. Это было все равно что быть немой актрисой в ночной порно-пародии на принцессу, слоняясь весь день по дорогому пентхаусу в ожидании, когда мой хозяин и похититель вернется домой и оттрахает меня до изнеможения.

Я потакала ему, потому что спорить из-за этого казалось утомительным. Кроме того, мне нравилось мучить его и себя, разгуливая полуголой, никогда не зная, когда он сорвется и возьмет меня. Он всегда так делал, неизменно, и мое тело с каждым днем становилось все более зависимым от него.

После того, как Кирилл сказал мне правду прошлой ночью, он отнес меня в постель и трахал меня столько раз, что сегодня мне было трудно ходить. Он заснул, все еще находясь внутри меня, и час спустя я проснулась от того, что он снова трахал меня, влажное месиво из наших соков стекало по моим бедрам, его пальцы играли с клитором, и мое тело уже мчалось к разрядке. Так происходило не один раз. Но утром меня ждало разочарование, когда, проснувшись, я обнаружила, что его нет.

Ольга сразу заметила это, как только увидела меня на кухне.

— Что случилось?

— Ничего, если не считать того, что я попала в плен к кровожадному преступнику, – ответила я с маниакальной улыбкой.

Она решила не комментировать мое заявление. Ее взгляд с неодобрением скользнул по моей одежде.

— Вот, надень это, – строго сказала она, протягивая мне фартук.

— Спасибо, я в восторге. Это буквально лучшее, что у меня есть на сегодняшний день.

Я обернула его вокруг себя, радуясь, что почти полностью прикрыта.

Ольга хмыкнула.

— С возвратом.

Точно. Я стала копаться в ее пакетах с продуктами, за что Ольга ущипнула меня за руку.

— Сегодня мы приготовим blinchiki.

— Конечно.

Может быть, это занятие отвлечет меня.

Ольга достала из сумки продукты и положила их на стойку.

— Вот. – Она протянула мне серо-голубой прямоугольник.

Я несколько минут смотрела на него.

— Это блокнот, – тупо сказала я. — Ты купила мне блокнот?

— Не я. Кирилл сказал, что тебе нужно чем-то занять мысли. Ты любишь писать? Запиши рецепт, который я тебе расскажу, чтобы ты могла практиковаться, когда меня здесь не будет, – скомандовала она.

Серьезно, в другой жизни Ольга могла бы стать эффективным военачальником.

Ошеломленная, я провела пальцем по серо-голубому бархату. Кирилл помнил, что я люблю писать? Или он обнаружил дневники, когда обчистил мой дом за моей спиной, как псих? Я надеялась, что один из его лакеев сделал это за него и избавил меня от смущения.

— Ты сегодня счастлива? Добрые, счастливые пекари готовят лучшую еду, – одобрительно сказала Ольга.

— Как ты поняла?

Ольга фыркнула.

— Глупая девчонка. Ты всегда улыбаешься.

Я уставилась на нее.

— Правда?

— Ты не знала? Да, ты всегда улыбаешься, как дурочка. С самого первого моего прихода. – Она недоверчиво посмотрела на меня как на чокнутую, словно я собираюсь ударить ее скалкой по голове, чтобы порыться в ее покупках.

— Я понятия не имела. Интересно, что это значит, – пробормотала я скорее себе, чем ей.

Ольга фыркнула, как будто я была слишком глупа, чтобы жить, и она должна была просить сверхурочные за то, что терпела меня.

— Это значит, что ты счастлива, сумасшедшая девчонка.

На меня обрушилось удивление, за которым последовала огромная доза стыда и вины. Как я могла быть счастлива, находясь в плену у мужчины, который выстрелил в полицейского и избил моего отца до полусмерти? Я была действительно сумасшедшей.

— Как ты и сказала, думаю, только дурочка была бы счастлива в моей ситуации, – пробормотала я, следуя ее указаниям по кухне.

Она бросила на меня косой взгляд и вздохнула.

— Это настроение для девчачьих разговоров. У тебя нет подруги, с которой можно поговорить?

— У меня есть ты, – решительно заявила я.

— Я имела в виду девочек твоего возраста. Тех, с которыми ты можешь быть глупой.

— Ладно, я поняла. Хватит оскорблений для одного дня. Я могу вынести не так много.

Ольга рассмеялась, как садистка.

— Хватит? Мы только начали печь. Оскорбления еще не начались.

После обеда я устроилась в маленьком библиотечном уголке в гостиной и открыла блокнот. Ольга забыла о том, что хотела заставить меня записать рецепт, поэтому красивый блокнот был чист и полон возможностей и потенциала. Мне нравилось держать его в руках. Он был слишком красивым, чтобы писать в нем, но у меня не было ничего другого, и это была моя вещь. Я могла делать с ним все, что захочу, – вести дневник или что-то еще. Я могла написать историю.

Я грызла кончик ручки, которую нашла на кухне, и обдумывала, какую историю изложить на бумаге. Мои мысли блуждали, пока я смотрела на чистый лист, рисуя каракули. Через мгновение я поняла, что написала что-то.

У тебя нет подруги, с которой можно поговорить?

