РАО

После того как Рао услышал о казнях и сожженных женщинах, он сел с Премом и мрачно, методично выпил три бутылки вина.

Ему было мучительно приятно, что Прем не высмеивал его за это; он только налил себе бокалы, позволил Рао опереться на него и рассказывал ему бессвязные истории их молодости, на которые Рао мог лишь невнятно отвечать.

"Помнишь, - сказал Прем, - как вы с Адитьей пытались научиться танцевать на свадьбе моей тети? Помнишь?" Прем уже давно перестал пить и курил свою трубку, его лицо окутывало облако сладковатого дыма. " Вы были настоящим дерьмом. Вы оба. Я не мог поверить, когда Адитья поставил тебе синяк под глазом".

"Это был традиционный сакетский танец", - сумел пробормотать Рао, хотя комната продолжала головокружительно кружиться вокруг него. "Мы никогда раньше не танцевали с палками".

"Не сильно отличается от использования сабель, не так ли? Вы должны были быть в порядке".

Это совсем не было похоже на использование сабель. В этом-то и была проблема. Они оба были неуклюжими, неловкими, больше привыкшими к стипендии и оружию, чем к танцам. И Адитья попытался метнуть свои танцевальные шесты-близнецы как сабли. Так он ударил Рао по лицу.

Адитья очень извинялся за синяк под глазом. Я должен был проявить больше здравого смысла, сказал он в своей мученической, искренней манере. Прости, Рао. Мне нужно больше тренироваться. Пауза. Возможно, в одиночку.

Рао так и сказал Прему, положив голову на покрытую шалью руку Према, чувствуя, как под ним поднимается и опускается плечо Према, двигаясь в такт его дыханию. Прем хмыкнул и рассмеялся во всех нужных местах, и Рао наконец затих, закрыв глаза. Комната все еще кружилась. Он понял, что, наверное, потом ему будет плохо. Но ему было все равно.

"Как он?" голос Латы.

"О, хорошо, я полагаю". Голос Према был таким же легким, как и всегда. "Он скоро уснет".

Лата села - он услышал шорох ее одежды, толчки ее тела - и они с Премом начали негромко разговаривать, пока Рао входил и выходил из сознания.

"... священное дерево", - говорил Прем. Его голос звучал приглушенно. Рао услышал постукивание своей трубки, когда Прем очищал ее от пепла. "Скажи мне, веришь ли ты, что это правда?"

"Ахираньи верят, что когда умерли якши, их жертва создала эти деревья", - сказала Лата через мгновение. "Они верят, что их древесина пропитана силой якши. А что касается того, во что верю я - кто может знать наверняка, что оно может сделать?"

Он никогда не считал Према человеком, интересующимся верованиями других, сонно подумал Рао. Может быть, когда-нибудь, когда все это закончится, ему придется отвести Према в самые древние священные сады Алора - те, где можно было прочитать старые судьбы, вырезанные на живых стволах деревьев. Может быть, Прему это понравится. Рао должен был спросить его.

Потом его сморил сон, и он больше ничего не слышал.

На следующий день он проснулся с пульсирующей головой и шершавым языком. Он позволил себе чувствовать себя больным одно утро, и только одно утро.

Затем он вернулся к задаче - добиться освобождения Малини.

Прем смотрел на него с молчаливым осуждением, пока он одевался, как сакетанский владыка, в одежду, позаимствованную у самого Према, всю в бледно-зеленых и голубых тонах. Накинув на плечи платок, Прем сказал: "Возьми с собой хотя бы кнут с лезвием. Если хочешь, можешь одолжить его у одного из моих людей". Он жестом указал на двух охранников, стоявших у двери, ни один из которых не выглядел так, как будто приветствовал эту идею.

Рао покачал головой.

"Ни один сакетанский высокородный не пойдет никуда без оружия", - сказал Прем.

Ни один алоранский принц, как правило, тоже никуда не ходил без оружия. Но Рао отложил свои чакрамы и кинжалы ради деликатности. Он не стал говорить об этом Прему, который прекрасно это знал и просто хотел подколоть Рао.

"Куда-нибудь?" повторил Рао, завязывая поясок. "С таким количеством выпитого, я удивляюсь, что у тебя еще остались все твои конечности".

"Нас учат вести бой в любой ситуации", - сказал Прем с насмешливой обидой. "Включая опьянение".

"Ну, я все равно предпочел бы не нести его. Я скорее отрублю себе руку, чем буду защищаться с его помощью, трезвый я или нет".

"Я должен научить тебя. Расширить твой арсенал".

"Может быть, позже", - сказал Рао. Лата ждала, и хотя она не выглядела нетерпеливой, брови ее слегка изогнулись, что говорило о том, что она не очень довольна задержкой.

Они арендовали паланкины, чтобы перевезти их из дома удовольствий в традиционный особняк Ахираньи, где жил повелитель, с которым они встречались. Слуги провели их в комнату для приемов, где на низком диване, подперев подушками, сидел господин. У решетчатых окон в горшках были аккуратно расставлены яркие красные лилии. Один горшок стоял рядом с диваном - яркое пятно цвета на фоне бледных одеяний старика и белого покрывала, расстеленного на его ногах.

