23. САЛЛИ

23. САЛЛИ

Несмотря на уговоры Риза, я просыпаюсь в воскресенье утром с твердым намерением оставить Тео еще хотя бы на пару дней.

Я принимаю стратегическое решение заказать чертову тонну продуктов, которые будут доставлены рано утром — все ее самоё любимое, плюс целую кучу новых аппетитных ингредиентов.

Тео распаковывает пакеты, как будто сейчас рождественское утро.

— Где ты нашел рамбутан³⁴? И посмотри на эту малину! Она практически размером со сливу!

Тео поднимает ладонь, полную ягод малины, которые должны быть модифицированы по крайней мере одним геном, взятым у Арнольда Шварценеггера.

Я ухмыляюсь.

— Что будем готовить? Хочешь поэкспериментировать с еще какими-нибудь блюдами? У нас осталось немного мяса бизона, я подумал, что было бы здорово попробовать приготовить бургер для гурманов или что-то вроде мясного рулета...

Тео лучезарно улыбается.

— Или бутерброды! У меня есть потрясающий рецепт соуса для барбекю на основе уксуса...

Я всегда думал, что готовка и я — несовместимые вещи, но из Тео вышел отличный учитель. С ее помощью я приготовил довольно сносный гуакамоле на ночь фахитоса. Даже моему отцу удалось приготовить карне асада³⁵ на гриле, не спалив ничего.

Тео делает готовку веселой, и она никогда не относится к этому слишком серьезно — когда я что-то порчу, она все равно умудряется сделать это съедобным, или выбрасывает это в мусор, пожимая плечами и говоря: — Теперь мы знаем, что не работает.

Аккуратно укладывая продукты в холодильник, она бросает на меня застенчивый взгляд.

— Ты действительно думаешь, что мне стоит остаться еще на несколько дней?

— Ты окажешь мне огромную услугу, если останешься. Это очень помогает моему отцу, все эти совместные ужины…

Это правда, даже если это не единственная причина, по которой я хочу, чтобы она осталась. Или даже не та, которая важна для меня больше всего.

— Риз не против? — Тео прикусывает губу. — Он, наверное, предпочел бы иметь собственное пространство...

— У него, черт возьми, половина дома в распоряжении! Он даже оттуда нас не слышит. Не то чтобы там было что слышать.

Тео бросает на меня быстрый взгляд. Я не заходил в ее комнату прошлой ночью, а она не заходила в мою.

Я остался в постели из чувства вины.

Тео, возможно, беспокоилась о Ризе, или, может быть, она просто не хотела приходить.

— Поверь мне, — говорю я. — Ему нравится, что ты здесь. Нам всем нравится.

— Хорошо, — Тео расслабляется. — Я останусь еще на пару дней.

Воодушевление, которое я испытываю, настолько быстрое и непреодолимое, что это немного пугает. Я не должен быть так взволнован.

И все же я ловлю себя на том, что спрашиваю: — Какие у тебя планы на сегодня? В кои-то веки у меня нет ни одной назначенной встречи....

— Ангус на Бали, — говорит Тео, улыбаясь. — А это значит, что я тоже полностью свободна и ничем не занята.

— Полноценный выходной! Боже мой, что мы будем делать с такой свободой?

— Мы должны что-то придумать... — Тео хлопает ресницами, глядя на меня. — Иначе мы потратим его впустую.

— Я знаю, что нам следует сделать, — Риз заходит на кухню и откусывает огромный кусок от одного из свежеиспеченных черничных маффинов Тео.

Я выхватываю вторую половину маффина из его рук и отправляю в рот.

— Кто сказал, что ты приглашен?

Риз ухмыляется, с аппетитом пережевывая.

— Я сам себя пригласил.

Гениальный план Риза состоит в том, чтобы провести день на пирсе Санта-Моники. Изголодавшись за последние три месяца по приличной еде, он съедает два хот-дога, бургер, замороженный лимонад и фанел-кейк³⁶, а затем срыгивает еду на тридцать восемь долларов в ближайший мусорный бак после своей третьей поездки на горке Pacific Plunge.

Я ожидал, что Тео будет боязливой, но она удивляет меня тем, что сразу же встает в очередь на самые высокие американские горки.

— Ты уверена? — говорю я, разглядывая сооружение, которое выглядит так, словно было спроектировано пьяным кутилой задолго до современных стандартов безопасности.

— Абсолютно, — Тео подмигивает мне. — На американских горках нет акул.

Несмотря на это, она выглядит немного нервной, когда мы приближаемся к началу очереди.

— Передумала?

— Ни за что! — она хватается за перила обеими руками. — Я сделаю это.

Никто не заставляет Тео кататься, но очевидно, что она пытается что-то доказать самой себе. Ее губы бледнеют, а колени подгибаются, но она все равно забирается в вагонетку.

Когда наш шаткий аттракцион взбирается на первый подъем, Тео бросает на меня обеспокоенный взгляд.

— Ты боишься?

Я бы не сказал, что боюсь американских горок, но они действительно заставляют меня нервничать. Дело в полном отсутствии контроля — мне даже не нравится ездить в чужих машинах, не говоря уже о поезде из консервных банок, мчащемся по деревянным рельсам.

Но бояться?

— Конечно, нет.

— Я думала, мы не лжём... — поддразнивает Тео. — У тебя побелели костяшки пальцев.

