ДЖИТЕШ

Теплая ночь. Жужжали комары, стрекотали сверчки, а хавели освещалось так ярко, что на фоне черноты города светилась маленькая луна. Это было прекрасно, но...

Духи, он устал.

Он подавил зевок, а потом вскрикнул, почувствовав руку на своем плече.

"Как проходит караульная служба?" спросил Никхил.

"О," сказал Джитеш. "Нормально, знаешь ли".

"Ты определенно не заснул там". Голос Нихила был веселым. "По крайней мере, постарайся выглядеть как настоящий охранник. Это особенная ночь".

Лорд Искар устроил пышный праздник по случаю окончания сезона муссонов и рождения своего первого ребенка. Его вторая жена подарила ему сына, упитанного и здорового малыша с серебряными цепочками на запястьях и лодыжках, чтобы отгонять невезение, и пепельным знаком на лбу для матерей. Судя по всему, мать и сын сияли здоровьем, и лорд Искар приготовил для них корзины с фруктами и прекрасную медовую выпечку. Со своего места за пределами праздничного зала через деревянную оконную решетку Джитеш мог видеть мать и ребенка, сидящих на помосте, и гордого лорда Искара, стоящего рядом с ними и приветствующего своих гостей.

Пришла вся элита париджати Ахираньи, одетая в изысканные шелка, с золотыми булавками в тюрбанах, с длинными нитями жемчуга и рубинов на шее. Ни одного высокородного ахираннийца - но в этом не было ничего удивительного. Джитеш слышал, что лорд Искар быстро подружился с неким лордом Сантошем из Париджата, который был близок к самому императору и, судя по всему, не слишком высокого мнения о людях не с его родины.

"Встань прямо", - сказал Никхил. "Сейчас придет командир".

Его тон был насмешливым. Никому из мужчин не нравился их новый командир, который тоже был Париджати, возвысившийся до своей должности потому, что лорд Искар хотел угодить своему новому другу, а не за какие-то особые заслуги.

Конечно, и Джитеш, и Никхил привыкли к такому положению вещей. Лорды делали то, что делали, ради собственной выгоды, а обычные люди должны были просто смириться с этим. Но больше всего их раздражал сам человек. Он настаивал на разговоре с ними. Пытался стать их другом.

"Он собирается говорить о политике", - пробормотал Джитеш.

"Духи спасут нас", - простонал Никхил.

Очевидно, запрещенный стих из мантр березовой коры был начертан на храме матерей пламени предыдущей ночью. Что-то о крови и праведности, сказала служанка, которая видела это, когда Джитеш спросил ее об этом. Я не знаю. Ты думаешь, у меня есть время на поэзию, Джитеш?

Джитеш не считал это большой проблемой. В конце концов, слова можно стереть. Но командир был в ярости и хотел, чтобы об этом знали все. Его люди, к сожалению, были пленными зрителями.

"Никто не идет на войну ради поэтов и шлюх", - говорил командир париджати солдату рядом с ним, его забанский язык был грубым и мелодичным, словно он не знал, хочет ли он говорить как его соотечественники или как его семья, украшенная драгоценными камнями. "О, люди любят ныть, это правда, но они должны быть рады, что этих женщин сожгли. Теперь им будут поклоняться. Бессмертным". Он фыркнул, как бы говоря: "Я бы не был так добр". "Это была щедрая смерть - лучше, чем если бы им размозжили черепа".

"Да, командир", - сказал многострадальный солдат рядом с ним.

"Ты меня слушаешь?" - потребовал командир. Джитешу не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что выражение лица у него кислое, рот искривлен на одну сторону. "Вы, провинциалы, ничего не знаете о том, каким должен быть мир..."

Командир резко замолчал. Джитеш едва не вздохнул с облегчением.

Раздался булькающий звук. Джитеш снова огляделся, гадая, в чем дело.

Затем он увидел рукоять клинка, торчащую из горла командира.

Солдат, шедший рядом с ним, издал придушенный крик ужаса. Нихил нащупал свой клинок, а Джитеш... замер, увидев фигуру на крыше.

Он думал, что его вырвет, когда человек спрыгнул вниз перед ним.

На убийце была старая маска ахираньи, темного красного дерева, с большими глазницами, чтобы обеспечить максимальное периферийное зрение.

"Никто не пойдет на войну ради поэтов и шлюх". Он повторил слова медленно, ровно. "Разве не это ты сказал?"

Их высокородный командир захлебнулся кровью. Затем он рухнул на землю.

Человек в маске наклонился, повернул нож, затем вытащил его. Командир был неподвижен.

"Ну что, друзья", - приятно сказал человек. "Вам придется двигаться немного быстрее, чем сейчас. Может, вы и предатели Ахирании, но вы все еще мои люди". Он сделал еще один шаг вперед. "Я бы хотел дать вам честный бой. И честную ахираньскую смерть".

Он вытащил из пояса ручную косу.

Наконец Нихил сделал выпад вперед, взмахнув мечом в воздухе.

Мятежник проскользнул под дугой его клинка. Изящным, как танец, движением он зашел за спину Нихила и перерезал ему горло. Другой солдат закричал, беспомощный, когда мятежник повернулся и вонзил то же серповидное лезвие ему в грудь.

Джитеш не был идиотом.

Он повернулся и побежал.

Он вбежал в хавели, побежал по коридору, прямо в объятия двух других охранников. Он ударил их с такой силой, что один из них, обессилев, выругался. За ними он видел праздник - гостей, негромкую музыку из танпуры, мерцание света фонарей. Он открыл рот, чтобы крикнуть.

Но было уже слишком поздно.

Раздался крик, когда первый мятежник в маске появился из ниоткуда - должно быть, из воздуха, потому что выглядело это так, словно они распахнули толстую деревянную решетку, закручивая ее, как туман, а такого, конечно, не могло быть, - и перерезал горло гостю. Крики стали громче, когда появились еще трое. Потом еще один.

Стражники, державшие Джитеша, отпустили его и потянулись за мечами. Джитеш остался стоять на месте, скованный ужасом.

На помосте лорд Искар достал свою саблю, лицо его было серым от страха. Рядом с ним стоял регент. Регент что-то говорил, кричал, доставал свою саблю, жестами подзывая людей вперед. Повстанцы, понял Джитеш, не были неизбирательны. Они убили одного из самых богатых торговцев Париджати в городе. Жену самого влиятельного сборщика налогов. Затем они направились к жене лорда Искара, которая закричала, прижимая к себе ребенка. Ее муж шагнул к ней.

Джитеш увидел, как нож пролетел по воздуху и вонзился острием в горло лорда Искара. Затем толпа панически бегущих гостей нахлынула на него, как волна, и Джитеша вытолкнули обратно из комнаты.

Он бежал по коридорам хавели, спотыкаясь, ослепленный паникой. Он бежал даже тогда, когда услышал крики на верхних уровнях дома и увидел первые отблески золотого огня в окнах. Он бежал даже тогда, когда другие охранники заметили пламя и закричали: "Воды, воды!".

Он бежал. И тут кто-то встал перед ним, преграждая ему путь.

"Ты хорошо справился", - сказала фигура в маске. Это был не тот мятежник в маске, который был раньше. Голос был моложе, глаза светлее. "Хороший забег. Я наблюдал за тобой. Но теперь ты будешь стоять на месте".

Он попытался бежать, но земля словно опрокинулась под ним. Он упал.

Застыв, он посмотрел на фигуру над собой.

"Спасибо", - сказал повстанец. Они сняли с пояса нож. "Это значительно облегчит дело".