Лата организовала это знакомство, наведя тонкие справки среди мудрецов города, которые получали поддержку и покровительство от ахиранских высокородных. Всегда находились люди, которые ценили беседу мудреца и стремились узнать что-то из той учености, которую каждый мудрец нес с собой. Таким человеком был лорд Говинд, последний отпрыск древнего ахиранского рода, который проявил интерес к учениям Латы и хотел встретиться с ней и ее покровителем.

Сегодня этим покровителем был Рао: Лорд Раджан, двоюродный брат Према, сакетанский высокорожденный с научными наклонностями. Он напомнил себе об этом, когда они с Латой приветствовали лорда Говинда и выражали ему свое почтение.

Лата отвесила элегантный поклон и опустилась на колени рядом с Рао. Она принесла с собой подарки: книги, написанные ее собственной рукой и переплетенные в шелк. Рао не мог представить, сколько времени у нее ушло на то, чтобы закончить такие большие рукописи, часами при свете фонаря, но она охотно передала книги. По ходу дела она описывала их содержание - истории, которые она собрала, философии, которые она записала и препарировала - к явному удовольствию лорда Говинда.

"Это скромный дар, милорд", - сказала она. "Но, тем не менее, это подарок от моего покровителя лорда Раджана, который с большой радостью и интересом узнал о вашем интересе к моей учености".

"Ах, подарок от вашего покровителя! Я вижу, вижу. Как щедро с вашей стороны, лорд Раджан", - искренне сказал Говинд, принимая от Латы дрожащими руками книги в шелковых переплетах. Он положил книги на колени, благоговейно прижав хрупкий палец к поверхности шелка. Рао представил, как Говинд читает эти книги, когда остается один: медленно, смакуя каждую страницу, обхватывая корешок, чтобы защитить хрупкие страницы.

"Это бесценная вещь - знания", - продолжал Говинд. "Но часы работы, потраченные на их создание, стоят монеты, которые можно измерить, и это я ценю еще больше. Я благодарю тебя за твое время, мудрость". Лата склонила голову в ответ, принимая его похвалу.

"Чем вызвана такая щедрость, лорд Раджан?"

"Многое, лорд Говинд", - с улыбкой ответил Рао, позволяя сакетскому акценту привнести в свои слова некоторую изюминку. В конце концов, правдивость была важна. "Но нельзя недооценивать радость от того, что ты доставил удовольствие своему ученому коллеге".

Говинд тихонько фыркнул. "Владыки Париджатдвипана редко посещают Ахиранью для интеллектуальных бесед".

"Так мне говорили", - сказал Рао. Ему стало интересно, знает ли лорд Говинд, что Прем и его свита живут в борделе. Он решил не спрашивать.

"Они приезжают сюда, чтобы делать вещи, которые считались бы неприличными, за пределами Ахираньи", - продолжал лорд Говинд. "Например, я не думал, что сакцы считают приличным путешествовать с молодыми женщинами, на которых они не женаты. Вы не взяли с собой в качестве сопровождающего старейшину, лорд Раджан? К стыду своему".

А. Рао даже не подумал о том, что это неуместно. Он предполагал, что в комнате будут присутствовать служанки, чтобы присматривать за хозяином и его гостями, но лорд Говинд прогнал всех слуг, как только Лата и Рао приехали. К тому же они с Премом достаточно путешествовали с Латой, так что странность пребывания наедине с ней уже давно прошла.

Несмотря на себя, Рао почувствовал, что лицо его пылает. Было соблазнительно сохранить улыбку, носить ее как маску, но вместо этого он позволил своему лицу стать торжественным и стал подбирать слова и фразы, которые ему понадобятся, чтобы сбрить колючие грани этого разговора.

Но Лата заговорила первой.

"Мой учитель дал образование сестре лорда Раджана", - сказала Лата. "Это делает нас родными, милорд, в учености".

" Кузены в учености?" спросил Говинд, приподняв бровь.

"Узы учеников, которые разделяют мудреца, могут быть для нас более великими, чем узы крови", - сказала она. "Или так считают многие мудрецы. В моих глазах быть в его обществе очень почетно".

"А в глазах общества?" пробормотал лорд Говинд, в его дрожащем голосе прозвучало что-то укоряющее.

"Париджатдвипа - не империя единых ценностей, мой господин", - сказала Лата, улыбаясь.

"Действительно. Это не так". В глазах Говинда появился проницательный взгляд. "Ну, это не мое дело", - добавил он мягко, как будто не он только что сделал это своим делом. "Думаю, вам что-то нужно от меня, лорд Раджан. Возможно, вы намерены действовать деликатно. Но я старый человек. У меня больше нет терпения на такие игры".

Хотя лорд Говинд был, конечно, стар и немощен, Рао не думал, что у него не хватает терпения на политику. Но Рао не стал этого говорить. Он сел прямо, сцепив руки перед собой с аккуратностью лорда, которым он должен был быть - лорда, привыкшего орудовать пером и чернилами, а не мечом, - и наклонился вперед. Произнес.