Глава 17

Винсент

Я смотрел за тем, как она мирно спит в нашей постели, затем тихо закрыл дверь и спустился вниз. Клыки сразу обнажились, когда я заметил вампира в своей гостиной.

— Что случилось? — спрашивает Йен, затем наклоняется, и его рвет в мусорную корзину.

— Долгая история. — Гарри потирает спину. — Лучше скажи, что с тобой. Тебе плохо.

— Я в порядке. Думаю, ведьма заминировала свой котел. Попало мне прямо в лицо. — Йен вытирает рот и снова садится. — Где, черт возьми, ты был? Тебя не было несколько месяцев, и ты возвращаешься как один из них?

Я не обижаюсь на его тон, хотя, возможно, следовало бы. В конце концов, я тоже один из них.

— Или так, или мне крышка. У меня были кое-какие неприятности в Будапеште, когда исследовал некоторые руины в горах. Серьезные неприятности.

Я прислоняюсь к дверному косяку, прислушиваясь. Я не сомневаюсь, что Гарри чувствует мое присутствие, но он слишком сосредоточен на Йене, чтобы обращать на это внимание.

— Ты пошел один? — Йен качает головой, затем останавливается и шумно рыгает. — Боже, эта ведьма здорово меня достала.

— У меня было три вооруженных охранника. Мы охотились за самыми древними знаниями о вампирах в мире. Но мы не могли справиться с гнездом, которое обнаружили.

— Гнездо? — Йен откидывается назад, его бледное лицо покрыто капельками пота.

— Пауки. Большие. — Гарри закрывает глаза. — Я все еще слышу крики моих телохранителей. Они были разорваны на части. Я побежал, но твари поймали и меня. Я был на грани смерти, когда вампир спас и обратил меня.

— Но ты не дикий. — Йен бросает на меня взгляд.

— Он бы не был таким, если бы его хозяин остался с ним.

— Она осталась. — Гарри кивает.

— Она? — Йен усмехается.

— Да. Мой хозяин — женщина. Она свирепая. Великий боец. И знает о вампирах гораздо больше, чем мы когда-либо могли найти в наших пыльных книгах.

— Значит, ты сбежал и бросил меня, а потом обратился? Даже ничего не писал. Ты даже не дал мне знать, что все еще жив! Последнее сообщение, которое я получил от тебя, что ты был в хостеле в Будапеште, а потом несколько месяцев ничего, кроме тишины!

— Сначала я был немного не в себе. Вот почему я не смог вернуться к тебе в целости и сохранности. Но теперь... — Он берет руку Йена и прижимает ее к своей груди. — Ты чувствуешь это?

Йен замирает и смотрит Гарри в глаза.

— Оно... бьется.

— Из-за тебя. — Гарри обхватывает ладонями лицо Йена. — Ты моя пара.

— Твоя п... — Йен поворачивает голову, и его снова рвет в мусорную корзину.

Гарри смотрит на меня.

— Спасибо за приглашение

— Если ты причинишь боль моей паре или даже Йену, я прикончу тебя. В противном случае, добро пожаловать сюда.

Он кивает. Может, он и новообращенный, но он понимает жестокость нашей расы. Мы убиваем и защищаем то, что принадлежит нам.

— Где твой хозяин? — спросил я.

— Она в Будапеште. На самом деле, она тайно управляет целым участком леса, переданным ей Будапештом. Она держит своих вампиров в узде, а взамен им предоставляется убежище. — Он гладит Йена по волосам. — Уверен, что это сделала ведьма?

— Не знаю. Мы все подверглись воздействию котла, но Йен — единственный, кому стало плохо.

— Это пройдет. — Йен стонет. — А пока мне нужно, чтобы вы двое посмотрели, сможете ли вы разобраться, что, черт возьми, происходит. Имельда Гаскинс была ведьмой, убитой вампиром. Это не может быть совпадением. Нам нужно найти этого вампира, прежде чем он нанесет новый удар.

— Тебе нужно выпить мою кровь. Это поможет справиться с твоей болезнью. — Гарри раскрывает запястье и протягивает его Йену.

— Нет. — Йен отталкивает его руку. — Ты не можешь исчезнуть, а потом появиться снова вот так просто. Я двинулся дальше.

