Глава 15

Да, с его стороны невероятно неприлично оставлять её в таком состоянии и пообедать настоящей едой вместо того, чего хочет: Эйми. Однако лунный лучик должна понять, что его нельзя принуждать или соблазнять делать то, что хочет, даже если он тоже этого хочет. Он почти забыл обещания и клятвы, когда она сосала ему.

«Неужели я сумасшедший, чтобы отказать женщине, которая падает на колени и доставляет мне такое удовольствие?»

В этот момент мир, ад, вся вселенная вращались вокруг Эйми. Если бы она спросила его прямо в тот момент, он, возможно, уступил бы её требованиям. Даже сейчас, когда она сердито смотрела на него, отчасти он хотел дать ей то, что она желает.

«Она — моё всё».

Однако сделать ее центром своей вселенной означает защитить её, иногда от самого себя.

Пока ситуация с семьёй не разрешится, он не может позволить ей сделать что-то непоправимое, например, заявить на него права. Точно так же, как не может позволить ей пойти с ним на вечеринку сегодня.

«Я и так уже подверг её достаточной опасности».

Он больше ни во что её не втянет. Когда она вернулась в ванную, чтобы окатить себя холодной водой — потому он жестокий ублюдок, которому следует оторвать яйца, — он смешал часть предположительно подправленной наркотиками пищи со свежей. Поскольку он не уверен, что подмешано, а что нет, он поменял чай со льдом, который стоял в первой тележке, и тарелки с фруктами.

Когда Эйми вышла из спальни, он уже ел неиспорченную порцию. Он проигнорировал её пристальный взгляд. Труднее игнорировать то, что она сидела напротив в одном халате. Не помогало и то, что теперь он точно знал, что скрывается под ним. Её тело аппетитнее филе миньона, политого маслом, которое он сейчас смаковал.

— Не могу поверить, что на этот раз меня бросили ради еды, — проворчала она.

— Я должен поддерживать силы, — поддразнил он.

— Ты подлый.

— Бедный, лунный лучик. Давай поцелую, и всё пройдёт.

— Давай.

— Позже. Если миссия увенчается успехом.

Ложная надежда для обоих, потому что, даже если он спасёт свою сестру, всё равно останется Мерсером.

— Ты ужасно недалёкий, — заметила она между укусами.

— Я учусь контролировать мысли. Может пригодиться сегодня.

— Я уже говорила, что у нас особая связь, которая позволяет мне читать тебя.

— И этого я не понимаю. Как получилось, что мы связаны, если ты не заявила на меня права? — Очевидно, связь полностью сформировалась, как только они обменялись укусами. Примитивный метод, но это его не удивило. Обмен кольцами и другими безделушками происходит из человеческих традиций.

Она пожала плечами.

— Не знаю, почему мы с тобой уже связаны. Возможно, это судьба. Слышала, что такое случается с некоторыми супружескими парами, но не часто. Никто не знает, почему это происходит с одними парами, а не с другими. У меня есть нечто подобное с близняшкой, хотя мы не слышим друг друга так ясно. С другими членами моей Септы я могу испытывать сильные эмоции, если нахожусь достаточно близко, но с тобой… будто мы соединились.

— Странно.

С одной стороны, он наслаждался связью между ними. Он ощущал ей эмоции, когда она теряла бдительность.

Невероятный опыт, когда она отсосала ему, но вне секса… он не мог спрятаться.

«Во мне так много тьмы, которую я не хочу ей показывать».

— Боишься, что я узнаю все твои секреты? — поддразнила она.

— Ты уже их знаешь.

За исключением того, что он продолжал отрицать.

«Думаю, я влюблен в неё».

Сама мысль об этом приводила в ужас. Он любил свою семью, и это использовали против него. Он не смог защитить их. Чёрт возьми, он даже не смог спасти себя. Любовь к Эйми пугала до чёртиков, это означает, что должен сделать всё возможное, чтобы обезопасить её, даже если придётся пожертвовать собой. Вот почему он закрыл свои мысли, почему не впустил её. Если бы она знала, что он задумал, вероятно, оторвала бы ему член.

Она опустила глаза. Моргнула. Кивнула. И прищурилась.

— Что ты со мной сделал? — невнятно спросила она.

— Защищаю своё сокровище.

— Придур… — Она резко подалась вперёд, и он поймал её прежде, чем она упала лицом в пол.

Он зарылся лицом в её волосы и прошептал:

— Прости. Но я должен сделать это один.

Брэнд отнёс её в спальню и уложил на кровать.

Она выглядела такой умиротворенной во сне. Но, боже, будет ли она злиться, когда проснётся? Он планировал быть далеко, когда действие наркотиков закончится, и она взбесится. Только он надеялся, что она будет спать до тех пор, пока он не спасёт сестру, или, зная Эйми, прибудет, готовая выпотрошить его. Одежда, которую она заказала, прибыла через несколько минут после того, как Брэнд уложил её. Посыльный, молодой парень, пробормотавший «спасибо», когда Брэнд сунул ему двадцатку, положил на диван две сумки с одеждой. Сотрудник отеля также доставил две коробки с обувью и сумку с нижним бельём известной марки. Ничего, кроме самого лучшего для его лунного лучика. Всё сидело идеально, даже нижнее бельё. Он не мог удержаться, чтобы не помахать маленькими кружевными стрингами, которые Эйми заказала себе, и на мгновение сжал их в кулаке.

