Во время Берлинского кризиса вопрос о мирном договоре с Германией был возобновлен, но только как важный инструмент в борьбе за международное признание ГДР. Согласно новой советской идее, союзные державы должны подписать мирный договор с двумя германскими государствами. Успешная реализация этого плана принесла бы советскому блоку положительные результаты в двух отношениях: это означало бы признание линии Одер - Нейсе в качестве восточной "немецкой" границы и "легализацию" ГДР как государства.

На самом деле Советы не надеялись на принятие этого предложения, а считали вопрос о мирном договоре важным с пропагандистской точки зрения. Поэтому с 1958 года и до середины 1960-х годов, в том числе и под давлением руководства ГДР, они постоянно муссировали мысль о том, что если соглашение не будет достигнуто, то Советский Союз и страны Восточного блока подпишут с ГДР отдельный мирный договор. На самом деле они не рассматривали всерьез и этот вариант, поскольку это означало бы грубое нарушение договоренностей четырех держав по Германии по итогам Второй мировой войны, что поставило бы под угрозу формирование отношений между Востоком и Западом. Поэтому, несмотря на угрожающую риторику Хрущева, этот шаг так и не был предпринят.

В 1959-1961 годах советское руководство пыталось добиться одобрения вышеупомянутой программы представителями западных держав, прежде всего США, на различных переговорах на высшем уровне, например, во время визита Хрущева в Америку в сентябре 1959 года, а также на саммите сверхдержав с Кеннеди в Вене в июне 1961 года. Страны-участницы Варшавского договора единодушно поддержали как общую советскую кампанию, так и самостоятельные шаги руководства ГДР. Запад, однако, с самого начала отверг этот план, поскольку он был воспринят - и вполне обоснованно - как изменение европейского статус-кво, созданного в 1945 году, и, кроме того, без какой-либо взаимности. Кроме того, Западный Берлин имел символическое значение с точки зрения защиты и распространения западного образа жизни, поэтому Запад считал сохранение нынешних позиций особенно важным. В соответствии с этим в июле 1961 года Кеннеди публично заявил, что Соединенные Штаты при необходимости защитят Западный Берлин с помощью оружия.

Коренные изменения, приведшие к огромному росту числа восточногерманских беженцев, произошли в 1961 году, что, несомненно, привело к возникновению критической экономической ситуации в стране: в первой половине года в ФРГ бежало более двухсот тысяч человек; таким образом, можно было предположить ежегодный 100-процентный рост.Это также означало, что в перспективе только в 1961 году ГДР покинули бы около четырехсот тысяч человек.²⁰ Главной целью заседания ПКК WP в марте 1961 года была подготовка стран-членов к ситуации, возникшей в результате односторонних шагов Москвы или восточногерманского руководства. В связи с этим была принята резолюция о значительном увеличении оборонного бюджета и интенсивном развитии кооперации военной промышленности в рамках советского блока. Участники встречи также обсудили вопрос о мирном договоре с Германией. Советские представители выступили с предупреждением: готовиться нужно уже сейчас, так как через "определенный период времени" ФРГ и Запад в целом выступят за экономический бойкот социалистических стран. В качестве ответных мер предлагалось, с одной стороны, ужесточить экономическое сотрудничество внутри блока, а с другой - перестроить западные экономические отношения стран блока таким образом, чтобы положить конец доминирующей роли ФРГ.

Кризис достиг своего пика, когда 13 августа 1961 года власти Восточной Германии, державшие подготовку к акции в строжайшем секрете, перегородили границу между восточным и западным секторами Берлина проволочным заграждением, а через несколько дней начали возводить Берлинскую стену. Руководство ГДР долгое время добивалось одобрения Хрущева на этот шаг, но это стало возможным только после того, как в июне на саммите с Кеннеди в Вене стало ясно, что США ни при каких обстоятельствах не согласятся на создание мирного договора, который должен быть подписан с двумя немецкими государствами.

В случае с Берлинским кризисом основным мотивом одностороннего "наступательного" шага ГДР было прекращение потока восточногерманских беженцев, поскольку его нынешние масштабы серьезно угрожали экономической и политической стабильности ГДР.І³ Решение, предложенное Советами, - сделать Берлин свободным городом - не устраивало Запад, поскольку не было никаких гарантий, что после вывода западных оккупационных войск ГДР не аннексирует Западный Берлин, что привело бы к радикальному изменению европейского статус-кво. В итоге единственным рациональным решением стало возведение Берлинской стены. Не случайно к началу августа 1961 года сам Кеннеди также считал это решение наиболее эффективным. "Он [Хрущев] должен что-то сделать, чтобы остановить поток беженцев - может быть, стену?" - риторически спросил он своего советника Уолта Ростоу. Услышав о закрытии границы сектора в Берлине, он отреагировал с большим облегчением и сказал, что это "не очень приятное решение, но стена чертовски лучше, чем война".

