Не более. Как будто устроить переворот против императора Париджатдвипы, великой империи городов-государств, лесов и морей, было делом пустяковым и ничего не значащим. Это было дело, ради которого она работала над собой до крови - рисковала всем. И она так много потеряла в этом процессе. Своих сестер по сердцу, Нарину и Алори. Ее положение при дворе. Свою свободу. И ее здоровье и разум, ускользающие от нее, шаг за шагом. Если бы Чандра добился своего, ее усилия по его свержению стоили бы ей жизни.

"И ты действительно считаешь, что этот - этот ничтожный брат, оставивший вашу империю в руках того, кого все ненавидят, способен править?"

Малини пришлось потрудиться, чтобы не вздрогнуть. Она подумала об Адитье - его нравственности, его доброте, о том, как он с нежностью смотрел на нее. Безрассудный, да. Она не могла отрицать, каким он был. Но он был лучшим человеком, чем Чандра. Он никогда не подносил к ней нож. Никогда не пытался сжечь ее заживо.

Признаться, это был не самый высокий стандарт, по которому можно было судить об Адитье. Но, клянусь матерями, если клятва между народами требовала, чтобы на троне Париджатдвипы сидел отпрыск Дивьянши, то кто же еще, кроме него?

" Позволь мне просто сказать, что у мужчин моей семьи есть проблемы с чрезмерным увлечением религией. Но Адитья - хороший человек. А Чандра - нет".

"Что делает его плохим человеком?" спросила Прия.

Малини сглотнула. "Разве недостаточно доказательств, что он сжигает женщин? Что он хочет сжечь меня. Он руководствуется своими желаниями". Она не стала рассказывать Прие о своем детстве. Все годы ползучего ужаса, который, казалось, никто не видел и не понимал. Она не стала говорить о всех Сругани и Дварали, Сакетанах и Алоранах, которых он разозлил задолго до того, как у него появилась возможность сесть на трон. "Чандра - человек с видением того, каким должен быть мир. Это ужасное видение. И он будет кромсать мир до крови, чтобы он соответствовал ему".

Что-то мелькнуло в глазах Прии.

Малини продолжила. "Чандра уничтожит Ахиранью в том виде, в котором ты ее знаешь", - сказала она. "Но Адитья этого не сделает. И в обмен на твою помощь... Я могу попросить у него больше, чем у тебя. Больше, чем это".

"Скажи мне."

"Та же власть, которой обладают все города-государства Париджатдвипы", - сказала она. "Ваши собственные правители. Места при дворе, чтобы помогать в управлении империей. Уровень свободы в руках империи".

"Ты не можешь мне этого обещать", - тут же сказала Прия. Ее глаза расширились.

"У Адитьи есть сильная поддержка", - возразила Малини. "И у него есть элемент неожиданности. Чандра не знает, какие силы были собраны против него. Он даже не знает, где находится Адитья. Он знает только, что я предала его, разжигая недобрые чувства против его правления. Я и мои фрейлины. И что я, его хнычущее дитя сестры с двумя ее глупыми женщинами, могу сделать, чтобы действительно поставить под угрозу его трон?"

"Все это", - сказала Прия. "И чего же ты хочешь? Чтобы тебя больше не травили? Чтобы тебя освободили из Хираны? Я не освобожу тебя. Не тогда, когда это подвергнет непосредственной опасности семью регента. Тебе нужно просить о чем-то другом".

"Я хочу быть свободной", - сказала Малини. "Ты знаешь это". Она отбросила это желание. Пусть оно утонет в глубине души. "Но есть и другие вещи, которые мне нужны. Я не могу сбежать от Хираны, но - позволят ли тебе твои дары?"

"Возможно", - сказала Прия. Осторожно.

Это было так же хорошо, как "да".

"В Хиранапрастхе ждет верный мне человек", - сказала Малини. Или так она надеялась. "Он ждет от меня вестей. Все, что я прошу в обмен на будущее Ахираньи, это чтобы ты передал ему послание и передала мне его ответ".

"Что за послание?"

"Если ты не освободишь меня, тогда он попытается найти способ", - сказала Малини. "Тихий способ, который не раскроет наши планы. Если они есть. А если нет..." Ее руки скрутились, превратившись в кулаки. "Тогда я буду благодарна узнать, как продвигаются дела, и передать весточку Адитье".

Прия была очень спокойна. Малини смотрела на нее, оценивая напряжение ее тела, поворот головы, и думала, насколько она близка к тому, чтобы сломаться.

"Ты говорила о ненависти к тем, в ком течет императорская кровь", - пробормотала Малини. "Ты говорила о том, что твои близкие сожжены. Что ж, я тоже потеряла на костре тех, кого любила. По приказу моего брата. Давай вместе проводим его с трона, Прия".

На лице Прии была открытость, болезненная открытость. Широко раскрытые глаза, приоткрытый рот для слов, которые она не могла произнести. Через мгновение она исчезла, оставив вместо себя только решимость.

"Если я сделаю это - если я помогу тебе - тогда мы не будем госпожой и слугой", - медленно сказала Прия. "За пределами этого места ты можешь быть имперской принцессой, а я - никем, но здесь я - нечто полезное. У меня есть то, что тебе нужно. И я не буду твоим инструментом или оружием. Я буду равной тебе. Мы договорились?"

Прия ненавидела, когда ее принижали. Прия ненавидела, когда ее не замечали. Ненавидела, когда ее делали ничтожной. Малини увидела это в ней, когда Прамила ударила Прию - когда в глазах Прии на мгновение мелькнул черный, расчетливый взгляд.

К счастью, встретить взгляд Прии всегда было так легко. Смотреть в это лицо и давать ей то, что она хотела, просто позволяя себе быть честной. Отсутствие необходимости манипулировать Прией казалось маленьким благословением.

"Ты очень могущественна", - сказала ей Малини. "И если ты хочешь верить в то, что я манипулирую тобой, или нет, пожалуйста, поверь в это: Я говорю тебе правду, когда говорю, что мне нужен друг. И ты была очень добра". Ах, ей будет не хватать этой доброты. "Тогда я должна знать твой титул. Как бы ты называлась? Старейшина?"

"Просто Прия", - отрывисто ответила она. "Как ты меня уже называешь".

"Тогда в ответ я должна быть для тебя просто Малини".

"Хорошо. Мы заключили сделку", - сказала Прия, и сердце Малини взлетело вверх, даже когда ее желудок сжался в комок. Сделки, и клятвы на сделках. Этому не будет конца.

"Итак, Малини. Расскажи мне об этом человеке, и где я могу его найти".