Как бы ему хотелось снять их с неё.

«Не отвлекайся».

Он отбросил кружевное ткань и закончил собираться.

Не успел он облачиться в смокинг, впервые, поскольку пропустил выпускной в средней школе, как в номере зазвонил телефон, сообщая, что машина прибыла. Вновь посмотрев на себя, чтобы убедиться, что выглядит презентабельно, он поморщился отражению, не узнавая себя. Не только потому, что увидел своё человеческое лицо, хотя старше и стройнее, чем помнил, но и потому, что не мог не видеть себя иначе: выше, прямее, увереннее, чем помнил. Он винил Эйми. Она взяла сломленного и почти готового сдаться мужчину и увидела в нём что-то, что расцвело в её присутствии. Это называется гордостью. Он больше не реагировал и не позволял кому-то контролировать себя. Брэндон сам по себе в грёбаном смокинге и в туфлях. Эйми определённо была занята, пока он принимал душ. Он планировал быть более занятым, пока она будет спать.

Прежде чем уйти, он проверил Эйми в последний раз, подоткнув одеяло и убедившись, что подушка лежит ровно. Брэнд нежно поцеловал её в губы. Она никак не отреагировала. Он ничего не чувствовал через их связь, её наркотический сон делал его инертным.

— Прощай, лунный лучик.

Когда она проснётся, он исчезнет из её жизни. Уходя, он не оглянулся. Не мог, иначе мог бы передумать.

Когда он вошёл в вестибюль, портье указал на машину у входа, которая приехала, чтобы отвезти его на вечеринку. Только это не обычная машина. Нет, не для его лунного лучика. Она заказала чёртов лимузин с водителем. Он вздохнул. Брэнд и так чувствовал себя не в своей тарелке с ней. Когда он вышел из отеля, водитель, одетый в чёрный костюм со шляпой, наклонил голову и придержал заднюю пассажирскую дверь. Он попытался отказаться. Очевидно, это не вариант.

— Политика компании, сэр, — заявил водитель. — Все клиенты должны сидеть сзади.

Не имея выбора, самозванец Брэнд в новом наряде сидел на заднем сиденье лимузина, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке. Нет ничего плохого в том, чтобы хорошо одеваться. Красивые, чистые джинсы и рубашка на пуговицах. А вот смокинг сдавливал и душил. Водитель, очевидно, знал, куда ехать, и Брэнду пришлось сидеть, сложа руки и ждать, когда его доставят к дьяволу. У него было время обдумать план действий.

Его план включал в себя появление у входной двери и наглое проникновение внутрь.

«У кого сейчас самые большие яйца, дядя?»

Однако дерзкая гордость не должна заменять интеллект. Должен ли он прибегнуть к уловке? Придётся. У него есть за что бороться. Брэндон может зайти незаметно и, возможно, выйти тем же путём. С другой стороны, с чего ему прятаться? После всего, что сделал Тео, разве не очередь Брэндона выйти в свет? Больше не нужно прятаться. Внешне он уже не монстр. Внутри кипела холодная ярость и жажда мести. Хрустеть его костями. Раздавить. Пусть его дядя попробует поиграть в свои игры с Брэндоном напрямую. Он разберётся с ним. Эйми и её семья права, когда заявила, что на таком публичном мероприятии, дядя Тео будет вести себя наилучшим образом. Публика будет наблюдать и, как обычно в наш век навязчивых средств массовой информации, будет судить. Если Брэнд покажется, его дядя никак его не сможет остановить его, не вызвав вопросов.

«Ничто не помешает мне увидеться и поговорить со своей сестрой».

Если они решат уехать вместе, что может сделать дядя Тео? Ничего, не устраивая сцен.

Говоря о сцене, Брэнд чуть не закричал, как девчонка, когда на светофоре открылась пассажирская дверь, и седовласая женщина села рядом с ним. Машина рванула с места, когда он разинул рот. Наконец, ему удалось произнести:

— Тётя Вайда?

Кто ещё надел бы бальное платье цвета фуксии с бахромой?

— Я, в плоти, мальчик мой. Не смотри так удивлённо. Ты же не думал всерьёз, что мы позволим тебе одному войти в логово этого волка?

— Почему бы и нет? Я не член семьи.

Она отвесила ему подзатыльник и цокнула языком.

— Ты с моей племянницей, и через неё ты семья.

— Я не с ней.

Получив ещё один подзатыльник.

— Идиот. К счастью для тебя, у меня есть кое-что, что может вылечить твою болезнь.

— Какую болезнь?

— От идиотизма. Я знаю, что ты сделал, и должна сказать, что восхищаюсь тем, что ты нашёл свои яйца, и не только потому, что они стальные. — Она посмотрела на него так, что ему захотелось надеть ещё несколько слоев одежды. — Ты довольно интересный парень. Жаль, что долго не проживешь. Накачать наркотиками мою племянницу. — Тётя усмехнулась. — Она заставит тебя заплатить за это.

— Я сделал это, ради её защиты.

— На её взгляд это всё иначе.

Он ждал, что Эйми разозлится. Но это не помешало ему сделать то, что должен был.

— Что ты здесь делаешь?

— Ушла вскоре после встречи с тобой. Мой экстрасенс…