Я смотрю на свои руки, вцепившиеся в перекладину.

— Их легко можно было бы оторвать отсюда ломом.

Тео смеется.

— Не волнуйся, я буду оберегать тебя.

Она обнимает меня как раз в тот момент, когда наша вагонетка переваливается через край и летит со всей скоростью вниз.

Кто-то кричит. Мне кажется, что это я, пока не понимаю, что это Риз сидящий сзади нас.

Вагонетка мчится по крутым поворотам, делает зигзаги и пируэты. Тео визжит с чистым, неподдельным ликованием. Ее волосы — черный вихрь, глаза ярко сверкают.

Когда мы делаем последнюю петлю, наступает момент, когда гравитация меняется, и мы парим в невесомости. Тео поворачивается, и время словно застывает, приостанавливается: ее волосы облаком окружают нас, ее губы приоткрыты, а рука прижата к моей груди.

Желание поцеловать ее непреодолимо.

Но Риз в полутора метрах от меня, и в этом недолгом колебании мгновение проходит. Вагонетка разворачивается, и мы выезжаем из последнего поворота.

Тео не может перестать смеяться, восторженная и с дрожащими ногами от поездки, которая казалась почти самоубийственной.

— Они не затягивали болты на этой штуке по меньшей мере двадцать лет, — бормочу я, с благодарностью покидая маленькую потрепанную тележку.

— Именно это и придает ей пикантности, — говорит Риз. — Тот факт, что примерно раз в четыре года одна из этих штук слетает с рельсов.

Далее мы отправляемся в зал игровых автоматов, где Тео оказывается на удивление искусным игроком в «Космических захватчиках³⁷», а мы с Ризом возобновляем наш древний поединок в роли Рю и Кена. Я восстанавливаю свою мужественность, выиграв для Тео плюшевую панду в тире.

Тео ни на секунду не отпускает панду, таская его на бедре, как чрезвычайно ленивого черно-белого карапуза. Даже когда она стоит в очереди за еще одним замороженным лимонадом, она не позволяет Ризу подержать мистера Пиппса.

— Мне можно доверять присмотр за пандой, — сердито говорит Риз.

— Ты только что потерял свои солнцезащитные очки в игровом зале пять минут назад, — замечает Тео.

— Ну и ладно, — дуется Риз. — Я выиграю свою собственную панду. Салли, одолжи мне двадцать баксов.

— Ни за что, ты уже потратил тридцать на эту игру.

— Я был в шаге от победы! Если бы я поразил еще две мишени...

Тео пользуется возможностью улизнуть в очередь за лимонадом, панда по-прежнему надежно зажата у нее под мышкой.

Риз перестает жаловаться и замечает: — Она превратилась в настоящую маленькую вспыльчивую девчонку, не так ли?

— Да, она сильно изменилась со времен старшей школы. Мы все изменились... кроме тебя, — я тычу Риза его же локтем в ребра.

Но Риз поворачивается и смотрит на меня с удивительно серьезным видом.

— Ты ей нравишься, Салли.

— Да, она мне тоже нравится.

— Тогда какого хрена ты делаешь?

Жар поднимается по моей шее.

— Мы уже обсуждали это прошлой ночью.

— Да, и чем больше времени я провожу рядом с вами двумя, тем меньше думаю об этом так называемом плане. Вы оба останетесь у разбитого колодца, поверьте эксперту по импульсивным решениям.

— В этом нет ничего импульсивного. Я потратил месяцы на планирование...

— Но ты действительно подумал о последствиях?

— Конечно, подумал.

— Тогда я повторяю, какого хрена ты делаешь?

Риз начинает меня раздражать, но я подавляю свой гнев. Я знаю, что он преследует мои интересы, даже если сейчас он ведет себя как снисходительный мудак, не говоря уже о том, что он большой лицемер.

— Я же тебе говорил, — говорю я сквозь сжатые губы. — У меня все под контролем.

— Ты не можешь контролировать это дерьмо. Даже близко не можешь!

— О чем ты говоришь?

— О, я не знаю, например, первый вариант — она влюбляется в тебя, и ты разрушаешь ее жизнь. Или второй вариант — она готовит все эти вкусные блюда для нашего отца, а потом он снова становится депрессивным алкоголиком, как только она уезжает. Или даже третий вариант — Ангус узнает все, увольняет ее и делает своей миссией разрушить остаток ее жизни... Мне продолжать?

— Нет, — говорю я, но Риз все равно продолжает.

— Или как насчет того, что тебе каким-то образом удается совершить невозможное и действительно заключить эту сделку, только для того, чтобы Ангус узнал, что произошло потом, и мог подать на тебя в суд за мошенничество. Многое может пойти не так — вы играете в русскую рулетку с миллиардером, склонным к судебным разбирательствам.

— Нельзя подать в суд на кого-то за то, что он притворяется, что встречается с твоей ассистенткой.

— Ну, тогда, думаю, все в порядке.

Я пристально смотрю на Риза, мое сердце бешено колотится.

Возможно, это первый раз в нашей жизни, когда мой брат читает мне лекцию о том, как правильно поступать. Тот факт, что даже Риз считает это опасным, оказывает на меня влияние.

Когда Тео возвращается, едва справляясь с тремя замороженными лимонадами и своей плюшевой пандой, настроение безошибочно напряженное.

— Что случилось? — говорит она, моргая при виде моего хмурого взгляда и напряженной позы Риза.