Я моргнула, глядя на эти слова. У меня действительно были друзья, с которыми я могла поговорить, и Кирилл никогда прямо не запрещал мне этого делать. Я не была уверена, что сказать им, но голос Тео или Феде, возможно, придал бы мне сил снова почувствовать связь с реальностью.

Я направилась на кухню. Вопреки всем ожиданиям, на кухне Кирилла стоял черный блестящий стационарный телефон. Я знала, что он работает, потому что Ольга звонила по нему своим друзьям. Я уставилась на него и осторожно взяла в руки. Затем приложила к уху, глядя на камеру в углу и зная, что Кирилл может наблюдать за мной в этот самый момент.

— Кому Вы хотите позвонить? – потребовал голос по ту сторону провода. Черт, я совсем забыла, что все звонки отсюда проходят через стойку регистрации.

— «Синий кролик» на Малберри-стрит.

Я затаила дыхание, ожидая отказа.

— Одну минуту, – сказал голос.

К моему удивлению, пошли гудки. Сердце бешено заколотилось при мысли о том, что у меня будет полноценный разговор. Человеческий контакт с кем-то, кто не числился в штате Кирилла, был захватывающим. Я уставилась в камеру, ожидая, что он меня остановит. С другой стороны, зная, насколько подготовленным был Кирилл, я не сомневалась, что этот телефон был здесь специально. Он позволил мне сделать этот звонок, чтобы послушать и понять, что у меня на уме. Он всегда был впереди, и я наконец-то начала привыкать к этой мысли.

— Вы позвонили в «Синий кролик». Это Федерика.

Я крепко сжала трубку.

— Феде.

— Лори? Черт возьми! Ты в порядке?

Я проглотила комок в горле от звука знакомого голоса и беспокойства.

— Да. Я хотела узнать как офицер Такер.

— С ним все в порядке. Он поправляется в больнице. Пуля не задела ничего жизненно важного. Где ты?

Я глубоко вздохнула. Я могла бы сказать ей, что нахожусь в «Башне». Найти это здание было несложно, учитывая, насколько дорогим и эксклюзивным оно было. Но что тогда? Если она приедет сюда, ей навредят, а я не могла этого допустить.

— Я в городе, – уклончиво ответила я.

— Ты цела? Он сделал тебе больно? – требовательно спросила она.

Я покачала головой, забыв, что она меня не видит. Что я могла сказать? Что этот мужчина-монстр подстрелил кого-то и пытал моего отца той же ночью, но единственная боль, которую он причинил мне, – это самые мощные оргазмы в моей жизни? Вот в какой дерьмовой ситуации мы оказались. Она пришла бы в ужас, если бы узнала, что я смирилась с Генри. Я и сама была немного шокирована. Моя любовь к нему превратилась в холодную покорность за те годы, что он ужасно вел себя по отношению к нам с мамой.

— Нет, не сделал. Он не стал бы. Не беспокойся обо мне. Я волновалась за Такера. Мне так жаль, что я втянула вас в это.

— Лори, ты должна сказать мне, где ты. Я могу помочь. Я вызову полицию.

— Полиция ничего не может против него сделать, и ты это знаешь. Ты ведь знаешь таких людей, как он, да? Он сказал мне, что ты от кого-то бежишь.

— Он заставляет тебя защищать его, угрожая мне? Потому что я могу сама о себе позаботиться, – сказала Феде, ее тон был полон огня.

Я заметила, что она не отрицает этого. Сколько секретов мы с Феде скрывали друг от друга?

— Это сложно. Прости, но я не могу говорить об этом. Мне нужно было знать, что ты, Тео и Такер в порядке.

— Мы не в порядке, потому что не знаем, что с тобой происходит. Мы беспокоимся о тебе.

Я постаралась придать своему голосу беззаботный тон.

— Не стоит. У меня все хорошо. Та ночь вышла из-под контроля, но теперь всё лучше, честное слово, – сказала я сквозь стиснутые зубы. Я знала, что не могу просить ее спасти меня. Меня невозможно было спасти.

— Если он заставляет тебя говорить это...

— Это не так. Думаешь, он позволил бы мне звонить тебе, если бы меня удерживали против моей воли?

Феде молчала, обдумывая мои слова.

— То есть ты хочешь сказать, что выбираешь быть с ним, несмотря на то, на что он способен? – спросила она холодным тоном.

Я съежилась от ее осуждения. Я чувствовала себя жалкой, как любая женщина, которую я когда-либо презирала за то, что та была слишком влюблена и глупа из-за мужчины, чтобы видеть правду.

— Это сложно, – повторила я.

Феде горько рассмеялась.

— На самом деле нет.

— Так и есть. Если ты этого не понимаешь, значит, ты никогда не любила. Знать кого-то, по-настоящему знать, со всеми его уродливыми сторонами... это нечто иное. Если я откажусь от Кирилла, я откажусь от самой себя, – тихо закончила я. Я и сама не ожидала, что скажу эти слова, но когда произнесла их, они зазвенели в моих ушах оглушительной правдой.

— Лори. Некоторых людей невозможно спасти.

— Если его нельзя спасти, тогда и меня тоже.

Я знала, что это правда, так же как знала, что мир вращается, а людям нужен воздух, чтобы дышать.

Феде потребовалось время, чтобы ответить, и я почувствовала тяжесть ее разочарования через трубку.