Рао сглотнул. Кивнул. Под своей хваткой он чувствовал кору на коже Према, волокнистую и шершавую.

"Я остался не потому, что надеялся спасти ее", - сказал Прем. "Я остался, потому что знал, что он не станет слушать никого из нас, кроме тебя. Ты разделяешь его веру. Ты его самый дорогой друг. Если ты скажешь ему вернуться, взять корону, пожертвовать своим призванием..." Еще один кашель. Затем: "Я должен был привести тебя к нему. Мне жаль, что я не закончил это".

"Нет", - сказал Рао. "Нет".

В темноте палатки, на тропинке через лес, так далеко от дома, что и Сакета, и Алор казались далекими снами - не так должен был умереть Прем.

"Скажи мне одну вещь", - сказал Прем. Голос был влажным. "Считай это благом".

"Все, что угодно".

"Кто ты на самом деле?" спросил Прем. "С каким пророчеством тебя назвал твой безымянный бог? Что ты знаешь о грядущем?"

"Некоторые пророчества невелики", - сказал Рао.

"Но твое не такое, - сказал Прем.

Имя не должно быть произнесено, пока не придет время. Имя должно быть произнесено только тогда, когда исполнение пророчества близко. И все же.

Это было совсем не то, что произносить его имя. Секрет, рассказанный мертвым, остается нераскрытым. И судя по взгляду Према, по профилю отвернувшегося лица Латы, по горбу ее плеч, Прему оставалось недолго.

Рао наклонился вперед. Он зашептал Прему на ухо. Слог за слогом.

На мгновение Прем замолчал. Затем он издал придушенный смешок.

"Неудивительно, что ты остался ради нее", - сказал Прем. "Неудивительно".

Лата ждала у входа в палатку. Было светло. "Я могу провести его последние обряды", - сказала она. Ее голос был густым.

Рао сглотнул. Ему показалось, что его горло заполнено стеклом.

"В Сакете женщинам не разрешают проводить похоронные обряды".

"Больше некому". Ее голос был мягким, выражение лица - отстраненным.

"Они не разрешают этого в Сругне. Или в Дварали. Или Париджате. Они не..."

"Больше никого нет", - повторила она.

Он кивнул. Он чувствовал невероятную усталость.

"Спасибо тебе", - сказал он. "За заботу о нем".

"Какой смысл в знаниях, которые не используются?"

Все мужчины ждали. Они слушали, как Рао сообщил им, что Прем мертв.

"Он бы не хотел, чтобы мы возвращались в Сакету", - пробормотал один из любимых игроков Према в пачису. "Мы едем к императору Адитье. Это то, чего бы он хотел".

Они похоронили его. Здесь, в лесу, выбора не было.

Им пришлось идти дальше. У них не было выбора. Малини не пришла, а Прем был мертв.

"Расскажи мне, как там, в лаковых садах", - сумел сказать Рао Лате, пока они шли.

Забери меня отсюда, хотел он сказать. Расскажи мне сказку, которая позволит мне хоть на время оставить боль, потери и гниль этого места. Пожалуйста, дай мне это утешение.

Ноги Латы хрустели по длинной траве. Она провела палкой по земле впереди них, предупреждая спящих змей, что здесь проходят люди, и лучше уползти подальше и оставить их в покое.

"Я знаю о садах меньше, чем ты", - сказала она.

"Все, что ты читала. Я знаю, что читала. Пожалуйста".

"Это было место, построенное ради видения", - сказала она наконец. "И как все вещи, рожденные видением, это иррациональное искусство".

" Ты говоришь так, будто цитируешь".

"Очень проницательно. Так и есть. Тексты моего собственного учителя".

"Что это значит - иррациональный артефакт?"

Она подняла голову, щурясь от солнца.

"Скоро ты сам увидишь", - сказала она. "Смотри."

Перед ними было ущелье, а через него лежал мост из корней, вырубленный между стенами горной скалы. Сквозь проход он мог видеть храмовый сад. Великий монастырь.

Они достигли Сругны. Они нашли лаковые сады, где их ждал Адитья. На вершине тропы их ждали люди. Не воины Париджатдвипы, в императорском белом и золотом. Всадники Дварали. Сакетанские воины. Даже алоранские воины. Это были люди его отца, посланные для того, чтобы Адитья занял трон.

Рао смотрел на них всех и думал о том, какие слова ему придется произнести.

Принц Сакета мертв. Принц Прем мертв. Но я здесь, Адитья. Я здесь.