Глава 4. Кризисный год, 1956

Польша, Венгрия, Суэц

Процесс брожения, начавшийся после ХХ съезда КПСС, привел к социальному взрыву в двух странах советского блока в октябре 1956 года, но исход для каждой из них оказался роковым: в Польше местный коммунистический режим в итоге утихомирил ситуацию, используя собственные ресурсы и работая в существующих рамках коммунистической системы, хотя на момент вспышки прямой вооруженный конфликт между СССР и Польшей представлялся серьезной возможностью. В Венгрии же возникла антисоветская революция и война за независимость, охватившая всю страну, и в течение двух недель произошла подлинная политическая трансформация, в результате которой в стране в короткие сроки могла бы сложиться парламентская демократия западного типа, если бы не вмешательство извне. Таким образом, коммунистическая система, оказавшаяся на грани гибели, могла быть спасена Советами только благодаря вмешательству Советской Армии.

Польский Октябрь

В Польше ситуация с начала года была переменчивой. Лидер польского сталинизма Бьерут заболел, находясь на Двадцатом съезде КПСС, и умер в марте в Москве. Его преемник, Эдвард Очаб, выбранный лично Хрущевым, казался оптимальной кандидатурой для реализации советской политики десталинизации. В апреле в духе контролируемой либерализации была объявлена всеобщая амнистия, несколько тысяч политических осужденных были освобождены, а многие реабилитированы, и в том же месяце депутаты парламента провели настоящую дискуссию по важным вопросам страны на парламентской сессии.Владыслав Гомулка, бывший лидер партии, в отличие от ряда других жертв высших сталинских процессов в других странах, пережил чистку и был освобожден из тюрьмы, поэтому предстояло решить вопрос, может ли он вернуться к руководству, и если да, то на каких условиях. С начала 1955 года в партии и обществе начался процесс брожения, в ходе которого постепенно снимались барьеры, и - в основном в результате широкой огласки секретной речи Хрущева в апреле 1956 года - публичная критика стала касаться не только экстремистских проявлений сталинской системы в общественном дискурсе, таких как культ личности или массовый террор, но и ряда общих вопросов еще большей важности, таких как политическая свобода и отсутствие национального суверенитета.

Тем временем советское руководство начало беспокоиться о ходе внутренних событий в Восточно-Центральной Европе. Опасения были небезосновательны, ведь 28 июня 1956 года в польском промышленном городе Познань вспыхнуло вооруженное восстание, в ходе которого рабочие вступили в настоящую схватку с польскими военными и войсками государственной безопасности. События разворачивались по модели, которую до этого наблюдали в Пльзене и Восточном Берлине: массовая демонстрация, начавшаяся с требований повышения зарплаты, за несколько часов переросла в антикоммунистическое восстание. Повстанцы захватили полицейское управление, где вооружились, затем ворвались в прокуратуру, штурмовали тюрьмы и освободили заключенных, а в завершение совершили штурм штаб-квартиры сил безопасности. Восстание было подавлено польскими военными, в результате боев погибли семьдесят три гражданских лица и восемь военнослужащих, несколько сотен человек были ранены.

Сразу после июньского Познаньского восстания события в Польше набирали обороты. Общество становилось все более радикальным, потребность в реформах и переменах выражало все большее число людей, а националистические тенденции становились все более интенсивными. Таким образом, существовала реальная опасность того, что если руководство, вовлеченное во внутренние конфликты между различными фракциями, не сможет разрешить критическую ситуацию, то политический взрыв может поставить под угрозу всю страну. К октябрю 1956 года руководство Польской объединенной рабочей партии наконец-то решило избрать дискредитировавшего себя Гомулку первым секретарем и исключить просоветски настроенных чиновников из высшего руководства партии. Радикальные персональные изменения были одобрены VIII пленумом партии, который начался 19 октября. Этот шаг означал полную победу реформистских сил в партии, что давало возможность сгладить социальное недовольство и успешно умиротворить страну, так как избрание Гомулки было воспринято с большим энтузиазмом по всей стране.

Однако советские лидеры, с которыми не посоветовались по поводу этого фундаментального изменения - довольно беспрецедентного и смелого шага в советском лагере, - назвали этот шаг началом падения коммунистической системы, что было грубым искажением ситуации. На самом деле их тревожила возможность превращения Польши во вторую Югославию, которая в итоге может выйти из советского блока. По этой причине 19 октября Хрущев и кремлевская делегация высшего уровня совершили неожиданный визит в Варшаву, чтобы противостоять польским властям и, в случае необходимости, отдать приказ о вмешательстве Советской Армии. Тем временем советские войска, размещенные в Польше, на данный момент в качестве демонстрации силы, начали двигаться к Варшаве, что создавало явную вероятность того, что кризис может привести к вооруженному конфликту между Москвой и ее самым густонаселенным союзником, который собрал самую большую армию в Варшавском договоре, уступающую только Советской Армии. Однако в драматическом противостоянии Гомулке удалось убедить Хрущева пойти на компромисс: Советы приняли новое польское руководство, а Гомулка дал гарантии, что политические реформы, которые будут проведены в Польше, не будут угрожать ни местному коммунистическому правлению, ни единству советского блока.

