ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ РИВ

С каждым шагом по восточной дороге Рив ощущала толчки страха и волнения. Она уже много раз ходила в патрули с сотней Афры: охраняла торговые караваны и сопровождала государственных послов, даже восстанавливала мир в тех случаях, когда спор между деревнями или городами переходил в кровавый конфликт, как это случилось между кланами Бледы и Джин. Но этот...

Кадошим!

Они могут сражаться с ними, и скоро. Это было все, ради чего она тренировалась. Вся цель ее становления Белокрылой. Это было похоже на исполнение какой-то жизненной обязанности.

И, по правде говоря, было хорошо оказаться подальше от Драссила. После того, что случилось с Эстель и Адонаем, крепость стала казаться другой, мрачной и холодной - чего она никогда не чувствовала в месте, где родилась и выросла. Каждый день вдали от Драссила у нее поднималось настроение, да и у их компании, похоже, тоже. Три отряда Белокрылых маршировали по дороге Арконы: первую сотню возглавляла Афра, вторую - Гаридас, всегда искренний и набожный, третью - суровая женщина по имени Лорина.

Рив находилась в хвосте колонны, входя в группу, которая путешествовала с сотней Белокрылых в качестве помощников Афры, большинство из которых были начинающими воинами в течение года после прохождения воинских испытаний. В действительности они выполняли большую часть задач, необходимых для движущегося отряда. Разбить лагерь, вырыть окопы и уборные, заготовить дрова и развести костры, добыть свежую воду и наполнить сотни шкур для воды. А затем заботились о нуждах того воина, к которому они были приставлены, в случае Рив - ее сестры Афры, что включало поддержание оружия и доспехов в порядке, чистоте и полировке.

Позади нее катились два десятка фургонов, запряженных крупнокостными лошадьми; фургоны были полны лагерных припасов. А за ними в хвосте колонны маршировали два десятка великанов, во главе которых шел Балур Одноглазый - беловолосый великан, одетый для войны в кольчугу и кожу, с огромным боевым молотом, перекинутым через спину.

Железные сапоги Сотни трещали по камням восточной дороги. По обеим сторонам насыпи на протяжении доброй сотни шагов земля была очищена от деревьев - эта работа никогда не заканчивалась, ее приходилось выполнять каждый год, поскольку лес все время пытался вернуть утраченное. За расчищенным пространством возвышался Форн - стена из скрученной коры и шелестящих листьев.

Они могут быть там, прямо сейчас. Наблюдают за нами.

Именно такие участки леса, как этот, были опасны, там, где лес Форн еще предстояло проредить и прочесать, объявить его свободным от кадошим и сделать безопасным.

Небо над головой было чистым и голубым, как светлая дорога между пологом. Силуэты Бен-Элима летали невесомыми кругами, охраняя сверху, патрулируя впереди, ища.

Хотела бы я летать, подумала она. Чувство свободы, возможность видеть так много, так далеко...

Золотоволосый Кол возглавил Бен-Элим, пятьдесят или шестьдесят белокрылых воинов рассеялись по небу.

Как ты думаешь, мы уже почти у цели? сказал Джост рядом с ней.

'Я не знаю, - пробормотала Рив.

Клянусь, если он спросит меня об этом еще раз...

Сверху до них донесся звук рога, и вдруг Бен-Элим низко пронесся над колонной, выкрикивая приказы. Рив почувствовала, как перья коснулись ее вздернутого лица, когда один из Бен-Элимов пронесся над ней. Это был Кол, ухмыляющийся и кричащий. Рив улыбнулась его веселью.

Он и Исрафил не могли отличаться друг от друга.

Затрубили рога, и колонна остановилась, Рив и те, кто был с ней, побежали к своим командирам. Она мельком взглянула на Бен-Элим, летящий впереди, двенадцать из них в форме наконечника стрелы в небе.

"Ты мне не нужна", - сказала ее сестра Афра, когда Рив протянула ей шкуру с водой. Она глубоко отпила. Я хочу, чтобы ты была в хвосте колонны. Защищай фургоны".

"Но... сказал Рив, глядя за Афру и белокрылых на очертание крепостных стен и зданий впереди.

'Сейчас же!' - прошипела сестра, голос был холоден и тверд, в нем не было уступчивости.

Когда она в таком настроении, ее не переубедить.

Плечи Рив опустились, и она повернулась, чтобы уйти.

Держись поближе к Одноглазому, - окликнула ее сестра. Рив не ответила - ничтожная последняя победа и протест.

Рив топала обратно по линии, увидела, как Вальд проверяет ремни своего щита и становится в ряд с другими Белокрылыми. Он кивнул ей и ухмыльнулся. Она попыталась ответить ему, но поняла, что это слабо и вынужденно: стыд за то, что она не участвует в этом, за то, что ее снова отбросили в безопасное место...

Раздался звук рога, и щиты с треском сошлись, заставив сердце Рив подпрыгнуть. Ей нравился этот звук, хотя она предпочитала его, когда сама находилась в гуще щитовой стены.

Смирившись, она обнаружила, что Джост ждет ее вместе с остальными, собравшимися вокруг и среди фургонов. Позади них, обхватив фланги, словно защитная рука, стояли Балур и его великаны, все с топорами или боевыми молотами в руках, их взгляды были устремлены на стены города, к которому приближались Белокрылые.

