ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ БЛЕДА

Бледа стоял во дворе Драссила, ступая ногами от холода.

Почему мы здесь?" - спросил он Джин, которая стояла рядом с ним, каким-то образом умудряясь выглядеть гораздо менее замерзшей, чем он сам.

'Я не знаю.' Она пожала плечами. Кол попросил меня быть здесь к восходу солнца, и он попросил, чтобы я привела тебя".

Кол. Ты вдруг подружилась с Бен-Элимом? спросил ее Бледа.

'Не настолько, насколько ты дружен с Лордом-Протектором', - ответила она ему. Это было сказано достаточно безобидно, но Бледа знал, что в словах Джин была какая-то грань. Недоумение и подозрение.

Я понимаю это, потому что сам нахожусь в замешательстве.

Прошло два дня с тех пор, как его вызвали в комнату Исрафила, с тех пор, как его похвалили за выступление, за борьбу с кадошим. Он не мог лгать, ему было приятно, когда его так хвалили. И в этом было много правды. Он решил сражаться с Кадошим, а не смотреть, как они и Бен-Элим убивают друг друга.

И я до сих пор не совсем понимаю, почему.

Большая часть этого была связана с тем, что он увидел Кадошим. Он никогда не представлял себе такую злобу во плоти. Политику, пограничные споры, даже кровную вражду он понимал. Но при виде Кадошим все это исчезало.

Это было зло. Я видел зло, облеченное в форму крови и костей. Вот почему я сражался.

Но была ли это единственная причина?

И то, что Исрафил похвалил его, казалось неправильным, не только потому, что он стал видеть в Исрафиле олицетворение всего того, против чего он выступал, империи, которая поработит его народ, уже поработила его народ.

А теперь он провозглашает меня героем Верных.

Я не дружу с Исрафилом", - пробормотал он.

Тогда расскажи мне, что он тебе сказал", - сказала Джин.

Бледа просто смотрел на нее, в ее глазах было видно желание понять его, желание, чтобы он развеял ее подозрения.

Он поблагодарил меня за то, что я сделал во время нападения". Бледа пожал плечами, глядя в сторону.

Джин кивнула, но ее глаза по-прежнему внимательно следили за ним.

Твои волосы стали длиннее, - сказала она, убирая прядь с его лица.

Да, - согласился он. Он отращивал их с того самого дня, когда к нему приехала мама, и ему стало стыдно за то, что она, должно быть, думает о его внешности. Волосы выросли до такой степени, что теперь ему приходилось завязывать их в узел, но они были недостаточно длинными, чтобы все его волосы были достаточно густыми и оставались там, куда он их укладывал. Это раздражало.

Во двор вошли фигуры, великаны верхом на медведях. Бледа был рад отвлечься. Во главе их ехала Этлинн, плащ из белого меха был накинут на ее плечи, темная коса воина обвивала одно плечо. Копье было засунуто в седельную кобуру и свободно лежало в ее руке. Балур Одноглазый ехал рядом с ней, белые волосы рассыпались по черному плащу - полная противоположность своей дочери и королеве. Через плечо у него был перекинут боевой молот, тело обтянуто кожей, нагрудник и наплечник из стали. За ним следовали другие гиганты, десяток, два, три, все верхом. Бледа заметил Алкиона среди них; великан увидел его и кивнул в знак приветствия, широкая ухмылка расплылась по его лицу.

Этот великан на редкость добродушен, подумал Бледа, склонив голову в ответ. В конце концов, Алкион спас ему жизнь, и Бледа прекрасно осознавал этот долг.

Этлинн вывела их через ворота Драссила, колонна повернула на север и скрылась из виду.

Послышалось биение крыльев, и Бледа подняла голову, чтобы увидеть Бен-Элима, приземлившегося рядом с ними: Кол с золотыми волосами и легкой улыбкой.

Мы пришли, как ты просил", - сказала ему Джин.

Моя благодарность", - сказал Кол, приблизившись к ней и положив руку ей на плечо. Бледа удивился, что она не отстранилась.