Народ Польши выразил свою поддержку политике нового руководства и Гомулки на многотысячных массовых митингах и демонстрациях по всей стране, что было значительным успехом, так как большинство польского общества было настроено скорее антисоветски и по сути антикоммунистически. Одна из причин успеха заключалась в том, что народ Польши рассматривал защиту "польского пути социализма" как смелый антисоветский шаг.Вполне вероятно, что в результате этого большинство польского общества хотя бы в какой-то степени приняло тезис о том, что коммунизм может иметь версию, "пригодную для хорошего общества", что впоследствии облегчило постепенное смирение с неизменной ситуацией и создание самоуспокаивающего образа "самого счастливого барака в советском лагере".

В то же время Гомулка ловко разыграл националистическую карту иного характера: хотя в Польше вывод советских войск был общим требованием, как и в Венгрии, о чем стало известно несколько дней спустя, Гомулке удалось убедить народ, ссылаясь на "государственные интересы Польши", что защиту ее западных границ может гарантировать только Советский Союз и его войска, размещенные в Польше.

Надежды и иллюзии в Венгрии

После Познаньского восстания Советы стремились избежать новых вспышек социального недовольства в регионе, применяя средства политического вмешательства. Именно поэтому в июле 1956 года Москва решила сменить Ракоши на посту главы венгерской партии, чтобы снять политическую напряженность в стране. В Будапешт был направлен Микоян, по совету которого ЦК ХВП принял отставку Ракоши и избрал первым секретарем партии Эрнё Герё; при этом Микоян сообщил венгерским лидерам, что в случае возникновения в стране каких-либо непредвиденных событий Советский Союз без колебаний придет на помощь венгерской партии. Аналогичное послание Хрущев передал Тито через югославского посла в Москве Мичуновича, сообщив ему, что в случае дальнейшего ухудшения ситуации советское руководство готово использовать все возможные средства для преодоления кризиса в Венгрии, поскольку Советский Союз ни в коем случае не может допустить какой-либо бреши на фронте лагеря.

Действительно, ситуация в Венгрии оставалась крайне напряженной на протяжении всего лета 1956 года, поскольку руководство страны не хотело идти на значительные уступки обществу даже после замены Ракоши. В начале октября перезахоронение Ласло Райка и его соратников, казненных после показательного суда в 1949 году, стало практически молчаливой демонстрацией ста тысяч человек против сталинской системы. 16 октября студенты университета в Сегеде на массовом митинге создали независимую студенческую организацию, а 22 октября их сокурсники в Будапеште на аналогичном собрании изложили свои требования в шестнадцати пунктах. В дополнение к некоторым элементам программы реформ партийной оппозиции - например, назначению Имре Надь премьер-министром и созыву внеочередного партийного съезда - эти пункты включали несколько весьма радикальных требований, таких как вывод советских войск, свободная пресса и свобода слова, свободные многопартийные выборы.

23 октября студенты университета провели в Будапеште мирную демонстрацию в поддержку реформ в Польше, которая к вечеру переросла в вооруженное восстание. Местное руководство обратилось к советским войскам, дислоцированным в Венгрии, с просьбой вмешаться в подавление восстания, на что Президиум КПСС после долгих колебаний дал свое согласие. Однако этим шагом они добились прямо противоположного: вместо быстрого успокоения ситуации первоначально единичные вооруженные инциденты переросли в широкую антисоветскую борьбу за свободу.

Для историка теперь очевидно, что судьбу революции решила международная политика - прежде всего, решения советского руководства, действовавшего в контексте общей мировой политики. Чтобы понять эти шаги, необходимо рассмотреть международные последствия всего того, что произошло в Венгрии после 23 октября. Если события предшествующих лет были связаны с изменениями в мировой политике, то после начала вооруженного восстания и советской интервенции судьба Венгрии стала полностью зависеть от реакции Москвы. В действительности венгерская революция стала ярким примером псевдокризиса в отношениях между Востоком и Западом, который не привел к столкновению интересов сверхдержав. Однако мировое общественное мнение, включая западную прессу и СМИ, в соответствии с господствующей американской освободительной риторикой, тем не менее, представило ее как один из самых серьезных кризисов холодной войны на тот момент.