В действительности его публичное заявление, сделанное в конце июля, было направлено именно на то, чтобы облегчить такой вариант. В своей речи он, по сути, ограничил американские политические цели только защитой Западного Берлина, неявно отказавшись от права Запада контролировать весь Берлин. Хрущев понял послание и поступил соответствующим образом. В свою очередь, Запад заплатил серьезную цену с моральной точки зрения, поскольку, спасая Западный Берлин, он подвел восточных немцев, которые до тех пор пользовались особым положением "нации наибольшего благоприятствования": в советском блоке, герметично отгороженном от Запада железным занавесом с 1949 года, только они могли свободно эмигрировать в ФРГ. Теперь странный феномен государства-тюрьмы с открытой границей с Западом был исчерпан; ГДР превратилась в "нормальное" государство советского блока. Таким образом, хотя Запад в целом и Соединенные Штаты в частности не были ответственны за "распродажу" Восточно-Центральной Европы в Ялте, как многие считают и сегодня, и точно так же не предавали Венгрию, не вмешиваясь во время революции 1956 года, в действительности они теперь предавали большинство восточных немцев. Негласная сделка, предложенная Кеннеди Хрущеву, привела к сохранению свободы 2,5 миллиона жителей Западного Берлина, которые, не стоит забывать, изначально были восточными немцами. Однако ценой этой свободы стало сотрудничество с Советами в установлении "железного занавеса" посреди Берлина и, таким образом, прекращение свободной эмиграции семнадцати миллионов "настоящих" восточных немцев на Запад. Но был ли у Кеннеди другой вариант, кроме этой исторической сделки? Можно утверждать, что в действительности это был наилучший компромисс в сложившихся обстоятельствах. Возведение Берлинской стены было наиболее приемлемым решением и с точки зрения реальной политики, поскольку оно не нарушало европейский статус-кво, а значит, интересы западных держав существенно не пострадали. Хотя формально это также было нарушением соглашения по Берлину, заключенного на Потсдамской конференции в 1945 году, поскольку город должен был управляться совместно четырьмя оккупационными державами, в действительности совместное управление уже прекратилось к моменту блокады Берлина в 1948 году. Символический контроль Запада над советской зоной Берлина также не был затруднен, и западные военные патрули действительно продолжали регулярно наведываться в восточную часть города.

Западные державы могли бы с полным правом принять ответные меры из-за одностороннего характера решения, как ожидали многие в то время, в том числе и лидеры советского блока, которые ожидали введения западного экономического эмбарго. Вместо этого американское руководство рационально признало интересы безопасности советского блока, зная, что в аналогичном случае они действовали бы точно так же. Их целью было не углубление конфликта, а как раз наоборот: содействие мирному разрешению кризиса и сохранение возможности сотрудничества между Востоком и Западом. Поэтому, хотя в западной пропаганде Берлинская стена быстро стала символом разделенной Европы, в реальности этот шаг был оценен в Вашингтоне как лучшее из возможных решений проблемы.

Между 3 и 6 августа 1961 года, спустя всего несколько месяцев после мартовского заседания ПКК ЗП, лидеры стран ЗП были вновь созваны в Москве для обсуждения германского вопроса. Теперь ясно, что Хрущев и лидер Восточной Германии Вальтер Ульбрихт еще до встречи договорились о закрытии некоторых участков границы в Берлине, но из имеющихся документов до сих пор не ясно, были ли участники встречи проинформированы о фактическом решении построить стену в Берлине.²⁸ На переговорах было обсуждено и принято советское предложение, согласно которому до конца года должен быть подписан мирный договор о Германии, если это возможно, с обоими немецкими государствами, а если нет, то с ГДР отдельно. Эту резолюцию, вошедшую в коммюнике, принятое по итогам встречи, можно считать жестом в сторону руководства ГДР, поскольку после возведения Берлинской стены Советы фактически не хотели создавать новые источники конфликта. В данной ситуации даже пропагандистское значение этого вопроса было не таким, как раньше. Главной целью встречи была, прежде всего, подготовка стран-членов ЗП к действиям в новой международной ситуации, возникшей в результате предстоящего одностороннего шага властей ГДР. Это означало, что советский блок должен был подготовиться к серьезным контрмерам в области экономических отношений, поскольку из советских разведывательных источников было известно, что, несмотря на одностороннюю акцию, Запад не планирует никаких военных действий. На конференции, однако, государства ЗП по советской инициативе приняли решение о значительном увеличении своего оборонного бюджета. В основу этого решения был положен принцип, согласно которому "единые действия и надлежащая военная готовность являются необходимыми условиями для того, чтобы избежать войны".