Гарри бледнеет.

— Ты... двинулся дальше?

— Да, — говорит Йен чуть менее пылко.

— Да брось. На фотографии на твоей тумбочке совсем другие слова. Знаешь, ту, которую ты целуешь перед сном?

Не стоит в это лезть. Но разве это не весело?

Йен бросает на меня свирепый взгляд.

Я ухмыляюсь и поворачиваюсь, чтобы вернуться наверх, пока они продолжают спорить.

Эверли все еще мирно дремлет, ее маленький храп довольно мило звучит в тишине. Когда я подхожу к ней, она поворачивается и тянется ко мне. Не могу отказать ей, поэтому забираюсь в постель и прижимаю ее к своей груди.

— Винни. — Она вздыхает и прижимается к моей груди.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь. — Я целую ее в макушку.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

— Я тоже тебя люблю.

Прежде чем успеваю понять, что происходит, она оказывается на мне, ее губы прижимаются к моим. Моя кровь сделала ее сильной и чертовски быстрой. Я не жалуюсь. Я хватаю ее за попку, сжимая, пока она двигается на мне сверху.

— Я хочу тебя. — Она целует меня в шею и проводит языком по моим венам.

— Еще крови? — Я протягиваю руку, чтобы освободить место для нее, чтобы она могла покормиться.

— Нет. — Она берет меня за запястье и прижимает к кровати. — Я хочу тебя. — Она двигает бедрами, потираясь своей горячей киской об меня.

Я рычу, тело напрягается.

— Не искушай меня, крошка. Для тебя это добром не кончится.

— Хочешь сказать, что трахнешь меня? — Она садится и снимает с себя рубашку, затем лифчик, показывая свои твердые соски.

Я наклоняюсь и беру один в рот, мои клыки танцуют вокруг твердого кончика, но не прокалывают его.

Быстрым движением она срывает с меня рубашку, затем тянется к штанам.

— Крошка. — Я пытаюсь предупредить ее, предостеречь, чтобы она не заходила дальше. Но затем переворачиваю ее, прижимая к себе, действуя чисто инстинктивно. Я крепко целую ее, пробуя на вкус и вбирая, пока мы двигаемся друг против друга.

— Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Пожалуйста. Теперь я сильная. Твоя кровь сделала меня такой. — Она вырывается из моей хватки, добиваясь небольшого прогресса — гораздо большего, чем смог бы обычный смертный. — Видишь?

— Я не причиню тебе вреда. — Я наклоняюсь и снова посасываю ее грудь, пока она извивается и стонет подо мной.

Просунув пальцы ей в трусики, я снимаю их, затем зарываюсь лицом в ее влагалище, наслаждаясь ею.

Она издает самые восхитительные взвизги и вздохи, когда сосу ее клитор и трахаю ее языком. Я проглатываю ее, нуждаясь все больше, и больше, и больше.

— Винни! — Она дергает меня за волосы.

Я поднимаю взгляд, ее взгляд стал диким.

— Крошка?

— Сними свои штаны.

Я не должен был. Я абсолютно не должен этого делать. Но подчиняюсь. Потому что она этого требует. А потом снова оказываюсь на ней сверху, целую ее, в то время как мой член трется о ее скользкую киску.

Мне нужно от нее гораздо больше. Ее тело, ее кровь, наша кровная связь, выкованная в огне. Я хочу ее так сильно, что это чертовски больно. Но не могу. Я не буду брать у нее кровь, когда она нуждается в ней гораздо больше, чем я.

— Винни. — Она широко раздвигает ноги и толкается вверх, головка моего члена проскальзывает в нее.

Я стону, мои мышцы напрягаются, и, да помогут мне небеса, толкаюсь глубже.

Она впивается ногтями мне в плечи.

— Еще, — настаивает она.

— Я не причиню тебе ничего плохого.

Она издает этот эротичный, раздраженный стон, затем толкается вверх, погружая меня в себя. Я стону и пытаюсь взять себя в руки из последних сил. Она дрожит и кончает — и когда поворачивает голову в сторону и подставляет мне свое горло — я принимаю ее полностью.