Он назывался Ориенс, это был пункт на восточной дороге для тех, кто ехал в Аркону или из Арконы. С тех пор как Бен-Элим подавил семена гражданской войны между Сираком и Череном, торговля с востоком процветала. Из небольшого пиршественного зала для путников и нескольких построек из плетня и дуба Ориенс превратился в процветающий город, обнесенный стеной. До Драссила доходили сообщения, что что-то не так, что путники слышали крики, звуки битвы и резни, доносившиеся от стен, и вместо того, чтобы остановиться, проскакивали мимо. Бен-Элим обследовали окрестности с воздуха, но не заметили никаких признаков движения. Что-то было не так, и они решили не входить в городские стены, пока не получат наземную поддержку от Белокрылых. Они усвоили урок после битвы при Падении Варана, где многие погибли из-за того, что вслепую бросились в засаду.

Афре и ее сотне было сказано не более того, хотя слово "Кадошим" было произнесено шепотом.

Рив смотрела, как Афра выводит сотню Белокрылых. Они маршировали по широкой дороге к городу, сохраняя строй, пока шли по отлогой насыпи и дальше по открытой местности к распахнутым воротам Ориенса. На стенах города никто не стоял, в воздухе, где должны были гореть многочисленные костры, не вились клубы дыма. Все было спокойно, напряжение висело, как густой туман.

Что-то не так.

Снова звуки рога и выкрикиваемые приказы, и вторая сотня Гаридаса пришла в движение, и стук их обутых в железные сапоги сапог стал барабанным боем для сердца Рив. Сотня Лорины ждала в резерве, пока Белокрылые Афры маршировали через открытые ворота Ориенса, Бен-Элим низко проносился над стенами, а один пролетел над воротами. По коже Рив пробежали мурашки, словно по ней скользили пауки.

Афра там, возможно, рискует жизнью. Я тоже должна быть там.

Она почувствовала знакомое покалывание гнева в венах, заставляющее ее подпрыгивать на ногах, сжимая и разжимая кулаки.

Последние Белокрылые Гаридаса прошли через ворота Ориенса и скрылись в тени. В городе по-прежнему царила тишина, пульсирующая почти осязаемыми волнами. Скрип кожи и звон цепей позади нее; великаны проскальзывали между фургонами, Балур пронесся мимо Рив, когда они приближались к городу.

И они ждали, ждали... тишина исходила от города, как жар от костра. С каждым мгновением тревога Рив нарастала, она неподвижно смотрела на стены, и в голове ее проносились образы Афры, идущей в засаду. Ее пальцы сжались вокруг рукояти кинжала на поясе.

Беспокойство, страх, переходящий в гнев из-за того, что ее бросили, из-за того, как Афра обращалась с ней, - эмоции бурлили внутри нее.

Как обычно, гнев сжег все остальное. Здравый смысл. Приказ сестры. Мысли о последствиях. Рив почти чувствовала, как он растекается по ее венам, как чернила по воде, просачивается в голову, нашептывая ей.

Ты уже должна быть Белокрылой, в этих стенах, с другими воинами, а не здесь, с непроверенными, неопытными птенцами. Ты владеешь клинком не хуже любого из них, лучше многих, а они дают тебе только нож!

Прежде чем Рив осознала, что делает, она уже бежала. Не в сторону города, потому что тогда ей пришлось бы пройти через Балура и его великанов, а даже ослепленная яростью, она не была такой уж дурой. Она соскочила с насыпи и помчалась по открытому пространству к деревьям Форнского леса. Она услышала позади себя голос Джоста, шипящего ее имя, не успела оглянуться, как оказалась среди деревьев, в одно мгновение переместившись из яркого дня в мир сумерек, тени менялись, ветви качались, лоза цеплялась за ноги.

Она бежала, почти не сбавляя шага, проносилась сквозь лес, огибала деревья, сама становясь одной из теней. Даже звуки в лесу были другими, шум усиливался: хруст лесной подстилки под ногами, шелест ветвей над головой. Ее собственное дыхание звучало в голове, как барабан в такт.

Посмотрев направо, она увидела за деревьями тени стен, свернула к ним и вырвалась на полосу расчищенного луга между лесом и стенами Ориенса. Эта стена, выходящая на север, была не так ухожена, как западные ворота: Рив увидела участки бревенчатой стены, заросшие лозой, а дальше огромный дуб раскинул шишковатые ветви над городской стеной.

Она побежала к дубу, почти не сбавляя шага, когда достигла скрюченного ствола древнего дерева, взбираясь по толстым корням, хватаясь за шершавую кору, цепляясь, как ящерица, за выжженную солнцем стену. Сокращение и растяжение мышц в икрах и бедрах, и она прыгнула, почти почувствовала, что летит, ухмыляясь от радости, а затем ее руки обхватили ветку, подтянулись, поставили ноги, и она оказалась в вертикальном положении, бегущая по дереву, широко раскинув руки для равновесия. В мгновение ока она перемахнула через стену и спрыгнула с дуба на деревянную дорожку.