"Хотя, если это было для того, чтобы смотреть, как великаны скачут вдаль, - сказал Бледа, не отрывая глаз от руки Кола на плече Джин, - я бы лучше узнал об этом, сидя у костра".

'Они? Нет, я пригласил тебя сюда не для того, чтобы смотреть, как Этлинн выезжает", - сказал Кол, наконец, отходя от Джин. 'Лучше смотреть, как высыхает смола, я думаю'. Он усмехнулся, и Джин наполовину рассмеялась.

'Куда они едут?' сказал Бледа. 'Это, должно быть, все до последнего великана в Драссиле'.

'Не бойся за свою безопасность, тебя хорошо охраняют мои Бен-Элим и Белокрылые', - сказал Кол, его тон и улыбка смягчили оскорбление в его словах, но Бледа все равно вздрогнул.

'Я не боюсь', - сумел сказать он сквозь тонкую линию губ.

Конечно, не боишься, - сказал Кол. Это была плохая шутка, прошу прощения. Отвечая на твой вопрос, они идут в Дан Серен. Настали темные времена, и враги Кадошим должны объединиться против них. У Этлинн и Балура лучшие отношения с Орденом Яркой Звезды, чем у нас, Бен-Элимов, и поэтому у них больше возможностей поговорить с ними, обменяться информацией и прийти к согласованному плану нападения на Кадошим.

'Значит, мы нападем на Кадошим?' спросил Бледа. При виде этой перспективы его пронзила дрожь страха, но вместе с тем пришло понимание ее важности.

'О, да, если мы сможем их найти', - сказал Кол, теперь он не улыбался, только холодная ненависть излучалась из его глаз. 'Когда мы их найдем'.

Звук рога эхом донесся с крепостных стен над воротами.

'А, вот и они', - сказал Кол, снова улыбаясь, эмоции менялись, как ветер.

'Кто они?' спросила Бледа.

Грохот, низкий и далекий, быстро нарастал. Джин тоже услышала его и наклонила голову.

'Стук копыт. Много всадников", - сказал Бледа.

Да, - легко согласился Кол. Около двухсот, я думаю".

Грохот перерос в рев, а затем всадники хлынули через ворота Драссила, и сердце Бледы забилось, потому что он увидел знамя белого коня на зеленом поле над ними, воинов Сирака в серых одеждах, проходящих через ворота, головы обриты, косы воинов треплет ветер, а за ними еще больше всадников, синее знамя с парящим ястребом на нем.

"Наш почетный караул", - вздохнула Джин, ее улыбка проскользнула сквозь страх, а рука потянулась, чтобы сжать руку Бледы.

Сиракские и черенские всадники влетели во двор Драссила, две сотни, всадники слились, серые сиракские и синие черенские - размытым вихрем пронеслись по краю двора. Потом они разъехались, перегруппировались, Бледа и Джин уставились на них в безудержной радости, холодные лица забылись на несколько славных ударов сердца, а затем всадники замедлились, выстраиваясь перед Бледой и Джин.

Бледа заставил свое холодное лицо вернуться на место, хотя сердце его колотилось от радости, что он видит своих сородичей, от яростной гордости за мастерство сиракских воинов. Один из них появился перед ним, лицо его было испещрено глубокими линиями, и Бледа глубоко вздохнул, чтобы сдержать улыбку, которая хотела расплыться по его лицу. Старый Эллак на черном коне, остальные члены почетного караула Бледы встали на место позади старого воина.

А потом двор затих, пыль осела, лошадь вздыбилась.

Эллак сошел с коня, за ним сотня других сделала то же самое, и те, кто собрался перед Джин, последовали его примеру. А потом все они опустились на колени, склонив головы, чтобы коснуться холодного камня двора.

Бледа просто стоял и смотрел на них, не зная, что сказать, буря эмоций бурлила в нем.

Добро пожаловать в Драссил", - крикнул Кол, широко раскинув руки и крылья в знак приветствия.